Пинок азарта - Харитон Байконурович Мамбурин

потом прибежал, с раной. Помогли за рассказ, не обманули, не съели. Перевязали-отпустили. К Весне приходили, хотели увести. Напали на мать гнезда. Пистолеты, да-да. С пистолетами напали. Стреляли. Они убежали, потом сбежали. Весна выслала троих, посланниками, а потом ушла, бросив их.

— Что про нападавших известно? — нахмурился я.

— Как мы, но запах незнакомый! — дергалась большая крыса в цветастом платье, — Храбрые, очень храбрые! С пистолетами! Пятерых убили, но мать ушла, все ушли! Кроме троих, да-да…

— Но ведь не просто так же приходили? У вас подобного не бывает.

— Бывает, — мелко закивала Цирсцея, — Редко! Раньше часто! Легко нарожать, сложно прокормить! Эти другого хотели! Захватить мать! Пленить-связать! Подчинить гнездо! Такого — не бывает! Съешь мать, съешь всех, займи место, нарожай своих! Так нельзя!

Вот о чем я и думал ранее. Для Цирсцеи, как для практически идеальной, умной, отлично образованной королевы гнезда, нападение сородичей не было чем-то выдающимся. Стволы? Плевать. А вот то, что незнакомые рэтчеды с «странным запахом» пытались действовать вне шаблонов нормальной стаи — это уже пугало её до усрачки. Вторым звоночком для въедливого исследователя разумных рас было бы то, что рэтчеды, узнавшие об этом нападении, даже мысли не допустили о каком-либо объединении или координации. Более того, Цирсцее не могла прийти в голову мысль рассказать то, что она рассказывала мне, другим королевам.

При всей своей живучести и плодовитости, они невероятно уязвимы, но только для тех, кто может проникнуть в их норы.

— Тебе кое-что… велели передать! — когда я уже почти ушёл, пискнула Цирсцея. Очень недовольным тоном.

«Кое-что» оказалось двумя тяжеленными канистрами-рефриджераторами, полными человеческой крови. Плод сумрачного гения разработчиков Управления еще с шестидесятых годов, помесь емкости для жидкости, аккумулятора и холодильной установки. Каждая из таких десятилитровок весила под шестьдесят килограммов. Мы их использовали всего пару раз, когда приходилось на миссии ложиться на дно. Полностью, так, что даже не попить. Хороший подгон.

Своевременный.

Правда, пришлось корректировать свои планы и тащить добычу домой, а там подключать к розетке, дабы сохранить консервированную прелесть. Дома никого, кроме котов не было, но как бы они взглядами меня не звали в «Слона» на рюмку пива, я был тверд и ушёл в совершенно другое место.

Люблю бывать там, где раньше еще не был.

Оргар Волл-третий проживал в Юго-Восточном округе, что было неудивительно. Минотавры и мумуки раса отнюдь не многочисленная, очень тихая и цивилизованная, никакой агрессии у людей и их гибридов не вызывают, так что неудивительно, что они прижились в этих расистки настроенных местах. Я, правда, слегка удивился, когда увидел не частный дом, а многоэтажку, но, с другой стороны, много ли надо вечно занятому и холостому минотавру? Место, где хвост прислонить так, чтобы копыта не отбросить.

Так я думал ровно до момента, пока не сунул жало в шикарную пятикомнатную хату квадратов на двести, сплошь обитую деревом. Тут даже на потолках были лакированные доски из глиммерколтского ясеня, а многочисленные светильники на стенах придавали берлоге моего бывшего начальника атмосферу… ну, берлоги. Или хлева для императора всех быков, но об этом я мудро промолчал.

— Кофе будешь? — буднично спросил меня замотанный в красивый домашний халат минотавр, топая на кухню.

— Буду, — кивнул, разуваясь, я. Смотреть на хвост начальства было непривычно. Он болтался в специальной прорези на халате, чувствуя себя свободно и игриво. На работе Оргар держал хвост в штанах…

Кофе был организован на кухне. В квартире, по которой Алиса или Шпилька могли бы совершать спортивные пробежки, было много мест для распития кофе, но, по объяснению самого хозяина, лишь одно, где ему можно было курить — на кухне. При запахе табачного дыма еще где-то, кроме этого помещения, у него ломалась приходящая домоправительница, что приводило к самым настоящим катастрофам.

— Золотая женщина, — качал головой мой собеседник, осторожно отхлебывая из своей кружки, — Но принципиальная. Так и приучился.

— А мои пытались меня с похмелья ограбить, — ухмыльнулся я, закуривая, — На проклятый бражный мед.

— Ты всегда отличался мм… покладистостью по отношению к женщинам, — почти осуждающе заявил этот подкаблучник у домоправительницы.

— Чувствовать биение жизни — настоящая наука! — наставительно поднял я палец, ухмыляясь, — Еще ни одна дама не вспоминала про то, что годится мне раз эдак тридцать в правнучки!

— Намекаешь, что пора переходить к делу, да? — покосился на меня Волл-третий, — Раз уж о внучках?

— Не обязательно, просто, к слову пришлось. Очень уж стереотипная внучка попалась, — признался я, — За исключением некоторых моментов. Как вы на неё Управление-то скинули?

— Иллюзии, Конрад. Тебе ли не знать. Юность всегда хочет две вещи — поспешить и ошибиться.

— Может, тогда объяснишь мне, в чем была суть этого развода? Или же вы просто отрезали корпорации яйца, а потом воспользовались шансом пихнуть внутрь меня и посмотреть, чисто ли сработано?

— И это тоже, — подумав, признался минотавр, — Но в основном узнать, что полезет у них из подпола, если крышу с чердаком сорвать. Видишь ли, Горго — уникум, как и его внучка. Его исчезновение на целый год было как раз удачным и своевременным соскоком с текущих опасных тем. Петра об этом знает, поэтому, когда мы убрали Старри из города, гномка решила, что настало её время.

— Пришла к опальному заплеванному вампиру, — вздохнул я, нагло выпрашивая взглядом еще кофе. Гипноз удался, печально вздохнувший минотавр встал к плите, опасно размахивая хвостом у меня перед носом. Искушение укусить было внезапным и чудовищно сильным, но кое-как я сдержался.

— Ты щелкнул её по носу, — наконец, уронил священнодействующий минотавр, — Не только по носу. Не только её. Горго ты тоже умудрился ляпнуть такое, что гном со злости аж напился, предварительно наорав на любимую внучку. Но, тем не менее, основной задачи это не снимает, Конрад. К нам стучатся со дна. Что-то уже выяснил по этому поводу?

— Они одеты, обуты и вооружены, — отозвался я, принимая новую чашку, — Нетипично умные рэтчеды, способные выходить за рамки ограничений собственной природы. Наглые, воинственные, но крайне скрытные. Действуют неприятно осторожно. Кажется, хотят занять нишу наших обычных рэтчедов, но пока еще тотальную резню не устраивают. Последнее настораживает.

— Еще мысли есть? — вздохнул внимательно выслушавший меня начальник. Бывший.

— Откуда? — почти обиделся я, — У меня только шла предварительная подготовка,