АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2 - Зубачева Татьяна

— Чолли, — окликнул его Иван, с которым ездили тогда за фруктами, — ты, что ли, завтра до Городни на автобусе?

Знакомые русские слова — завтра, Городня, автобус — позволили Чолли кивнуть.

— Да, — и тщательно выговаривая русские слова: — Ты тоже?

— Ну да. Да ещё и вон Васька. Василий, — Иван позвал высокого костлявого мужчину в синей куртке угнанного. — Ты ж едешь завтра?

— Оно и есть, — подошёл к ним Василий. — До Городни обещали подбросить. А что?

— Ну, вот и гляди, — кивнул Иван. — Считай, пол-автобуса наши. Да ещё одиночек могут добавить.

— Это твою, что ли? — хмыкнул Василий.

Чолли понимающе ухмыльнулся. Иван развёл руками.

— Подловили! Зарегистрировались вчера.

— Нуу?! — хохотнул Василий. — Двойной магарыч с тебя, значит.

Чолли невольно поёжился. Напоминание о необходимости выставлять отвальную неприятно царапнуло. Но если по Василию судить… не у его одного эта проблема.

— А от Городни?

— Там на поезде.

— Все, что ли, в Ополье?

— Ополье велико. Ты куда?

— На Турово. Туровский конный завод, — старательно выговорил Чолли.

— Что, конюхом?

Чолли кивнул.

— Конюхом, объездчиком… да кем поставят. Сказали просто: работа.

— Что ж, тоже дело.

— А жильё?

— Обещают дом. И участок.

— Ну, совсем хорошо. А ты?

— Я под Марьино. Там зерновые большие. Люди нужны. Так что устроиться можно.

Чолли перевёл дыхание. Их много, все в одном автобусе и потом вместе. Наверное. Уже легче. И об отвальной никто не говорит. Да и кому ему отвальную ставить? По-настоящему, так только Морозу и Тиму. Но Мороз уже где-то в России, а Тим сейчас к пожарке не ходит. Так что к Тиму он прямо в отсек зайдёт попрощаться.

За разговором время прошло незаметно. Из столовой выбегали дети. Чолли встретил Настю и забрал у неё Мишку и Светку.

— С ними и пойдём? — с сомнением спросила Настя.

— Их одних же не оставишь, а сказали, чтоб мы вместе пришли, — ответил Чолли, перешагивая через лужу. — Ты краем обойди, не мочи сапоги зазря.

— Ага, ага, — Настя почти бежала за ним: так быстро он шёл.

У дверей административного корпуса они столкнулись с двумя индейцами из той пятёрки. Чолли шёл прямо на них, и они посторонились, уступая ему дорогу. Настя опасливо спряталась от их взглядов за спину мужа. Чолли прошёл, не глядя. Халявщики, ш-шакалы. Которую неделю сидят на дармовом пайке, ждут, какое племя их признает. Дв на хрен они кому нужны, ещё думать о них…

Когда за Чолли с Настей закрылась дверь, Копчёный разжал губы.

— Ишь, нос дерёт. Не иначе, как визу получил.

— Плюнь, — Большой Джим обшаривал карманы в поисках сигареты. — Хреновый он индеец. Как и тот… красавчик.

Поиски завершились находкой окурка, что привело Большого Джима в благодушное настроение. Копчёный, увидев окурок, забыл о Чолли и том красавчике, что подцепил беляшку и укатил в Россию. То всё неважно, а вот находка…. Закон требует всё делить поровну, а здесь как раз на две хорошие затяжки. Чёрт, ведь всего досыта, а курева — две пачки на неделю, и хоть ты сдохни, а пачка хорошему курильщику на два дня — самое большое.

Снег прекратился, и тонкий белый покров на глазах темнел, пропитываясь водой. И когда Чолли с Настей вышли из административного корпуса, двор опять был серым, мокрым и сумрачным. Чолли взял детей на руки и уже спокойно — ни дождя, ни ветра нет, укрывать их пока не от чего — они пошли к своему бараку. Мишка и Светка, сидя на его руках, вертели головами, насколько им позволяли окутывающие их платки, рассматривая всё вокруг.

— Я вперёд побегу, — сказала Настя. — А то там Ма… Паша один.

— Беги, — кивнул Чолли. — А мы пройдёмся.

И продолжил идти не спеша.

— Машина, — вдруг заявил по-русски Мишка, показывая на выезжавший из-за хозблока к воротам грузовик.

— Верно, сынок, — по-русски ответил Чолли. — Машина.

— Машина, — тут же сказала и Светка и, увидев идущего навстречу коменданта. — Дядя.

— Дядя, — согласился Чолли и чуть крепче прижал детей к себе.

Комендант улыбнулся им и остановился. Остановился и Чолли.

— Автобус после завтрака будет, — сказал медленно, давая ему успеть понять русские слова. — Тогда и отсек сдашь.

Чолли понял.

— Да, после завтрака. Спасибо.

— Не за что.

Комендант улыбнулся серьёзно глядящим на него малышам и пошёл дальше. А Чолли зашагал к их бараку.

— Дядя ха'оший? — с сомнением в голосе спросил по-русски Мишка.

— Да, — убеждённо ответил Чолли. — Этот хороший.

Кто-то придержал ему дверь, пока он входил.

— Спасибо, — сказал по-русски Чолли.

И по-русски же, тщательно выговаривая ещё явно непривычное слово, ему ответили:

— По-жа-лу-йс-та.

В тамбуре Чолли опустил детей на пол: дым-то поверху, чего им его нюхать.

— Привет, — окликнул его Тим. — Уезжаешь, слышал?

— Привет, — кивнул Чолли. — Завтра, после завтрака.

Они говорили, перемешивая русские и английские слова. Как и большинство вокруг.

— До Рубежина?

— Нет, я же в Ополье. Туда через Городню. До самой границы на автобусе обещали.

— Удачно.

— Н-ну! Как твои?

— Завтра врач придёт, посмотрит, — Тим усмехнулся. — Прыгают, лежать не хотят.

— Значит, здоровы, — авторитетно сказал Чолли.

— Совсем у мужиков ума нет! — вдруг обрушилась на них какая-то женщина. Лицо её показалось Чолли знакомым, но имени он вспомнить не смог. — Что ж ты их на сквозняке, да ещё в дыму держишь?! Вот доверь мужику дитё, а ему лишь бы язык почесать!

Чолли и Тим, внешне не обращая на неё внимания, закончили разговор и разошлись по своим казармам.

* * *

Поезд шёл, останавливался, снова шёл. Сквозь сон Эркин чувствовал эти остановки, слышал чьи-то шаги и голос проводника:

— Ну, куда я вас… и так под завязку… лезьте на третью и чтоб без звука… а литер твой где?… Давай, давай по-тихому, проспись сначала… всё-всё, чтоб я тебя не видел и не слышал, летун… Не видишь, что ли… давай сюда, дочка, здесь поспокойнее…

Слышал, но не просыпался, смутно ощущая, что его это не качается, что ни Жене с Алисой, ни ему это никак не угрожает. А на одной из остановок его почти разбудил какой-то странный шорох, будто кто-то скрёбся о стенку вагона. Он даже приоткрыл глаза и приподнял голову, но в вагоне было темно, а шумный храп и чьи-то голоса сразу заглушили этот шорох. Эркин уронил голову на подушку и опять заснул.

Первой проснулась и забарахталась, пытаясь добраться до окна, Алиса. И разбудила Женю.

— Тише, Алиса, — Женя села, протирая глаза. — Перебудишь всех.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});