Никита Хрущев. Реформатор - Сергей Хрущев

Лично мне Кремлевский дворец съездов нравится: и место выбрано удачно, и противоречивое сочетание старины-новизны играет. Недалеко то время, когда Государственный Кремлевским дворец, как и Большой Кремлевский дворец, превратится в архитектурную реликвию. Оговорюсь, это мнение неспециалиста.

Заметным событием для строителей стало совещание по градостроительству, открывшееся 6 июня 1960 года в Москве. Обсуждали все тот же больной вопрос: как поскорее расселить граждан из коммунальных в отдельные квартиры. С основным докладом выступил председатель Госстроя СССР Владимир Алексеевич Кучеренко, он похвалился, что если за предыдущую пятилетку в новое жилье переехали 38,4 миллиона человек, то в 1957–1961 годах уже 57,5 миллионов россиян улучшат свои условия жизни. К 1965 году Кучеренко пообещал построить еще 15 миллионов квартир. Невероятно огромные по тем временам цифры. Но и они не позволяли считать кризис преодоленным. Слишком уж много «долгов» накопилось за предыдущие десятилетия.

Отец бросал на жилищное строительство все имеющиеся в его распоряжении резервы, подбирал последние крохи. В Москве приостановили строительство Музея Дарвина, заложили фундамент, и всё заморозили до лучших времен. Средства передали на строительство жилья.

28 апреля 1960 года Президиум ЦК обсуждает сокращение ассигнований на строительство убежищ. Случись ядерный конфликт, они вряд ли спасут. И эти средства решают потратить на жилье. Экономили на всем, до хрипоты спорили, какой быть квартире: с прихожей или без, с коридором или проходными комнатами, совмещенным или раздельным санузлом, с ванной или душем, паркетом или линолеумом на полу, на сколько еще сантиметров можно снизить высоту потолков. Увеличение на десять сантиметров высоты потолка, лишняя стенка в ванной комнате, дополнительные квадратные метры на кухне — это тысячи, десятки тысяч тысяч несостоявшихся новоселий.

Страна разделилась на уже получивших новое жилье и потому считавших, что оно могло бы быть лучше и комфортнее, и тех, кто о квартире только еще мечтал, о любой квартире, но лишь бы своей. Отец твердо стоял на стороне последних.

На его веку квартирный голод удовлетворить так и не удалось, и время «излишеств» не настало.

В начале июля в Москве снесли знаменитую Таганскую тюрьму. На ее месте разбили сквер, вокруг заложили жилые дома. Для москвичей снос тюрьмы стал символом прощания с прошлым: и с царизмом, и со сталинизмом. Никто не думал, что раз стало на одну тюрьму меньше, камеры в других еще более переполнятся. Все, в том числе и прагматик-отец, не сомневались, что вот-вот преступность сойдет на нет, исчезнет, а тюрьмы станут анахронизмом. Поэтому, в отличие от жилья, новые тюрьмы в Советском Союзе не строили.

18 июля отец привозит весь Президиум ЦК в подмосковную деревню Усово, там по его просьбе инженер-строитель Розенталь и изобретатель бетонных вибропрокатных панелей Николай Яковлевич Козлов соорудили типовой двухэтажный крестьянский дом-коттедж. По дороге на дачу отец не раз останавливался, интересовался ходом строительства и вот теперь привез своих соратников полюбоваться на готовый дом. В недалеком будущем ему виделись наши села, застроенные вот такими коттеджами, со всеми городскими удобствами.

На следующий день, 19 июля, отец инспектирует строительство Московской кольцевой дороги. Еще зимой, 28 января, на заседании Президиума ЦК он дотошно выяснял у московского начальства, почему стройка затягивается. Без кольцевой дороги столица буквально задыхалась. Договорились работы ускорить, подготовить еще одно постановление правительства. Теперь отец решил посмотреть, возымели ли его слова действие: строители зашевелились, обещали уже в следующем году открыть движение, правда, не везде, конечно, на первых ее участках.

На январском заседании Президиума ЦК говорили не только об кольцевой дороге, в городе недостаточно прачечных, нет хороших химчисток, снег на улицах не убирают неделями. Поручили Госплану выделить необходимые средства. Тогда же договорились соорудить развязку на Калужской улице (Ленинском проспекте) там, где сейчас стоит памятник Гагарину.

25 июля отец заезжает на пару дней в Астрахань. Открывался сезон охоты, и он не смог отказать себе в удовольствии пострелять уток. Отец сам скрупулезно соблюдал закон и за другими следил, чтобы стреляли дичь только в разрешенные сроки. Нарушения, допускаемые некоторыми высокопоставленными охотниками, он считал глубоко аморальными.

До того отец в Астраханской дельте не бывал, поохотился он на славу, но и на отдыхе его внимание занимала не одна только дичь. По возвращении с охоты отец делится впечатлениями в записке, отправленной 5 августа 1960 года в Президиум ЦК: «В условиях, когда люди ощущают острую нужду в жилье, расточительство — преступление, — пишет отец. — Строительство в Астрахани ведется без продуманного плана, хаотично. Преобладает малоэтажное строительство, в основном двухэтажные дома, трех-четырехэтажных очень мало. Секретарь обкома товарищ Ганенко ранее не раз говорил со мной о планах строительства жилья с использованием камыша.

Я не увидел ни одного строящегося многоэтажного дома по такой технологии. Дом с каркасом из железобетона и стенами из цементно-камышовых плит может простоять столетия. В личных беседах и письмах, которые мне тут передают, жалуются на плохие жилищные условия, просят оказать помощь». В использовании камыша отец видел еще один источник экономии, а значит, можно построить дополнительно еще несколько тысяч квадратных метров жилья.

По возвращении из отпуска, 18 августа 1960 года, отец рассматривает в Моссовете проект новых городских границ. Договорились, что Москва перестанет расползаться по Подмосковью и ограничится пределами Кольцевой дороги. Там же пришли к заключению, что век пятиэтажек заканчивается, объемы строительства выросли, площади под новостройками расширяются, а их освоение: прокладка коммуникаций, строительство дорог, то есть развитие инфраструктуры, обходится все дороже. Пора переходить к строительству восьмиэтажных домов и еще большей этажности домов-башен. Еще одна строительная новинка.

В конце 1960 года на юго-западе Москвы, в Черемушках, построили две экспериментальные «американские» фабрики. До тех пор заводские корпуса у нас возводили по старинке, чтобы свет падал в помещение с обеих сторон здания, через огромные, во всю стену, окна. Так повелось еще со старых времен, когда на предприятиях другим освещением, кроме естественного, дневного, не пользовались. Делегация строителей, вернувшаяся из США, рассказала отцу о заморском новшестве: там промышленные здания больше не тянут вверх, они расползаются вширь, и не выше пары этажей. Так удобнее, отпадает необходимость перетаскивать станки и прочие тяжести с этажа на этаж. Цеха там без окон, освещение только искусственное, электрическое, вентиляция — принудительная. Такой завод куда дешевле нашего. Как это водится, большинство отечественных промышленников сочли американскую технологию для нас неприемлемой и даже вредной. Как можно работать весь день без солнечного света и свежего воздуха? Меньшинство высказалось за «американцев». Естественно, без спора не обошлось. Меньшинство апеллировало к отцу, и он их поддержал. Он предложил, в порядке эксперимента, построить одно-два подобных зданий. В Москве заложили две приземистые коробочки, две фабрики-близнеца, текстильную и секретную, по производству ракетной электроники. Отец несколько раз ездил на стройку. Теперь, когда работы подошли к концу, отец заглянул туда в выходной, посмотреть что же получилось, я увязался с ним.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});