Заноза для сводного (СИ) - Даль Ева

Так что самое время, распрощаться с больничной койкой и спокойненько себе восстанавливаться дома, соблюдая конечно же предписания врача. Только вот эти перестраховщики не спешили меня выписывать вопреки моему желанию, настаивая потерпеть до конца недели.

Вот лучше бы они всё же выписали меня, когда этого хотела я. Тогда бы не пришлось выслушивать нападки одной истерящей особы. Теперь уже, лёжа дома, в своей удобной кроватке, тупо пялясь в потолок, с неохотой вспоминаю инцидент, произошедший в тот день, когда ко мне, скажем так совсем не вовремя, вернулось нормальное зрение.

А, ведь в тот момент так хотелось воткнуть в уши наушники и врубить на полную громкость музыку, только бы не слышать её глупых обвинений в Сашин адрес и грозных требований в мой.

Кажется, слегка съехала с темы. И так, вернёмся к нашим баранам…

Тот день, когда я смогла чётко различать окружающие предметы, выдался пасмурным, грозовые облака затянули всё небо. Возможно, это был такой знак на грядущую нервотрёпку.

Кто бы мог подумать, что вместо матери, в палату ворвётся, какая-то не совсем адекватная мадам и нет, чтобы представиться для начала, стала требовать от меня забрать из суда, какое-то там заявление, о котором я ни сном ни духом. Папа видимо, тактично умолчал об этом, не желая меня беспокоить. О чём ей и сообщила.

― А, вы, дамочка, собственно, кто такая? ― задала вопрос ровным тоном.

― Я мать Кати Матвеевой, ― ответила гневно, ― по-хорошему прошу, забери заявление из суда на мою дочь.

Удивлённо уставилась на неё, параллельно нажимая одну из клавиш быстрого набора, под которой записан мой новый отец.

― Ну, чего молчишь, ― возмущалась она, ― или так жаждешь испортить жизнь моей дочери, м?

На мой звонок, ответили мгновенно.

― Пап, ― начала я, ― тут мать Матвеевой требует от меня отозвать из суда, какое-то там заявление…

― Я уже поднимаюсь к тебе, ― прозвучало в ответ.

Мимо проходящие медсёстры косо поглядывали в её сторону, наверное, решая, вызвать охрану или нет.

― Какая встреча, Жанна Витальевна, ― произнёс отец с явными нотками сарказма, ― решили через мою дочь надавить на меня, ― этот номер, со мной не пройдёт. Раз вы даже не постыдились появиться здесь, значит повестку в суд, вы получили.

― А, с чего вы взяли, что это именно Катя, столкнула вашу дочь с лестницы? Мало ли кто это мог сделать, ― наезжала на отца эта дамочка.

― Это, дело рук именно вашей дочери, все факты, свидетельствуют против неё.

― Какие такие факты? ― воскликнула она, с визгливыми нотками в голосе.

― Показания свидетелей, то есть учеников, которые своими глазами видели произошедшее в тот злополучный день.

Вот это выдержка у отца, просто поражаюсь, как ему удаётся, вести диалог с этой неадекватной не повышая голос.

― Должны сами прекрасно понимать, что ваша дочь переступила грань дозволенного, в своих попытках привлечь внимание моего сына. И прямым доказательством тому служит видео, выложенное кем-то из присутствующих в тот день учеников, в школьную сеть.

― Какое ещё видео, взвилась, эта мадам, ― может это ваш сынок таким способом пытается скомпрометировать мою девочку, ― возмущённо парировала она.

― Жанна, ― пробасил сурово, вошедший в палату мужчина, ― хватит позориться, ― видео с инцидентом, зачинщицей которого была именно наша избалованная дочь, я уже видел, хотя, жаль, что Катерина, даже не удосужилась нам об этом сказать.

А, всё потому, что нет у нас с ней доверительных отношений, ― толи разочарованно хмыкнул, толи вздохнул, этот на вид грозный мужчина.

― Савочка, но ты же понимаешь, что в наше время, можно подделать, что угодно, ― заискивающе заблеяла она.

― Поэтому, и попросил по своим каналам, проверить не сфабрикована ли видео.

― И что ты выяснил? Это подделка, да? Скажи, так ведь? ― умоляла его по всей видимости жена.

― Нет, поэтому и сказал, чтобы не позорилась, ― произнёс ледяным тоном.

