Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никогда этот старик не переживет высшей ступени Секса – оргазма. Разве только, если повезет, в счастливом сне. Как же ты коротка, жизнь! Скажу откровенно, что если бы мне, как в «Фаусте» Гете, предложили снова стать молодым, но для этого потребовался договор с дьяволом, я бы не согласился. Но вот если бы вернуться можно было бы без такого договора в молодость, то я бы к пережитому кое-что добавил. А добавил количество женщин, несмотря ни на какие трудности. И добавил бы больше ласки и внимания к ним. Известно, что хороший посев дает хороший урожай и быстрые всходы. Нужно заканчивать книгу, хотя я понимаю, что с ее окончанием заканчиваются описанные пером мои приключения молодости. Хотя, может быть, я и ошибаюсь.
Над долиной собираются грозовые облака. Наверное, будет дождь. А вот и первые капли. Они стекают по оконным стеклам. И вдруг старику показалось, что через капли дождя, покрывшие эти стекла, из темноты появляются и приближаются к ним три любимых лица. По их щекам стекает дождь или слезы. Этого старик различить не может.
Их глаза умоляюще смотрят на него и как бы говорят: «Впусти нас. Мы тебя любим».
«Сейчас это невозможно, я не могу потревожить сон моей жены». Теперь старик не только видит их глаза, но и слышит их голос: «Пусти, открой, мы же любим тебя».
– Нет, я этого сделать не могу. Не могу наносить раны ревности моей жене. Пройдет немного времени, и мы встретимся там, где сотрется разница между прошлым и будущим, где обязательно встречаются все, кто расстался с земной жизнью. Все, кто любил и страдал.
Старик разволновался. Слишком живыми и трогательными, любящими женщинами были эти три молодые девушки. Он вздрогнул и увидел, как после его мыслей дорогие лица растворились в тумане и исчезли в Вечности.
Книга закончена 03.05.2012.
Парфюмер По роману Патрика Зюскинда
Ко мне попало в руки DVD случайно,
Его я на одном дыхании смотрел
Не зря – тот фильм был гениальным
С названием довольно странным «Парфюмер».
Я в нем такие чудеса искусства подглядел.
Игра актеров, режиссура так была серьезна,
Сюжет в стихах я описал для тех, кто не смотрел,
Спешите, покупайте фильм – пока не поздно.
Так надоела тривиальность – милые друзья.
Та, что с экранов нескончаемым потоком льется.
Какая-то таинственная жизнь ко мне пришла
И отзвуком таинственности в сердце отдается.
О, Патрик Зюскинд! Гениальнейшая голова,
Которая придумала историю невероятную такую.
Которая запомнилась, тревожит иногда,
Искусством раскрывая нам загадку жизни непростую.
Известно – гений со злодейством несовместен,
Убийство – мерзость перед Богом не оправдана ничем,
Вопрос о том. «что быть или не быть», здесь не уместен,
Уж лучше гению и не родиться – не… за… чем…
07.07.2010
Глава первая
Сырая камера, писк крыс и темнота,
Ручьями льет вода по скользким стенам.
Закован узник в цепи, кажется, что навсегда,
И никому до умирающего нету дела.
Уж скоро триста лет, когда за ним пришли,
И, расковав, тщедушную фигуру потащили
На площадь «лобную» – там приговор прочли,
Под вопль толпы «распни» – обратно притащили.
Тщедушный юноша лет двадцати пяти,
Огромные глаза пытливые, густая шевелюра,
Сутулая спина и длинная ладонь в кисти,
Избит и изможден – жестокая судьба-фортуна.
Безжалостным пинком – и на холодный пол,
Покрытый еле-еле тонкою гниющею соломой,
И темнота, и холод – брошенный на произвол,
Пока на казнь не поведут дорогою знакомой.
О, цепи ржавые – как раны глубоки,
Железом растревожены холодным,
«О, Боже!» – узника несчастного щади,
Он только воду пил, не ел – голодный.
