Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса - Грэм Макнилл

Серые Рыцари двигались четким строевым шагом, с видимой неспешностью, но в ритме, позволяющем без устали преодолевать многие и многие километры. Несколько воинов шли впереди Уриила, еще девять — позади, а остальные пристроились по бокам. Леодегарий возглавлял их шествие вместе со стайкой кадильщиков, создававших настоящую дымовую завесу перед процессией.

Они миновали склады, пришедшие в запустение залы, оружейные и казармы, пока не вошли в коридор с низким потолком и Уриил не услышал возбужденные голоса, доносящиеся откуда спереди.

Коридор выходил в просторное круглое помещение с высоким сводом и серой приземистой башенкой в центре. Вдоль стен тянулись ряды клеток, решетки которых смотрели на башню, и Уриил догадался, что его привели в некое подобие тюрьмы.

— Это паноптикум, — произнес Леодегарий, угадав мысли Уриила. — Охранники располагаются в центральном здании, и заключенные неспособны предугадать, когда наблюдение устанавливается именно за ними, поскольку не могут видеть ничего, что происходит в башне. Не имея возможности избежать этого наблюдения, они вынуждены сдерживать свои первобытные инстинкты, дабы не подвергнуться наказанию.

— Так значит, здесь страх перед возмездием, но вовсе не вера в Императора обеспечивает порядок?

— Именно так, — с явным неудовольствием подтвердил Леодегарий. — И с тем же успехом можно сказать то же самое обо всей этой планете в целом.

— И зачем мы сюда пришли? — спросил Уриил.

— Забрать твоего товарища.

— Пазания?

— Да, мы держали его здесь, пока он, как и ты, проходил через испытания.

— И он тоже будет сражаться?

— Бок о бок с тобой, — кивнул Леодегарий, пересекая двор и останавливаясь возле клетки, где Уриил, к своей радости, увидел Пазания.

Тот не был закован, и капитан увидел, что здоровая рука его товарища была такой же воспаленной и розовой, как и его собственная, и так же счастливо исцелившейся после погружения в кипящее масло.

— Уриил! — воскликнул Пазаний с явным облегчением. — Как твоя лапа?

— Почти так же хорошо, как и твоя, — отозвался Уриил, пока дверь открывалась и его друг выходил из клетки. Воины обнялись, несказанно радуясь тому факту, что оба выжили.

Наконец Уриил выпустил приятеля из медвежьих объятий.

— Готов? — спросил капитан.

— Ты чертовски прав, я — готов, — заявил Пазаний и качнул головой в сторону Леодегария. — Не хочу никого обидеть, но эти ублюдки посмели подвергнуть сомнению нашу верность. Я готов на что угодно, лишь бы доказать, что мы не стали предателями.

— Капитан Вентрис, твой сержант проявил отчаянную верность тебе, — произнес Леодегарий, и Уриил не мог не отметить, что тот предварил его имя подобающим званием. Добрый знак.

— Он мой друг, — сказал Уриил, — и поступает именно так, как и следует другу.

Леодегарий повернулся лицом к выходу из огромной залы — высокой арке из черного камня, вздымавшейся к потолку.

— Остается лишь надеяться, что этого будет достаточно.

Окруженные со всех сторон Серыми Рыцарями, Уриил и Пазаний вновь углубились в хитросплетение продуваемых сквозняками туннелей, со временем выведших их к каменному проходу с бойницами вдоль стен и высокими бронзовыми воротами впереди.

Ворота открылись, впуская внутрь дневной свет, и Уриилу вспомнилась та радость, которую он испытал, когда увидел настоящее солнце после прибытия на Салинас. Вновь оказаться под открытым небом, пускай с последнего раза и прошли буквально считаные дни, было просто восхитительно, и Уриил зашагал по наклонной мощеной тропке, преисполненный надежды.

Впрочем, надежда эта разбилась, едва он перешагнул через невидимый порог и на него вдруг сокрушительной волной накатило уныние, которое словно втекало в его легкие при каждом вдохе. Воздух наполнился свинцовой тяжестью, небеса нависли над землей так, словно грозили вот-вот обрушиться на нее. Не предвещающие ничего хорошего тучи собирались над плацем, и Уриил снова ощутил, как его сердцем завладевает меланхолия, заставляя вспомнить о событиях в разрушенном Хатуриане.

Капитан и Пазаний вышли прямо на просторную площадку, где был провозглашен День Восстановления. На сей раз на плацу расположилось как минимум две сотни солдат и несколько местных чиновников.

