Рейтинговые книги
Читем онлайн Русская любовь. Секс по-русски - Фердинанд Фингер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 48

Никогда этот старик не переживет высшей ступени Секса – оргазма. Разве только, если повезет, в счастливом сне. Как же ты коротка, жизнь! Скажу откровенно, что если бы мне, как в «Фаусте» Гете, предложили снова стать молодым, но для этого потребовался договор с дьяволом, я бы не согласился. Но вот если бы вернуться можно было бы без такого договора в молодость, то я бы к пережитому кое-что добавил. А добавил количество женщин, несмотря ни на какие трудности. И добавил бы больше ласки и внимания к ним. Известно, что хороший посев дает хороший урожай и быстрые всходы. Нужно заканчивать книгу, хотя я понимаю, что с ее окончанием заканчиваются описанные пером мои приключения молодости. Хотя, может быть, я и ошибаюсь.

Над долиной собираются грозовые облака. Наверное, будет дождь. А вот и первые капли. Они стекают по оконным стеклам. И вдруг старику показалось, что через капли дождя, покрывшие эти стекла, из темноты появляются и приближаются к ним три любимых лица. По их щекам стекает дождь или слезы. Этого старик различить не может.

Их глаза умоляюще смотрят на него и как бы говорят: «Впусти нас. Мы тебя любим».

«Сейчас это невозможно, я не могу потревожить сон моей жены». Теперь старик не только видит их глаза, но и слышит их голос: «Пусти, открой, мы же любим тебя».

– Нет, я этого сделать не могу. Не могу наносить раны ревности моей жене. Пройдет немного времени, и мы встретимся там, где сотрется разница между прошлым и будущим, где обязательно встречаются все, кто расстался с земной жизнью. Все, кто любил и страдал.

Старик разволновался. Слишком живыми и трогательными, любящими женщинами были эти три молодые девушки. Он вздрогнул и увидел, как после его мыслей дорогие лица растворились в тумане и исчезли в Вечности.

Книга закончена 03.05.2012.

Парфюмер По роману Патрика Зюскинда

Ко мне попало в руки DVD случайно,

Его я на одном дыхании смотрел

Не зря – тот фильм был гениальным

С названием довольно странным «Парфюмер».

Я в нем такие чудеса искусства подглядел.

Игра актеров, режиссура так была серьезна,

Сюжет в стихах я описал для тех, кто не смотрел,

Спешите, покупайте фильм – пока не поздно.

Так надоела тривиальность – милые друзья.

Та, что с экранов нескончаемым потоком льется.

Какая-то таинственная жизнь ко мне пришла

И отзвуком таинственности в сердце отдается.

О, Патрик Зюскинд! Гениальнейшая голова,

Которая придумала историю невероятную такую.

Которая запомнилась, тревожит иногда,

Искусством раскрывая нам загадку жизни непростую.

Известно – гений со злодейством несовместен,

Убийство – мерзость перед Богом не оправдана ничем,

Вопрос о том. «что быть или не быть», здесь не уместен,

Уж лучше гению и не родиться – не… за… чем…

07.07.2010

Глава первая

Сырая камера, писк крыс и темнота,

Ручьями льет вода по скользким стенам.

Закован узник в цепи, кажется, что навсегда,

И никому до умирающего нету дела.

Уж скоро триста лет, когда за ним пришли,

И, расковав, тщедушную фигуру потащили

На площадь «лобную» – там приговор прочли,

Под вопль толпы «распни» – обратно притащили.

Тщедушный юноша лет двадцати пяти,

Огромные глаза пытливые, густая шевелюра,

Сутулая спина и длинная ладонь в кисти,

Избит и изможден – жестокая судьба-фортуна.

Безжалостным пинком – и на холодный пол,

Покрытый еле-еле тонкою гниющею соломой,

И темнота, и холод – брошенный на произвол,

Пока на казнь не поведут дорогою знакомой.

О, цепи ржавые – как раны глубоки,

Железом растревожены холодным,

«О, Боже!» – узника несчастного щади,

Он только воду пил, не ел – голодный.

Глава вторая

Как мне проникнуть в вековую даль,

В которую вернуться только мыслью можно,

Быть может, в восемнадцатый на площадь Этуаль

Попробую пробраться осторожно.

Хотя зачем на площадь под названием «Звезда»?

Не лучше ли туда, где жизнь кипит от века к веку,

Где нищета, где грязь, помойка навсегда.

Где трудно сохранить названье человека человеку.

Там рыбные ряды, там вечный шум и гам,

А мостовая вся в грязи. Вся в требухе от рыбы,

Торговля рыбою идет с грехом напополам,

И все миазмами пропитано, там запах нетерпимый.

Там все не так, как надо – вонь и грязь,

А червяки, как одеялом, рыбьи туши покрывают,

Торговки нищие в лохмотьях – дырок вязь.

За что такая им судьба – они не знают.

Туманные века – ушедшая щемящая печаль,

О, Франция, знакомая от края и до края,

Какая ты была – тебя мне очень жаль,

Какая ты сегодня – красивей не знаю.

Поля лаванды в синеве сиреневой лежат,

Фламинго розовые средь осоки бродят,

И маки красным на полях кричат,

А облака по небу голубому хороводят.

Там города в прекрасных зданиях сияют белизной,

Архитектурою своей глаз поражают,

Изысканный французский вкус передо мной.

Каналы посредине городов там повсеместно протекают.

Глава третья

А раньше триста лет тому назад ведь не было страшней

Французских городов, погрязших в грязи.

Там нечистоты из окон лились на головы людей,

Среди домов текли – миазмами стекали.

Разделывали рыбу кое-как между рядов,

А требуху и жабры-чешую вокруг себя бросали,

От крови мостовая мокрая – в ней масса червяков.

Торговкам все равно, ведь этого они не замечали.

Беременность шестая у торговки молодой,

Такая нежеланная, досадная, молодка чуть не плачет.

А надо торговать, ведь рыба протухает головой,

Вот родила – ребенка на помойку. Счас нельзя иначе.

Бросок из таза – рыбы отвратительная требуха

Накрыла с головой новорожденного ребенка.

А пуповина, не отрезанная, кровью протекла,

На грязной мостовой залился плачем тонким.

Зеленых мух насело на ребенка тьма,

А червяки покрыли тельце пеленою,

Лежал он весь в крови и смазке – эх, беда,

Нашелся сердобольный – окатил ведром с водою.

Заметили товарки, что-то здесь не то,

Вот подыскали столб – набросили веревку,

И в миг повесили торговку было ведь за что,

Была проявлена завидная сноровка.

С младенца сняли рыбьи жабры, червяков, кишки

И рыбным ножиком покончили с кровавой пуповиной,

Новорожденного в приют сиротский отнесли

И продолжали торговать, забыв о том событии невинном.

Глава четвертая

Приютный дом похож на черный склеп.

В нем – нищета и грязь, клопы и тараканы,

Хозяйка «цербер» там уж много лет,

Ну, а еда – еда, все дети там в коросте, в ранах.

Там пятилетки, шестилетки малыши,

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 48
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Русская любовь. Секс по-русски - Фердинанд Фингер бесплатно.
Похожие на Русская любовь. Секс по-русски - Фердинанд Фингер книги

Оставить комментарий