С. П. Королев в авиации. Идеи. Проекты. Конструкции - Ветров Георгий Степанович

честолюбием. Такая многоплановость в разработках Королева делала вполне закономерным

слияние в конструкции ракетоплана всех трех направлений развития летательных аппаратов.

Как известно, первая попытка создать ракетоплан окончилась неудачей. После этого осталось

чувство неудовлетворенности, неосуществленная идея не давала покоя. С. П. Королев пишет книгу

«Ракетный полет в стратосфере» [136]—дело для него не очень свойственное. Книга привлекала

внимание к трудностям осуществления ракетного полета, ее автор призывал отказаться от

нереальных проектов аппаратов для полета на другие планеты и сосредоточить внимание на

разработке реактивных двигателей, систем управления и систем измерения.

В 1934 г. С. П. Королев выступил с докладом на представительной конференции, организованной

АН СССР по проблемам изучения стратосферы [180]. Конференция позволила увидеть

перспективы развития науки, связанные с изучением стратосферы, укрепила убежденность

140

в необходимости практического разрешения задачи ракетного полета. С. П. Королев участвовал в

формировании плана стратосферного комитета. Через год (в 1935 г.) Королев уже один из инициаторов

созыва конференции по обсуждению средств для изучения стратосферы. Его доклад «Крылатые ракеты

и применение их для полета человека» привлек внимание деловой постановкой и конкретной

программой действий. Он призвал «придерживаться установки только на реальные достижения, на

научно обоснованный, а не на фантастический прогноз работы советских ракетчиков» [181. С. 453].

При такой увлеченности и глубине понимания задачи у Королева не было возможности начать

осуществление своих замыслов, ему приходилось только писать и рассказывать о них, вместо того

чтобы проектировать, строить и летать. Правда, был почти готов ЖРД с высокими характеристиками

(ОРМ-65), но материальную часть ракетоплана нужно было создавать заново.

В сентябре 1933 г. Королева назначили заместителем директора Реактивного научно-

исследовательского института (РНИИ), но в январе 1934 г. его освободили от должности, и он перешел

на рядовую работу старшим инженером в сектор крылатых ракет, руководимый Е. С. Щетинковым. В

мае 1934 г. Королев руководил первыми летными испытаниями крылатой ракеты РНИИ ГИРД-06 своей

конструкции с гибридным ракетным двигателем конструкции М. К. Тихонравова, а в апреле 1935 г.

принимал участие в летных испытаниях серии крылатых ракет 06/П, запускавшихся с помощью

пороховой катапульты. Ракеты летали неустойчиво, совершали по нескольку петель и падали вблизи

места старта [128. С. 213, 215]. Обстановка была явно неподходящей, чтобы ставить вопрос перед

руководством РНИИ о работах над ракетопланом.

Подходящей базой для организации экспериментальных работ могли стать общественные организации,

такие, как Авиавнито48 и Осоавиахим. С. П. Королева в этих кругах хорошо знали, ему доверяли. Он

мог без особого труда получить у них заказ на разработку планера и сформулировать задание так,

чтобы, создав новую планерную конструкцию, обеспечить материальную часть для ракетоплана.

48 Авиационное всесоюзное научпо-технитеское общество.

141

Подходящей для выполнения такого плана была и обстановка в Осоавиахиме. В 1935 г. ожидались

международные планерные состязания в Коктебеле, упор в работах 1934 г. был сделан на

достижение новых рекордов. Все большее значение придавалось буксировочным полетам,

требовались новые многоместные планеры. Технические условия на планер для буксировочных

полетов вполне позволят совместить функции такого планера с ракетопланом. Взявшись за

разработку планера, Королев еще больше ужесточил эти условия, предусмотрев возможность

полета вдоль грозового фронта. В таком случае обеспечение любых запасов прочности не могло

показаться чрезмерным.

Естественно, что Королев не мог жертвовать своей репутацией и обязан был выступить с такой

конструкцией, чтобы его нельзя было ни в чем упрекнуть. Вряд ли можно найти прямые

документальные свидетельства, подтверждающие замысел Королева использовать фонды

Осоавиахима для работ по ракетной тематике. Но все-таки можно найти факты, подтверждающие

такую гипотезу.

С этой точки зрения ^нтерес представляет прочитанный С. П. Королевым в марте 1935 г. на

Всесоюзной конференции доклад «Крылатая ракета для полета человека».

Уже в самом начале доклада, хотя речь идет о самых общих соображениях, Королев считает

нужным остановиться на конструктивной схеме ракетоплана: «Понятно, что может быть

предложено множество самых различных вариантов, имеющих свои положительные и

отрицательные стороны». И далее как бы между прочим предлагается конструктивная схема

ракетоплана, которая в точности соответствует схеме планера СК-9: «В самом общем виде и

придерживаясь сделанных ранее допущений, можно предположить, что наш аппарат будет иметь

классическую, свободнонесущую монопланную схему с крылом толстого профиля, центрально

расположенным фюзеляжем с укрепленным на конце последнего хвостовым оперением. Кабина

или место пульта займет относительно очень малое место в фюзеляже и, по крайней мере у первых

аппаратов, будет открытого типа. Предполагается, что в этом случае пилот будет летать в

скафандре. Это обстоятельство вызывается главным образом соображениями экономии веса» [181.

С. 453—454].

Правда, Королев считал, что «крылатой ракете будут присущи следующие внешние признаки:

малый размах, малое удлинение и малая величина несущей поверхно-j

142

сти» [Там же. С. 454]. Однако концовка доклада вновь возвращает нас к варианту ракетоплана

ближайшего будущего, которым мог быть только планер СК-9 и который действительно стал им:

«Если не задаваться установлением каких-либо особых рекордов, то, несомненно, в настоящее время

уже представляет смысл постройка аппарата-лаборатории, при посредстве которого можно было бы

систематически производить изучение работы различных ракетных агрегатов в воздухе...

Осуществление первого ракетоплана-лаборатории для постановки ряда научных исследований в

настоящее время хотя и трудная, но возможная и необходимая задача, стоящая перед советскими

ракетчиками уже в текущем году» (выделено мной.— Г. В.) [Там же. С. 475].

Весьма показательно для обсуждаемого вопроса, что Королев призывает общественные организации

всемерно содействовать развитию ракетной техники, как будто заранее обосновывая свое право

использовать проектируемый планер СК-9 в качестве ракетоплана: «Дальнейшая задача заключается в

том, чтобы упорной повседневной работой, без излишней шумихи и рекламы, так часто присущих, к

сожалению, еще и до сих пор многим работам в этой области, овладеть основами ракетной техники и

занять первыми высоты страто- и ионосферы. Задачей всей общественности, задачей Авиавнито и

Осоавиахима является всемерное содействие в этой области...» [Там же. С. 475]. Более того, к этому

вопросу он возвращается па заключительном заседании конференции, провозгласив о трибуны лозунг:

«Ракеты должны быть делом всей советской общественности» [128. С. 215].

Можно очень простым и объективным способом выявить особые признаки, так сказать,

«ракетопланного» происхождения планера СК-9: нужно выяснить, что удивляло специалистов

планерного дела в его конструкции. Первое впечатление о планере СК-9 было вполне благоприятным.

Его даже ставили в один ряд с лучшими образцами. Такое мнение высказал начальник планерного

отдела Осоавиахима Л. Г. Минов: «Следует признать, что опыт, полученный конструкторами,

участвовавшими и в предыдущих слетах, не пропал даром. Планеры Антонова, Трошева, Грибовского и