Метанойя. Две стороны Александрины - Наташа Эвс

мира, как и моей навсегда теперь пятнадцатилетней подруги.

– Покажи, где что стояло в комнате на сеансе, – попросил Костя, поднимая меня за руку. – Только все мелочи вспоминай, они важны.

Я показала, где и как мы сидели, где стояли свечи и доска Уиджи, откуда шел дым.

– Где была пентаграмма?

– Здесь, – я указала на стену. – И все знаки и буквы были нарисованы рядом.

– Вот здесь это было? На этой стене? – насторожился мой друг. – Ты не путаешь? Вот тебе листок и ручка, нарисуй звезду, которая располагалась в пентаграмме, только вспомни ее точно.

Я никогда не забуду эти символы и знаки, поэтому точно нарисовала расположение фигур и ткнула пальцем в центр.

– Оттуда пыталась вылезти голова, не знаю, каким образом это происходило сквозь кирпичи, но было жутко.

Костя посмотрел на звезду в пентаграмме и побледнел.

– Какие слова ты слышала?

– «Впусти меня», оно просило впустить, а потом показались плечи, и голос сказал: «я вхожу». Тогда Милана кинула в это кувшин со святой водой, и все стало стихать, голова втянулась, и мы смогли выйти.

Закрыв глаза, Константин прошептал:

– Милана… Она была здесь.

– Ты ее знал? Это твоя девушка? Прости…

– Знал. Милана не моя девушка. Когда ее не стало, я был в Тибете, после школы сразу уехал, и узнал о ее смерти, когда вернулся через два года, но все так смутно.

– Милана спасла нас. Мне ее очень не хватает.

– Нужно поговорить с Артуром, где живет этот парень?

– Артур тебе ничего не скажет, он в вегетативном состоянии. Мы пытались, и тогда, и потом, но бесполезно.

– Саша, ты не представляешь масштаб проблемы, – Костя покачал головой. – Серьезнее, чем сейчас, я был лишь однажды в жизни, но тогда не знал толком, с чем имею дело. Жизнь положил на изучение. Сейчас мне известна причина, и передо мной ты с мега проблемой, просто на грани, которую нельзя переходить. Я знал тех, кто перешел грань, их нет с нами. Но не смерть тут страшный элемент, все намного серьезнее. Прошу тебя, чувствуй сердцем, не глазами, не мыслями, они подведут. Не покидай своего сердца сама, сохраняй память, не разрывай связь с реальностью, какая бы она не была. Вспомни уроки Тоши, что он говорил перед погружением, чему учил, это поможет. Ты была лучшая, не теряй знаний.

– Я сейчас не очень понимаю. Тебя так расстроил случай десятилетней давности?

– Саша, это бомба замедленного действия. Тебя обрабатывают, поэтому ты в таком состоянии.

– Кто обрабатывает? О чем ты вообще? Ты не хочешь попытаться объяснить, что происходит?

– Ты меня вряд ли услышишь, но я попробую. Во время того сеанса, десять лет назад, вы открыли портал. Подростки, которые ничего не понимают в духовном мире, разворошили осиное гнездо. Но в тот раз вам удалось вовремя остановиться с помощью Миланы, и процесс оборвался. Во время затмения что-то произошло, возможно, пространственный излом или другое объяснение, но тебя затянуло в этот портал, а дальше произошла известная последовательность.

– Ты связываешь мир по ту сторону стены с тем, что произошло на сеансе?

– Да. Это последствия. Они преследуют цель, возможно, крупную по замыслу, и достижение происходит через тебя.

– Да кто они? – Я нахмурилась. – Теперь понимаю Зою, когда она обвиняет меня в недосказанности.

– Саша, ну соберись. Это элементарно и лежит на поверхности, но важно, чтобы ты поняла это сама. Твои новые друзья на той стороне очень хотят чего-то от тебя. Ты и так уже плывешь в их сторону и плотно сидишь на крючке. Если я начну называть вещи своими именами, боюсь, ты выкинешь меня из дома.

– Слушай, те, кого я встретила на той стороне, обычные, такие же как мы. В чем я должна их обвинять?

– Скажи, они ждут от тебя чего-нибудь? Какого-то действия?

Я упрямо молчала, глядя перед собой, осталось несколько часов до мечты, потерплю.

– Если бы ты была такой же стойкой в принятии решений по отношению к ним… Но тебе легче наоборот. – Константин покачал головой, глядя на меня. – Хорошо, только прошу, не соглашайся ни на что, как бы сладко это не звучало, не иди ни на какие сделки, это ловушки. Они сами ловушка, вы пробудили их десять лет назад, и теперь они хотят закончить начатый сеанс.

– Что?! – Меня передернуло от возможного слияния двух разных ситуаций. – Не может быть… Они такие же, как ты и я, мы общаемся, гуляем и пьем кофе! Там ведь живут другие люди, ездят на трамваях, ходят по улицам, живут обычной жизнью. Я с таким же успехом могу заподозрить тебя в том, в чем ты обвиняешь их. А Ментор тебя называет призраком, мне нужно делать выводы?

Константин посмотрел на меня и спросил:

– Ты поверишь учителю, если он будет говорить с тобой? Мне кажется, мои знания не авторитет для Александрины Лимы.

– Авторитет здесь не играет роли. Спроси у Зои, она человек со стороны и не заинтересована в подыгрывании, ведь она была там, разговаривала с ними и гуляла по городу. Разве мы можем знать обо всех мирах и плоскостях вселенной? Мы же не боги, а обычные люди. И с той стороны тоже люди, у них есть эмоции и чувства. Ментор очень взрывной, но при этом рассудительный, Саймон само воплощение могучей силы и мужественности, а Даниил мягкий и… любит меня.

Духовный куратор бросил в мою сторону тяжелый взгляд.

– Любит… Кому мне принести жертву, чтобы ты очнулась? Чем больше ты говоришь, тем четче становится размытая картинка, но без учителя сложно развернуть эту историю. А картинка страшная получается.

Я вздохнула:

– Чем больше мне открывается мир за стеной, тем больше кажется, что здесь – мой сон, здесь все несуществующее или существующее когда-то в прошлом, а настоящее – там. Там меня любят, там я нужна, меня ждут, там моя мама. Там я сама. Здесь ничего нет. Пустота.

Костя шагнул навстречу и потряс меня за плечо.

– Саша! Не уходи отсюда! Будь со мной, не забывай! Ты не можешь поступить так же, как…

– Как кто? – насторожилась я. – У тебя есть секреты, в которых остановилась твоя жизнь, а моя жизнь остановилась здесь. Мне хочется еще пожить, понимаешь?

В этот момент Константин крепко прижал меня к себе. Это было так неожиданно, что я чуть не задохнулась от волнения. Мы стояли посреди комнаты, и казалось, так долго, что слились воедино.

– Если бы я мог что-то изменить, – еле слышно прошептал Костя, не разжимая объятий, – отдал бы все на свете за одну тебя.