Глава вторая
Как мне проникнуть в вековую даль,
В которую вернуться только мыслью можно,
Быть может, в восемнадцатый на площадь Этуаль
Попробую пробраться осторожно.
Хотя зачем на площадь под названием «Звезда»?
Не лучше ли туда, где жизнь кипит от века к веку,
Где нищета, где грязь, помойка навсегда.
Где трудно сохранить названье человека человеку.
Там рыбные ряды, там вечный шум и гам,
А мостовая вся в грязи. Вся в требухе от рыбы,
Торговля рыбою идет с грехом напополам,
И все миазмами пропитано, там запах нетерпимый.
Там все не так, как надо – вонь и грязь,
А червяки, как одеялом, рыбьи туши покрывают,
Торговки нищие в лохмотьях – дырок вязь.
За что такая им судьба – они не знают.
Туманные века – ушедшая щемящая печаль,
О, Франция, знакомая от края и до края,
Какая ты была – тебя мне очень жаль,
Какая ты сегодня – красивей не знаю.
Поля лаванды в синеве сиреневой лежат,
Фламинго розовые средь осоки бродят,
И маки красным на полях кричат,
А облака по небу голубому хороводят.
Там города в прекрасных зданиях сияют белизной,
Архитектурою своей глаз поражают,
Изысканный французский вкус передо мной.
Каналы посредине городов там повсеместно протекают.
Глава третья
А раньше триста лет тому назад ведь не было страшней
Французских городов, погрязших в грязи.
Там нечистоты из окон лились на головы людей,
Среди домов текли – миазмами стекали.
Разделывали рыбу кое-как между рядов,
А требуху и жабры-чешую вокруг себя бросали,
От крови мостовая мокрая – в ней масса червяков.
Торговкам все равно, ведь этого они не замечали.
Беременность шестая у торговки молодой,
Такая нежеланная, досадная, молодка чуть не плачет.
А надо торговать, ведь рыба протухает головой,
Вот родила – ребенка на помойку. Счас нельзя иначе.
Бросок из таза – рыбы отвратительная требуха
Накрыла с головой новорожденного ребенка.
А пуповина, не отрезанная, кровью протекла,
На грязной мостовой залился плачем тонким.
Зеленых мух насело на ребенка тьма,
А червяки покрыли тельце пеленою,
Лежал он весь в крови и смазке – эх, беда,
Нашелся сердобольный – окатил ведром с водою.
Заметили товарки, что-то здесь не то,
Вот подыскали столб – набросили веревку,
И в миг повесили торговку было ведь за что,
Была проявлена завидная сноровка.
С младенца сняли рыбьи жабры, червяков, кишки
И рыбным ножиком покончили с кровавой пуповиной,
Новорожденного в приют сиротский отнесли
И продолжали торговать, забыв о том событии невинном.
Глава четвертая
Приютный дом похож на черный склеп.
В нем – нищета и грязь, клопы и тараканы,
Хозяйка «цербер» там уж много лет,
Ну, а еда – еда, все дети там в коросте, в ранах.
Там пятилетки, шестилетки малыши,
- Последние дни Сталина - Джошуа Рубинштейн - Биографии и Мемуары / История / Политика
- Сталин. Вспоминаем вместе - Николай Стариков - Биографии и Мемуары
- Брежнев. Уйти вовремя (сборник) - Валери д`Эcтен - Биографии и Мемуары
- Россия за Сталина! 60 лет без Вождя - Сергей Кремлев - Биографии и Мемуары
- Провинциальные письма - Владимир Кузьмин - Биографии и Мемуары
- Оттепель. Действующие лица - Сергей Иванович Чупринин - Биографии и Мемуары / История / Литературоведение / Политика
- Деловые письма. Великий русский физик о насущном - Пётр Леонидович Капица - Биографии и Мемуары
- Я был секретарем Сталина - Борис Бажанов - Биографии и Мемуары
- Болезнь и смерть Ленина и Сталина (сборник) - Александр Мясников - Биографии и Мемуары
- Как я нажил 500 000 000. Мемуары миллиардера - Джон Дэвисон Рокфеллер - Биографии и Мемуары