Обманчивый рай - Дмитрий Ольшанский

империей я возьму на себя.

– Ты отправляешь меня в ссылку, отец? – напрямик спросил Мехмед.

Мурад поднял на него тяжелый взгляд.

– Ты прекрасно знаешь, что все наследники престола проходят этот путь, – терпеливо пояснил султан. – Вспомни своих братьев…

– Судьба братьев мне известна слишком хорошо, – мрачно заметил Мехмед. – Однако я не стану противиться твоей воле. Пусть будет так.

Мурад кивнул.

– Ты отправишься туда, как только закончатся празднества. Можешь взять с собой своих слуг и наложниц.

– Я бы хотел, чтобы Заганос отправился вместе со мной.

Султан нахмурился.

– Заганос-паша заключен в темницу и ждет приговора. Обвинений против него достаточно для того, чтобы завтра же его казнили.

Мехмед не поверил своим ушам.

– Я не понимаю… – растерянно промолвил принц. – Заганос верно служил империи.

– Он давал тебе дурные советы! – возразил султан. – Из-за него ты едва не лишился жизни. Как можно простить такое!

– Но он здесь ни при чем! – щеки принца пылали от возмущения. – Я сам вышел к янычарам, хотя Заганос и пытался остановить меня.

– Это говорит лишь о твоей недальновидности, – ответил Мурад. – Однако именно ему я поручил ограждать тебя от неверных поступков, а он этого сделать не сумел. За это Заганос понесет наказание.

– Хорошо, – сказал Мехмед. – Но пусть это наказание будет иным.

Султан призадумался.

– Какое же наказание ты бы мог предложить для него? – спросил он, внимательно глядя на сына.

Мехмед ждал этого вопроса.

– Заганос далеко не глуп. Он еще может послужить на пользу нашему государству. Отправь его в какую-нибудь отдаленную провинцию с любым заданием на твой выбор. Если он не справится, ты всегда можешь лишить его жизни.

Мурад погладил густую бороду, размышляя над словами сына.

– Хорошо. Я последую твоему совету, но запомни, сын: отныне тебе запрещено общаться с этим человеком.

– Ты мудр и справедлив, отец, – удовлетворенно сказал Мехмед. – Позволь теперь мне уйти.

– Постой, – сказал Мурад. – Наш поход оказался весьма удачным, и мои воины сумели захватить много добычи. Часть ее по праву принадлежит тебе. Можешь брать все что захочешь, в том числе и наложниц для своего гарема.

Султан хлопнул в ладоши и тут же на пороге появился пузатый чернокожий евнух.

– Синан, проводи шахзаде в мои покои.

Евнух хитро улыбнулся и пригласил Мехмеда следовать за ним.

Едва они удалились, султан призвал к себе Омара.

– Ты лучше многих знаешь, как высоко я ценю преданность моей семье, – сказал Мурад, когда суровый, всегда невозмутимый воин предстал перед ним. – В мое недолгое отсутствие Мехмед, окруженный льстецами и изменниками, совершил много дурного и, чуть было, не потерял, из-за этого, свою жизнь. Однако ты остался верен долгу и встал на защиту моего сына, когда другие испугались. Я оценил этот поступок и потому именно тебе доверяю охрану Мехмеда.

– Ваше доверие – честь для меня, – склонив голову, ответил Омар. – Клянусь, я его оправдаю.

– На другой ответ я и не рассчитывал, – сказал султан. – Мне известно, что Мехмед сильно привязан к тебе и это облегчит твою задачу. Стань его тенью, слушай и запоминай все, о чем говорят вокруг, я уже потерял двоих сыновей и не хочу лишиться последнего. Ты понял меня?

– Да, государь, – коротко ответил Омар.

Янычар с готовностью воспринял решение султана отослать его вместе с Мехмедом в Манису, ибо уже очень давно мечтал вырваться из дворцового комплекса Эдирне. Бестолковое прозябание среди вечно интригующих евнухов и одалисок до смерти надоело ему! Пусть лучше придется скитаться по раскисшим дорогам империи, терпеть опасность и голод, но это та жизнь, к которой он готовился долгие годы.

Сейчас, застыв позади шахзаде Мехмеда на празднике по случаю победоносного возвращения его отца, Омар внимательно вглядывался в лица тех, кому выпала честь присутствовать на торжествах.

По правую руку от падишаха стоит могущественный визирь, Халиль-паша. На его холеном лице играет самодовольная улыбка. Он с легкостью сокрушает своих врагов, и вот теперь в темницу угодил самый опасный из них – Заганос-паша, который со дня на день может лишиться головы. Рядом с ним – молодой и подающий надежды Исхак-паша, верный друг и сторонник Халиля. Неподалеку от них, задумчиво скрестив руки на груди, застыл седобородый Саруджа-паша. Умный и осторожный, он держался в стороне от дворцовых интриг и, казалось, был начисто лишен амбиций. Однако этот нейтралитет служил ему надежной опорой во время любых политических бурь, уносивших жизни менее осмотрительных сановников.

Слева от Мурада в окружении толпы военачальников стоял пузатый евнух Шехабеддин-паша, предводитель европейской армии и властитель Румелии. На чисто выбритом, круглом лице полководца сверкают умные, пронырливые глаза. После битвы при Варне он вновь заслужил расположение султана, хотя тяжелое поражение от Скандербега в Албании могло перечеркнуть все его былые заслуги. Враги Шехабеддина, из тех, что посмелее, даже осмеливаются выдвигать предположения, что он вернется на свою прежнюю должность смотрителя султанского гарема. Все эти слухи, несомненно, подогревает Халиль, который давно уже мечтает избавиться от ненавистного евнуха.

На фоне прочих вельмож, разодетых в дорогие, отороченные мехом пестро-полосатые одежды, выделялся человек в темно-сером кафтане, перетянутым коричневым поясом-кушаком. Среди бушующей вокруг гаммы красок такой костюм выглядел блеклым и скучным. Надеть иное облачение ему не дозволялось, поскольку одежды зеленого, красного, желтого, синего и белого цветов были запрещены для всех христиан и евреев[24]. А Константин, так звали любимца шахзаде Мехмеда, до сих пор упорно отказывался принять истинную веру в Аллаха.

Этот грек, столь внезапно появившийся во дворце султана, поначалу у всех вызывал одни лишь подозрения. Но по прошествии двух лет к нему успели привыкнуть и даже перестали замечать. Этот христианин был молчалив и всегда держался в тени. Благодаря своим разносторонним знаниям он сумел обратить на себя внимание Мехмеда, а впоследствии сделался его неизменным спутником и другом. Наследник любил подолгу беседовать с пленником и в знак своего особого расположения предложил ему принять ислам, обещая все возможные почести, если грек согласится на его предложение. Однако Константина не побоялся отказать Мехмеду и даже был готов умереть. Это Омар понял по его глазам, ибо, как известно, глаза – отражение души. Впрочем, несмотря на ссору, очень скоро Мехмед простил своего друга.

О прошлом Константина Омар знал только, что когда-то он служил в армии короля Владислава и в битве при Варне был захвачен в плен. Историю о том, как Мурад, вопреки своему обычаю, решил помиловать упрямого грека обсуждал весь дворец. Однако сам Константин не любил говорить о себе и всегда умело менял тему, едва разговор заходил о его прошлом.

Возможно, именно поэтому Омар относился