Реванш - Вячеслав Кумин

В досье было сказано, что она проходила три пластические коррекции, но они почему-то не возымели действия, и она по-прежнему оставалась страшнее ядерной войны. Более-менее нормальное лицо после пластической операции вновь превращалось в то, что он видел сейчас перед собой, и никто не мог дать объяснение этому феномену. Но именно она могла добыть информацию о пропажах руды, поскольку, пусть и косвенным образом, имела дело с документами по этому вопросу.

– Ну что же, давай посмотрим, чем ты занимаешься и чем дышишь.

Смотреть оказалось нечего. За три дня личного наблюдения Райс изучил весь распорядок дня Лидии Уорвик. Он оказался скучным до невозможности. С утра на работу, вечером домой. Никаких развлечений вроде походов в ночной клуб, но оно и понятно, с таким-то лицом… Правда, было хобби, по мнению Алламана, несколько странное для девушки, – яхты. Она занималась моделированием яхт с парусами, такелажем и прочими деталями, о чем Райс даже понятия не имел.

Эти яхты он увидел собственными глазами, когда проник в ее квартиру. В целом обстановка тоже была скучной до тошноты, исключение составляли те самые яхты. Большие и маленькие, парусные и моторные, однокорпусные, катамараны и тримараны. Чего здесь только не было, и все сделано вручную, без заготовок, которые нужно лишь склеить.

– Обалдеть…

Никаких документов дома она не держала, сейф также оказался пуст, его Алламану удалось открыть без особых усилий. Там были лишь несколько сотен реалов: видимо, заначка на «черный день».

– Негусто, – пробормотал Райс, пересчитав наличность, и положил деньги обратно.

Для него все было ясно, приходило время активных действий. Другое дело, он никак не мог решить, как же ее склонить к сотрудничеству.

«Чем проще, тем лучше», – решил Алламан.

Он хотел сделать классический компромат на развратных постельных сценах. Почему-то он думал, что эту девушку можно будет поймать на подобную удочку.

Оставалась вероятность, что она просто возьмет и все расскажет СБ корпорации, как это сделала секретарша, которую вербовал его покойный предшественник.

– Постесняется…

«А если нет, и все расскажет?» – вопрошал внутренний голос.

– Тогда звездец.

Приняв решение о вербовке, Алламан начал претворять свой план в жизнь. Уходя от слежек Дяди (Райс потом решил разобраться с ним по этому поводу), он снял неподалеку от обиталища Лидии Уорвик квартиру. Оборудовал ее спецсредствами, то бишь мини-камерами для панорамной съемки.

Посмотрев на себя в зеркало, Райс решил, что для нее он слишком хорош. Он не блистал красотой, был вполне заурядным, неприметным. Случайные свидетели тут же забывали лицо Алламана. Это только в дешевых кино про шпионов агенты спецслужб выглядели секс-символами с белозубыми улыбками от уха до уха, потрясали всех женщин своими трицепсами и бицепсами. В реальности все было куда скромнее.

«С лицом нужно что-то делать», – с грустью подумал Райс.

С обреченностью смертника он достал свой «шпионский» чемоданчик. Раскрыв его и пробежав глазами по ампулам, он взял одну, потом, подумав, что одной будет мало, и для этой Уорвик он будет все равно слишком хорош, взял вторую.

«Подыхать, так с музыкой», – почему-то пришла в голову мысль.

Отбросив ее, он взял шпиц, набрал содержимое ампул и, внутренне содрогнувшись, когда игла прикоснулась к коже ввел первую дозу. Всего инъекций было десять. Десять чертовски болезненных уколов в скулы, лоб, нос, щеки и даже пара уколов в шею. Но он терпел, ведь чего только не сделаешь для выполнения задания.

Но эта боль была ничем по сравнению с той, что обрушилась на него через десять минут после начала действия препарата.

Боль была ужасающей. Райс чувствовал, как кожа на лице натянулась, словно на барабане; казалось, что еще немного, и она просто лопнет. Он уже подумал, что переборщил с дозой, и хватило бы одной ампулы, тем более что становилось трудно дышать, ведь кожа от уколов на горле тоже вздулась, сдавив его со всех сторон. Хотелось кричать, но от воя в полный голос его спасала блокировка, и вместо крика раздавались лишь громкие стоны.

Сутки, целые сутки, которые Алламану показались вечностью, он метался в кровати, пока препарат не стабилизировался. Его подмывало вколоть себе обезболивающее, но аннотация гласила, что взаимодействие этого препарата с другим может повлечь тяжелые непредсказуемые последствия, и приходилось терпеть. Уж очень он боялся непредсказуемых последствий.

Но вот острая боль стихла, и Райс, осторожно встав с кровати, еще осторожнее ощупывая по-прежнему тупо болевшее лицо, поплелся в ванную комнату смотреть на результат действия инъекций.

– О боже!!! – воскликнул он в ужасе, увидев в зеркале собственное отражение.

41

Лидия Уорвик сегодня едва смогла дождаться конца рабочего дня. Если бы было можно, то она ушла бы раньше, сославшись на плохое самочувствие, но сегодня, как назло, на работе случился натуральный, что называется, завал. Приходилось вертеться, пересчитывать и проверять данные, бежать с документами на подпись, ведь близился отчетный период, и, как ей сказали, в это время всегда стоял настоящий бедлам, неразбериха и просто хаос.

Но вот наконец часы пробили семнадцать ноль-ноль, и она выскочила из-за стола, чего с ней никогда не случалось ранее, провожаемая недоуменными и презрительными взглядами. На последние она уже давно не обращала внимания или делала вид, что не обращает, этого точно сказать никто не мог, кроме нее самой.

– Ты куда так спешишь?! – спросил один из охранников на выходе.

– Может, на свидание, красавица? – вторил ему напарник, и Лидия услышала их молодецкий гогот.

Юркнув в такси, она поспешила к тому месту, где вчера незнакомец неловким движением руки выбил из ее рук папку, и бумаги рассыпались по тротуару.

– Ради бога, простите! – извинился он и засуетился, помогая Лидии собирать документы. – Еще раз тысячу извинений…

Увидев его лицо, Уорвик отшатнулась от испуга и, пробормотав что-то невнятное, поспешила к себе домой. Весь вечер и весь следующий рабочий день этот незнакомец не выходил у нее из головы. Теперь его лицо не казалось таким ужасным, память достаточно крепко удержала его образ, а воображение смазывало черты или добавляло новые, делая его привлекательнее и желаннее.

Но какой был голос! Этот бас с легкой хрипотцой свел ее с ума. Хотелось слушать его часами. От него у Лидии мурашки бежали по спине и внизу живота приятно саднило. Она даже в два раза чаще бегала в туалет и запиралась в кабинке. И если бы в соседнюю кабинку зашел человек с острым слухом, то он услышал бы легкие стоны удовольствия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});