Морские тайны древних славян - Сергей Дмитренко

Славяне… "Слово это вобрало в себя просторы от Балтийского моря до Адриатики и от Эльбы до Волги. Именно поэтому в исторической литературе встречаются упоминания о самых различных славянских племенах — от южных до варяжских.

История славян причудлива и полна загадок. Верно ли, что во времена Великого переселения народов они появились в Европе из глубин Азии, Индии, с Иранского нагорья? Каков был их единый праязык, из которого, как из семечка яблока, вырос и расцвел широкошумный сад наречий и говоров? Над этими вопросами ученые ломают головы уже не одно столетие. Их затруднения понятны: материальных свидетельств глубочайшей древности не сохранилось, как, впрочем, и изображений богов далеких пращуров. А. С. Кайсаров в 1804 г. в работе "Славянская и российская мифология" писал, что в России потому не осталось следов языческих, дохристианских верований, что предки россиян весьма ревностно принялись за новую веру; они разбили, уничтожили все и не хотели, чтобы потомству их остались признаки заблуждения, которому они дотоле предавались.

Такой ревностью отличались новые христиане во всех странах, однако если в Греции или Италии время сберегло хотя бы малое количество дивных мраморных изваяний, то деревянная Русь стояла среди лесов, а, как известно, царь-огонь, разбушевавшись, не щадил ничего: ни людских жилищ, ни храмов, ни деревянных изображений богов, ни сведений о них, писанных славянскими рунами на деревянных дощечках. Вот так и случилось, что лишь негромкие отголоски донеслись до нас из далей языческих, когда жил, цвел, владычествовал причудливый мир славянской мифологии" [17].

Однако, если проанализировать эти "негромкие отголоски", можно обнаружить много удивительного и интересного.

Прежде всего язык славян относится к восточной ветви индоевропейской языковой семьи, а точнее, к индоиранской группе, и удивительно похож на санскрит.

"Приехал как-то в Москву индийский ученый. Лингвист. Знаток классического языка — санскрита. Очень древнего — его корни уходят в глубину тысячелетий. Но и в современных языках индоиранской группы, на которых говорит все население севера, запада и востока Индии, сохраняется 60–80 % слов, восходящих к санскриту.

И вот в одном из разговоров этот почтенный ученый буквально огорошил нас следующим заявлением:

— Знаете, за месяц жизни в Москве я пришел к выводу, что русские говорят на какой-то из форм санскрита.

— ???

— Да-да. Это, правда, измененная форма, но я постоянно улавливаю в речи настолько знакомые слова, что их нельзя не узнать… Например, числительные. Это важная и древняя часть каждого языка. Давайте сравним русские и санскритские: первый — пурва; один — ади; два, две, двое — два, две, двая; три, трое, третий, тройка — три, трая, треба, трика… десятеро — дашара. Да и многое другое. Например, термины, связанные с родственными отношениями. И здесь, в санскрите и, скажем, в русском немало общего. Ну, такие слова, как "мать, матерь" (на санскрите, матри"), имеют аналогии во многих индоевропейских языках, но вот "праматерь" — только в санскрите: "праматри". Понятия "деверь, брат, свекор" выражаются на санскрите словами "девара (или деври), бхатри, свакар"…

Мы в присутствии того лингвиста… обменялись поговоркой "все на свете трын-трава", и он тут же уловил в ней крайне ему знакомое. Сели, вместе разобрались. Выяснили, что русским "все (весь), свет(лый), трын-трава" имеются в санскрите параллели в виде "виш, швета, трин" (что как раз и значит "трава")" [4].

Имеются сходства и с языческими арийскими божествами: "Например, в летописях упоминается Мокошь, с именем которой связывались представления о ночи, об уходе навеки. А в санскритской литературе "мокша" — это конечное освобождение души… Была у славян и вера в бога Рода — могучего, гневного владыку неба и одновременно покровителя кровного родства. А у ариев был гневный, владычный, красный (или бурый) бог Рудра, и были слова "рудх" и "рудхира" — "быть красным". "Капище", святилище древних славян, вероятно, восходит к санскритскому "капа" — группа богов. Любопытно, что не только "небо, небеса" (обиталище стихий и богов) имеют явные санскритские параллели "набха, набхаса", но и древнеславянский бог небесного сияния Сварог легко переводится через еще одно название неба — "сварга".

Такие примеры можно было бы продолжать почти бесконечно. Но слова — это живая ткань, за ними стоят понятия. И если слова совпадают — значит, понятия тоже были близкими или одинаковыми…

Выяснилось с полной очевидностью, что территория формирования этих народов (носителей языков индоевропейской семьи) лежала в широких областях Юго-Восточной Европы и что самым поздним было разделение древних славян и арьив (индоиранцев).

