Леди греха - Мэдлин Хантер

Она была умна. Очень умна. Возможно, к сожалению.

– Мне просто хотелось описать вам мое положение и услышать ваше мнение по этому поводу. Поскольку вы отвергли мое предложение, в этом разговоре не было необходимости, но он все равно состоялся.

– Когда вы женитесь, вы пересмотрите свои взгляды?

– Полагаю, этого может потребовать ответственность за жену, не правда ли?

– Да, ответственность может. Неудивительно, что Данте и Линдейл предпочитают вести жизнь, лишенную каких-либо обязанностей. Но скажите, почему вы так противитесь воле своего отца? Как я уже сказала, из вас получился бы прекрасный священник, и думаю, вы сами об этом знаете.

Натаниел довольно долго обдумывал ответ. Наконец заговорил:

– Я не очень-то уверен в том, что из меня получился бы хороший священник. Но мне кажется, что из меня вышел неплохой адвокат. Во всяком случае, я стараюсь им быть.

Шарлотта никак не отреагировала на его слова. Поднявшись со стула, она проговорила:

– Мне нужно посмотреть, как горничная распаковывает мои вещи. Возможно, я еще приму ванну.

Она направилась к двери, потом остановилась и еще раз оглядела комнату.

– Я ненавижу шантаж. Именно из-за шантажа так жестоко пострадала моя семья. И я презираю людей, прибегающих к нему. Граф Норристон… он поступает почти так же. Пытается воздействовать на вас, Неблагородно со стороны отца поступать таким образом, хотя это встречается весьма часто.

Ее слова были наполнены страстью, очень удивившей его. «Неужели опять шантаж?» – думал Натаниел. Финли, Марденфорд, Гарри – все это начиналось с угрозы шантажа. Но он не знал, что Шарлотта в свое время тоже столкнулась с этим.

– Если бы я приняла ваше предложение и приехала сюда как ваша невеста, я не попросила бы вас выступить в роли лицемера ради меня, Натаниел. – Шарлотта открыл а дверь. – Вместо этого я посоветовала бы вам послать Норристона ко всем чертям.

Она никак не могла решить, что надеть к обеду. То платье, что она упаковала для такого случая, платье из шелка слоновой кости и с косым декольте от плеча к груди, было слишком уж открытым. Шарлотте не хотелось, чтобы Натаниел решил, что она соблазняет его. Раздразнить его – это было бы хуже всего.

К сожалению, другие туалеты не подходили для такого дома, как этот. Она взяла их, полагая, что будет останавливаться только в гостиницах. Еще раз изучив весь свой гардероб, Шарлотта решила, что придется все-таки облачиться в платье цвета слоновой кости. Надеть в такой ситуации что-нибудь другое – это было бы дурным тоном.

Нэнси принялась причесывать ее. Шарлотта настаивала, чтобы прическа была скромной и сдержанной. Нэнси предложила также наложить косметику, но Шарлотта наотрез отказалась.

Все это время она вспоминала их последний разговор с Натаниелом. Причем больше всего ее занимало то, что она услышала сегодня. В прошлом Норристон был безразличен ей. Его нельзя было не заметить на светских раутах – высокого и статного, с умеренно суровым выражением лица. Нетрудно было разглядеть в нем Натаниела, хотя последний был более дружелюбным, часто улыбчивым.

Теперь же Шарлотта решила, что граф Норристон ей вовсе не нравится. Было несправедливо, что он принуждал сына подчиняться его, отцовской, воле. Конечно, младшие сыновья пэров часто служили церкви, хотя ясно, что для большинства из них это не было призванием. Что же касается Натаниела, то ей нравилось, что он не хотел подчиняться отцу.

Да, он не желал идти на сделку с совестью и ради этого даже отказался от прекрасного и весьма доходного поместья.

Тут Нэнси наконец уложила последний завиток в прическе хозяйки и застегнула на ее шее ожерелье. Шарлотта посмотрелась в зеркало. Выглядела она довольно скромно и вместе с тем элегантно, как и подобало в данной ситуации. В ее облике не было ничего, что очаровало бы даже весьма заурядного мужчину – не говоря уже о Натаниеле Найтридже.

«Я должен знать» – кажется, так он выразился.

Что ж, ему придется обойтись без этого. Несколько последних часов подтвердили старую истину: в любом деле больше теряешь, чем обретаешь. Риску подвергались не только чудесные воспоминания о той ночи, но и другие, более старые и никак не связанные с Натаниелом. Причем вечер у Линдейла нисколько не угрожал этим воспоминаниям. Более того, с некоторых пор Шарлотта начала сомневаться в подлинности всех своих прошлых воспоминаний. Временами ей даже казалось, что вся ее прежняя жизнь просто-напросто сон.

Нэнси накинула ей на плечи шелковую шаль, и она покинула спальню. Если Натаниел начнет соблазнять ее, она скажет ему все, что следует сказать. Она заставит его понять, что иногда лучше ничего не знать наверняка.

* * *

В ожидании гостьи Натаниел расхаживал по гостиной Он чувствовал, что все сильнее нервничает, и это ему ужасно не нравилось. Да, ему не нравилось собственное нетерпение, но он ничего не мог с собой поделать. Думая о Шарлотте, он вспомнил их последний разговор. Она говорила о каком-то-шантаже, который нанес жестокий удар ее семье. Именно ее семье – не семье ее мужа. Ее старший брат рано умер. Шептались даже, что он совершил самоубийство.

Расхаживая по комнате, Натаниел продолжал свои расчеты. Шарлотта в то время была еще девочкой, возможно, лет пятнадцати. Какое же горе могла причинить ей эта утрата… Он вспомнил лицо Гарри, когда тот описывал, как вытаскивали из воды тело его матери. Лицо мальчика было искажено не только скорбью, но и болью утраты.

Удивительно, что Шарлотта нашла спокойное озеро Марденфордов столь притягательным. Конечно, она будет презирать Финли, будет отвергать любое предположение, что его шантаж основывался на подлинном факте и что у ее новой семьи тоже могли иметься какие-либо секреты.

Удивительно, что она вообще заговорила с ним на эту тему после того, как он высказал свои подозрения. Но Натаниел догадался, что она сделала это только в попытке опровергнуть его подозрения и отвлечь от этого дела.

Но ему вспоминался не только этот разговор, когда он мерил шагами комнату. Всплыло и другое признание, сделанное Шарлоттой по дороге. «Мне не следовало бы рисковать моими воспоминаниями». Но какие же воспоминания она имела в виду? Может, их вечер у Линдейла? Нет, едва ли. Скорее всего, она хотела сказать…

Тут послышался скрип двери, и Натаниел, резко развернувшись, увидел, стоявшую у порога Шарлотту

– Вы не утомились? – спросила она. – Или вы таким образом готовитесь к ужину?

– Я просто думал, миледи. Вернее, задумался.

Натаниел окинул взглядом стоявшую перед ним женщину. Сейчас она казалась столь прекрасной, что у него защемило сердце. И он почти сразу же заметил, что она покусывала нижнюю губу. Следовательно, нервничала. Однако держалась Шарлотта с необыкновенным достоинством. То есть перед ним стояла баронесса Марденфорд, чей ум и самообладание всегда поражали светское общество, и чье безупречное поведение являлось примером для всех других членов семейства.