Позади них, опустив десантную рампу, сиял серебром «Громовой ястреб», и Уриил не смог сдержать улыбки, увидев столь милый его сердцу объект. Пускай грозная машина и не была раскрашена в цвета Ультрамаринов, но по-прежнему являла собой символ мощи Адептус Астартес, чем и поднимала настроение капитана, невзирая на общую гнетущую атмосферу.

Вдалеке Уриил видел башню Яницепсов, а справа от себя хоть и разрушающуюся, но все же такую восхитительную Галерею древностей. Повернув голову, он нашел взглядом и высокие башни, и мрачные шпили имперского дворца.

— Никогда это место мне не нравилось, — произнес Пазаний. — А теперь и того меньше.

— Мы будем сражаться здесь? — спросил Уриил. — Что тут произошло? Здесь пахнет… смертью.

— Поединок должен проводиться в присутствии надлежащих планетарных чинов, как светских, так и церковных, — ответил Леодегарий. — Чтобы ритуал суда Императора хоть что-нибудь значил, необходимы свидетели. Что же касается вашего дальнейшего заточения… об этом мы поговорим, если вы выживете.

На этой печальной ноте их разговор прервался, и два Ультрамарина зашагали следом за Леодегарием в самый центр плаца; Уриил нашел в ожидающей драки толпе много знакомых лиц. Вот кардинал Тогандис, все так же исходящий потом под церемониальными одеяниями, а вот Дарон Нисато в как всегда безупречно начищенной черной броне служителя закона.

Лито Барбаден восседал на высоком подиуме, выглядя одновременно и скучающим, и разгневанным происходящим, словно и не обращая внимания на тот факт, что сейчас ему предстоит стать свидетелем того, как решится судьба двух величайших защитников человечества.

Леодегарий приостановился у подиума и в кратком приветствии кивнул Лито Барбадену, прежде чем вновь повернуться в Уриилу и Пазанию.

— Губернатор Барбаден, оба присутствующих здесь воина прошли через испытания чистоты по всем правилам, определенным моим орденом, и теперь я представляю их вам, дабы вы стали свидетелем того, как над ними вершится правосудие Императора. Не существует в мире власти большей, нежели власть Императора, и именно Он скажет финальное слово в решении их судьбы.

Уриил удивленно моргнул, вслушиваясь в слова Серого Рыцаря. В голосе Леодегария словно звучала скрытая угроза в адрес губернатора и намек, что не тому решать, как поступить с пленниками. Уж не пытался ли в последние дни Лито Барбаден настаивать на казни? Учитывая их прежние встречи, это вовсе не казалось невозможным, но теперь Леодегарий указывал, что тот не посмеет приказать ничего подобного, поскольку делом отныне занимались Серые Рыцари.

Адептус Астартес возвышались над всей прочей неуклюжей правительственной машиной Империума, хотя многие чиновники и находили сей факт оскорбительным. Серые Рыцари же обладали властью, позволявшей им вмешиваться даже в личные дела большинства независимых орденов. Их авторитет был абсолютен, и никто из дорожащих своей жизнью не осмелился бы перечить их решениям.

Судя по всему, Лито Барбаден все-таки не оказался исключением из правил, поскольку Уриил видел, что губернатор нехотя кивнул, признавая их полномочия, хотя оставалось очевидным: он считает Серых Рыцарей незваными гостями.

Кивнув, Барбаден произнес:

— Эта парочка моей планете ничего, кроме неприятностей, не принесла, но если ваш закон полагает, что поединок является вполне достаточным поводом для вынесения приговора, мне остается лишь наблюдать.

Уриил откровенно потешался над тем, с какой неохотой губернатор произносит эти слова, но все-таки заставил себя скрыть эти эмоции, просто ответив на его полный злобы взгляд точно таким же. Чем больше узнавал капитан о правителе Салинаса, тем сильнее становилась его неприязнь к этому человеку. Барбаден ни во что не ставил жизни людей, его действия при завоевании планеты были неприемлемы, и Уриил верил, что рано или поздно губернатору придется сполна ответить за все свои преступления.

Леодегарий посмотрел на Уриила и произнес:

— Пойдем, я покажу площадку для поединка.

Уриил кивнул и вместе с Пазанием направился за Серым Рыцарем в центр круга, очерченного серебром точно так же, как те защитные контуры, которые прямо на его глазах рисовали в каменном зале, где проводилось испытание допросом. Единственным отличием служило то, что этот круг был много больше. Сразу за чертой ринга расположились Серые Рыцари, облаченные в силовую броню и сжимающие в руках длинные алебарды, чьи клинки ярко сверкали в лучах солнца.