― Савочка, ― заныла мать Матвеевой, ― а как же наша девочка. Сделай же что-нибудь! ― умоляла та.

― Сделаю, когда придёт время, ― сказал, как отрезал, и обратившись к нам извинился за неподобающее поведение своей жены.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Слегка грубовато подхватил ту под локоток выпроваживая из палаты.

― Пап, а и правда, что будет с Катей? ― полюбопытствовала у родителя.

― Скорее всего, отделается на первый раз огромным штрафом, ― с каким-то даже сожалением произнёс отец, ― Матвеев, постарается добиться от суда именно этого.

― А, что могут быть и другие варианты наказания для неё?

― Ты, за неё переживаешь? ― легонько щёлкнув меня по носу, усмехнувшись, спросил отец.

― Ну, чуточку, ― призналась честно, ― она же просто влюблённая девушка, которая всеми способами пыталась бороться за свою любовь, ― выдала я.

― Кто знает. Женщины, странные создания, понять их порой очень сложно. Но точно могу сказать, что любовь порой толкает нас на необдуманные поступки, о которых потом станем жалеть, либо придётся расплатиться сполна как в случае с твоей одноклассницей.

― Наверное, ты прав, пап, ― неохотно, но всё же согласилась с умозаключениями родителя.

― С этим внезапным появлением супругов Матвеевых, совершенно забыл сказать, что завтра тебя уже выпишут. Так что осталось всего ничего и будешь дома.

― Отличная новость пап, ― воскликнула радостно.

― Согласен, ― чмокнув в щёку, размашистым шагом покинул палату.

Наконец-то, смогу вернуться домой. А, потом и в школу, а то ведь в этом году сдавать выпускные экзамены, а я тут прохлаждаюсь. Хотя, всегда могу обратиться за помощью к своему сводному братику и по совместительству любимому парню.

На все сто уверена, что он не откажет своей любимой «занозе». И нас с ним ждёт замечательное будущее одно на двоих. Да-да, именно так и будет. Потому что это моё самое сокровенное желание, которое должно обязательно исполниться. Я в это верю.

Эпилог

Настю выписали на следующий день, как и говорил отец. Но этот неугомонный ежонок, слёзно умолял, разрешить ей посещать школу.

― Ну, и что, что рука сломана, но уши и глаза в полном порядке, ― гнула свою линию Настя.

Родители не купились на её слёзные увещевания и всё же продержали её дома ещё недельку. Первые дни, после двухнедельного заточения дома, мы вместе пошли в школу, а вернее поползли медленным черепашьим шагом.

Для этого нам пришлось выйти на целый час раньше. Мне то, что я привычен, вставать на пробежку и не в такую рань. А, вот Настя, что-то там ворча себе под нос упорно натягивала на себя школьную форму. Пиджак, который обычно должны носить ученики, заменили свитером, так же входившим в комплект.

― Настёна, ты готова? ― интересуюсь, когда она, пыхтя пытается натянуть полусапожки на больную ногу.

Присаживаюсь на корточки и забрав из её рук сапожок, аккуратно надеваю на правую ногу, на которой она потянула сухожилия падая с лестницы.

― Вот, теперь всё почти готово, ― констатирую с улыбкой, продевая сломанную руку в рукав куртки.

Она, смущённо отводит взгляд бормоча:

― Ну, что ты со мной, как с младенцем возишься. Я и сама могу, ― но бросив взгляд на загипсованную руку, умолкает.

― Ты радоваться должна, моя черепашка, что с тобой возятся, холят и лелеют, ― заявил, звонко чмокнув в нос.

― Я радуюсь-радуюсь, но всё равно, хочу, чтобы эта дурацкая рука поскорее зажила, ― отвечает насупившись.

Наконец-то, спустившись на улицу, приобнимаю идущую налегке, любимую девушку за талию и медленно веду в сторону школы по нашему обычному короткому маршруту. Хотя сейчас, для нас с ней он, кажется в разы длиннее обычного.

А, ведь, отец предлагал подвезти, но она, мотивировав тем, что хочет подышать свежим воздухом, отказалась. Вот теперь тащимся с ней пешочком. Нет, не подумайте, что это меня напрягает.

С точностью на оборот, очень даже радует, что Настя осталась жива и относительно здорова и может, пусть пока кряхтя и ворча, как древняя старушка, но всё-таки передвигаться на своих двоих.