Изумруды Урала - Николай Петрович Сироткин

помоги ребятам. — Приказал Файн. — Томас, подай нам коньяк и два бокала.

— Извини, Тимофей! — Файн протянул руку Лачину. — Ночь выдалась слишком тяжелой, нервы у всех на пределе. Что там на руднике?

— Ночное нападение. Подручный Севрюгиных Шерстов и с ним еще десять человек. К утру положили всех и я тут же поспешил к тебе на помощь. Шерстов перед смертью сказал, что Севрюгины отправились в Екатеринбург.

Неслышно вошел Вернер, поставил на стол бутылку коньяка, два бокала и удалился.

— Были они здесь, вломились ночью в твой дом, Павел Афанасьевич успел дать сигнал, мы прибыли вовремя, но Анну Ивановну спасти не смогли.

— Севрюгины были втроем? — Лачин плеснул в каждый бокал немного коньяка.

— Да, все трое тут и нашли свой конец. Труппы мы вывезли и выбросили версты за две от города по дороге на Невьянск. Ночью шел снег, их немного запорошило, так что сразу не найдут. На руднике есть потери?

— Дома сожжены, двое убито и трое ранено, много людей отравилось дымом, в основном старики и дети. Я приказал похоронить всех убитых и уходить в зимовье, пока не решим, что делать дальше.

— Ты правильно поступил, Тимофей. — Файн повернулся, и его лицо исказила гримаса боли. — Пуля старшего Севрюгина слегка задела левое плечо. — Пояснил он, беря здоровой рукой свой бокал. — Давай выпьем за нашу дружбу!

Друзья выпили до дна и одновременно поставили бокалы.

— Вернер. — Позвал Файн младшего сына и когда тот вошел в комнату продолжил. — Как только ребята закончат, отведи их на кухню и накорми, да и нам подай что-нибудь.

— У нас есть только пирог с мясом и котлеты, но все холодное. Может сбегать в трактир?

Файн вопросительно посмотрел на сидевшего рядом Лачина.

— Неси пирог с мясом, а котлеты оставь ребятам.

Наскоро перекусив, Лачин наполнил бокалы, но тост предлагать не стал.

— Давай решать, Густав, сам понимаешь, от этого разговора нам с тобой не уйти.

— Ты про золото, Тимофей, так оно лежит в мастерской, все сорок пудов. Наша доля двадцать процентов, или восемь пудов, остальное принадлежит Хозяину.

— Но Саввы Яковлевича нет.

— Это ничего не меняет, есть духовное завещание — его доля должна пойти на устройство школы для бедных детей.

— Это я прекрасно помню. Хозяин сразу сказал мне, что не возьмет из добытого золота ни грамма для себя и все пустит на благотворительность.

— И он сдержал свое слово! Теперь наша очередь.

— Я тоже сдержу свое слово, Густав, и не буду претендовать на его долю, пусть все пойдет на школу. Вопрос, как ты это собираешься сделать? Раздел наследства займет несколько лет, вся его «империя» будет поделена на семь или восемь частей, кому из наследников ты собираешься передать золото и духовное завещание Саввы Яковлевича?

— Над этим вопросом я думал последние два года, с тех самых пор, как Хозяина постиг первый удар. Насчет наследников ты прав, если он сам не смог выбрать душеприказчика среди своих детей, то мы и подавно не сможем этого сделать. Остается одно — самим выполнить последнюю волю великого русского промышленника Саввы Яковлевича Яковлева. Во всяком случае, для себя я это твердо решил, теперь дело за тобой. Если откажешься, никто тебя не осудит, просто заберешь свою долю и пойдешь своей дорогой.

— Пятнадцать лет назад я был нищим горным служащим, который едва сводил концы с концами, а сегодня я богат, моя семья ни в чем не нуждается и все это благодаря Хозяину. Сейчас он смотрит на нас с небес, ждет и надеется, что мы исполним его мечту и создадим школу для крестьянских детей. Я буду последней свиньей, если откажусь в этом участвовать. За добро принято платить добром! Я с тобой, друг Густав, вот моя рука!

Файн крепко пожал протянутую Лачиным руку.

— Я рад, Тимофей, что мы поняли друг друга. Теперь перейдем к обсуждению плана нашей будущей работы, который я набросал за эти два года. Золотые рудники практически иссякли, но у тебя есть полтора десятка разведанных месторождений ювелирных камней, поэтому предлагаю создать ювелирную школу.

— По типу гранильной фабрики?

— Только там обучают художников-резчиков, а мы будем выпускать ювелиров-огранщиков. Дети получат не только общее образование, но еще и специальность.

— Но ведь далеко не каждый способен стать органщиком?

— А этого и не требуется. В процессе обучения произойдет естественный отбор, те, у кого обнаружится талант и способности, станут художниками, скульпторами, ювелирами, а те, кого эта стезя не прельщает, тоже смогут хорошо устроиться в жизни. Дети получат образование на уровне гимназии, а это дает право на получение классного чина при поступлении на государственную службу, право занять должность управляющего, приказчика или бухгалтера.

— Та картина, что ты нарисовал, мне нравится, но сразу возникает вопрос: на какие средства будет существовать наша школа, ведь золота хватит максимум на строительство здания и закупку оборудования.

— Мы будем разрабатывать разведанные тобой месторождения, и продавать ограненные уральские самоцветы в Европе.

— Не слишком ли буйно разыгралось твое воображение? Кому в Европе нужны наши стекляшки?

— Здесь все зависит от того, как поставить дело. Попробую объяснить. Представь себе, что ты ювелир и создал изумительное по красоте колье, осталось только подобрать и закрепить камни. Как думаешь, сколько времени у тебя уйдет на поиск и подбор этих камней?

— Я не знаю, может месяц или два.

— Годы, мой друг, годы! Мне известны случаи, когда изделия десятилетиями не могли закончить, только потому, что не было подходящих камней.

— Я и не знал, что существует такая проблема.

— Это не проблема, Тимофей, это трагедия, которая сдерживает и ограничивает полет фантазии художника. Ювелирное изделие без блеска и сверкания камней — просто кусок металла.

— И что ты предлагаешь?

— Мы завалим Европу ограненными уральскими камнями, всех цветов и оттенков, включая, естественно, и изумруды. Все будет рассортировано по цветам, оттенкам, размерам и видам огранки. Ювелирам не нужно будет годами подбирать камни к своим изделиям, не нужно заниматься огранкой, достаточно приехать в магазин и купить. Если чего-то нет в наличии, можно сделать заказ,