Арии стали уходить в сторону Ирана и Индии во II тысячелетии до нашей эры, в эпоху бронзы. В силу длительного близкого соседствования этих двух больших групп народов в их языках, культуре и религиозных представлениях сложилось много родственных черт. Исследования курганных захоронений южнорусских степей выявили также значительное сходство физических черт древних славян и арьив. В области материальной культуры прослеживается сходство в глиняных игрушках и сюжетах народных вышивок" [4].

Однако арийские языки были распространены не только в Индии. На санскрите говорили также народы, населявшие территории нынешних Пакистана, Афганистана (и т. д.) и… Ирана.

"Так Б. Г. Гафуров пишет: "Иранские и славянские языки имеют много слов общего происхождения, причем многие из них характеризуют именно специфические иранославянские схождения, не находящие соответствия в других индоевропейских языках"". Наконец, Р. Якобсон обращает внимание на возможность расширения "внушительного инвентаря славяно-иранских совпадений в религиозном лексиконе^ за счет лингвистических показаний в сравнительной мифологии, а К. В. Тревер в своем исследовании подчеркивала, что конкретное иранское божество Сэнмурв-Паскундж было известно славянам и почиталось у них под именами "Семаргл", "Симаргл" и другими подобными" [39].

Именно оно было изображено на заставке сербского "Шестоднева" — списка 1263 г., выполненного Федором Грамматиком по заказу иеромонаха Дометиана, духовника Хиландарского братства на Афоне. Самым, может быть, парадоксальным в ней является выбор центральной фигуры — Сэнмурв-Паскунджа, крылатой собаки, охранителя дерева жизни. Этот образ — один из центральных в космогонии Авесты. "Мощные фигуры крылатых псов повернуты здесь спиной друг к другу…

Заставка из "Шестоднева" сербского извода (1263 г., по Ф. И. Буслаеву)

Они воспринимаются как истинные стражи древа жизни, которое олицетворяется орнаментальным плетением узоров на центральной оси композиции. В середине композиции наверху помещен овал, заплетенный ремнями. В верхней части овала ремни, сливаясь, образуют ствол, увенчанный стилизованной растительной формой — хорошо известной идеограммой древа жизни" [39]. Аналогичную идеограмму мы видим на рельефах Дмитриевского собора во Владимире, где древо жизни изображено слева от окна. А выше и левее ее видно парное изображение львов с перекрещивающимися шеями, композиция которых также уводит нас в космологию зороастрийского Ирана. (На рис. на с. 232 дано сравнение изображений львов на иранском сосуде VII–VIII вв. с изображением на соборе.)

Дмитриевский собор. "В белокаменной резьбе владимирских храмов оживают некоторые "сасанидские" мотивы, особенно заметные в животном и растительном декоре. К их числу относятся парные, перекрещивающиеся шеями львы — композиция, которая уводит нас в космологию зороастрийского Ирана. Один такой рельеф расположен слева от верхушки центрального окна северной стены Дмитриевского собора" (В. П. Даркевич)

Владимир. Дмитриевский собор. Рельеф северной стены

Кувшин. Иран (VII–VIII вв.). Серебро. Изображения на тулове кувшина (Париж. Национальная библиотека)

"В сасанидском Иране Лев, зодиакальный знак июля, имел отношение к культу Митры" [39]. В. П. Даркевич считает, что такие изображения посвящены двум праздникам, имевшим первостепенное значение в земледельческом Иране. Это Науруз, народный новый год, день весеннего равноденствия и обновления природы (около 21 марта), и Михриджан (Мехрган), праздник осеннего равноденствия в седьмом месяце древнеиранского календаря, посвященный Митре (около 23 сентября). Тогда это может означать день и ночь, которые бывают равны дважды в году. "Науруз с Михриджаном — это два ока времени, как Солнце и Луна — очи неба". Согласно Бируни, в день Михриджана возлагали на себя венец с изображением солнца и его колесницы, на которой оно вращается. "Что же касается толкователей из персов, то они сделали Михриджан вестником дня Воскресения и конца мира. Точно так же они объявили Науруз вестником о Начале Мира, так как в день Науруз имеют место противоположные обстоятельства". По мнению Даркевича, сасанидские мотивы в русском искусстве "это не прямое отражение иранских источников времен шахиншахов, а воссоздание более поздних промежуточных звеньев. Они передавались через посредство произведений мусульманских мастеров… Моделями служили и те византийские изделия, которые впитали переднеазиатские традиции. Усвоение владимирскими резчиками пришлых сюжетов — причина иконографических совпадений с образцами сасанидского репертуара" [39].