Фатум. Сон разума - Виктор Глумов

Конь затараторил сразу, без предисловий вывалил на Ника информацию:

— Никита Викторович, пожар! В общаге пожар! Ваще полыхает! Тут… тут ваще!

— Пострадавшие есть? — севшим голосом спросил Ник.

— Там еще внутри кто-то. Есть, наверное. Тут пожарники. Я выскочить успел еле-еле. Так горит!

— Я буду скоро. Оставайся там. Что-нибудь привезти? Одежду, лекарства?

— Не знаю, — растерялся Конь, — не…

Ник нажал на «отбой» и, схватив документы и деньги, выскочил из дома. Вчерашние хулиганы стали мелкими и незначительными, угрозы — пустым звуком. Нику казалось, у него выросли крылья, он вырвался на свободу.

Светило матово-белое солнце декабря. Морозило, в воздухе посверкивали ледяные кристаллы, словно что-то концентрировалось и овеществлялось прямо здесь и сейчас. Людские помыслы и чаяния. Мечты и стремления.

На Кутузовском он сразу же поймал такси — стоило руку поднять, остановился потрепанный, но вполне симпатичный «шевроле». Ник назвал адрес, и водитель вдавил педаль газа с рвением гонщика F1. Он несся, нарушая правила, подрезая и обгоняя с правой стороны, не обращая внимания на сигналы. Нику некогда было думать, почему это происходит. Крылья несли его вперед быстрее автомобиля. Он обгонял сам себя.

Водила косился с благоговением, приоткрыв рот. Очередной рискованный объезд — и Ника пронзило острое ощущение дежавю. Авария у Дорогомиловской заставы: три легковушки, уже подъехали полиция и «скорая», врачи вытаскивают из покореженного «мерса» пассажира. Водитель притормозил — поток автомобилей пошел плотнее, — и Ник успел увидеть, как в «скорую» сзади на полной скорости влетела «Газель». Фургон медиков подался вперед, и немолодого врача впечатало в багажник «мерса». Ник непроизвольно вскрикнул.

— Беспредельщики, — прошептал водитель, — ни закона, ни стыда.

Коллеги кинулись к врачу, зажатому между капотом и багажником. Ник обернулся, провожая взглядом картину: вот выбирается из «Газели» виновник, поднимает трясущиеся руки, и фельдшер из бригады с размаха бьет его в лицо, подскочившие полицейские оттаскивают медика и начинают охаживать виновника дубинками.

Как там ребята? Ник набрал Коня и тотчас услышал отчет:

— Всё никак не потушат.

— Скоро буду. — Он повесил трубку и подумал: «Если повезет». Крылья его, перепончатые кожаные крылья нетопыря, расправились и заслонили солнце. Судьба встала за спиной Ника, взяла крестовину в руки и, смеясь, дернула марионетку. Ник напрягся, силясь вырваться, но тщетно.

Казалось, в тени его судьбы бытие поворачивается самой черной своей стороной. Казалось, любовь, дружба и вера остались позади, и Нику захотелось убивать. Руками рвать податливую плоть. Зубами драть вражьи глотки.

А враги были повсюду. Они не позволяли Нику освободиться от наваждения.

Водитель включил радио, и молодой диктор забубнил, проглатывая окончания:

— Трагедия в центре Москвы. В результате взрыва газа в жилом доме…

Ник прикрыл глаза, чтобы искрящийся воздух не летел навстречу. Что ж, он добровольно поехал в центр. Он знал, что творится вокруг него, знал, какие процессы запускает. И все-таки поехал в общежитие. Да нет, ерунда, конечно. Совпадение. Нечего казнить себя. Нужно абстрагироваться, успокоиться.

— Продолжаются беспорядки в районе метро «Щелковская», где вооруженная банда нацистов устроила погромы…

— Выключите, пожалуйста.

Нику необходимо было побыть в тишине. Еще хотя бы десять минут. Семь. Пять.

— Приехали.

Ник потянулся за кошельком, но водитель отказался от денег.

Общежитие пылало. Огонь вырывался из окон, поднимался в безмятежное небо черный дым, толпились перед оцеплением студенты, кто-то — одетый, а кто-то — кутаясь в одеяло. Девчонки и мальчишки, растерянные, перепуганные. Пожарные заливали здание из брандспойтов, раздвигали приставные лестницы под прицелом телекамер.

Сунув руки в карманы пальто и повыше подняв воротник, Ник поспешил на поиски Коня. Тот уже развил бурную деятельность — утешал перепуганных, обнимал дрожащую девочку за плечи, что-то втолковывал группе парней.

— Привет, — бросил Ник. — Ну как?

— Тушат, — очи Коня сверкали отраженным светом пожара, — там внутри, похоже, много людей осталось. Так полыхнуло — будто бензином облили.

«А то умреш!» — вспомнил Ник послание безграмотных уродов. Неужели?..

Телевизионщики проталкивались к нему. Ник узнал рыжеволосую девушку — Алиса, «Третий канал», городские новости. У него даже визитка дома сохранилась. Журналистка улыбалась Нику как доброму знакомому, решила, наверное, что в интервью он не откажет.

«А то умреш!»

И что делать? Ник нацепил маску благодушия.

— Никита Викторович, ответите на несколько вопросов?

Отказаться и выполнить требования неизвестных или дать интервью и принять вызов? Ник криво улыбнулся. Последнее время этот выбор встает перед ним постоянно: отвечать за смерть и несчастья или спрятаться и сделать вид, что ты ни при чем.

Он еще подумал, что прекрасно будет смотреться в кадре: опухшая щека, след от пореза, залепленный пластырем. Растрепанный угрюмый тип в дорогом пальто. И пожар.

— Естественно. Спрашивайте.

— С нами Никита Викторович Каверин, лидер известной молодежной организации «Щит». Никита Викторович, скажите, вы присутствуете здесь как частное лицо или в качестве представителя «Щита»?

— И так, и эдак. Я долгое время преподавал в университете, многие из пострадавших — мои студенты. Узнав о случившемся, я поспешил на помощь. Это мой долг как гражданина, старшего товарища и конечно же как одного из членов «Щита».

— Власти пока молчат о причинах возгорания. У вас есть версии?

— Мне хотелось бы, чтобы это было случайностью, последствием человеческой глупости или раздолбайства. Потому что иначе это поджог, убийство. Преднамеренное жестокое убийство. Я хочу обратиться к тем, кто нас слушает. Если вы сделали это — я найду на вас управу. Не надейтесь, вы не всесильны. Вы — не хозяева жизни. И вы не властны над нами, вы не властны над людьми.

Журналистка оторопела. Ник знал, к кому обращается, она — нет. Поэтому сейчас в рыжей голове прокручивались самые невероятные версии.

— У вас есть враги? — наконец сообразила Алиса. — Вашей организации желают зла? Вам угрожали?

— Конечно, у нас есть враги. Каждый наркодилер, взяточник, гопник — враг «Щита». Мы представляем для них угрозу, и они боятся. Они боятся людей с гордо поднятой головой. Они хотят пасти стадо и теряются, обнаружив в отаре овец волков. Но главный наш враг — совсем другой. Благообразная корпорация «Фатум» — главный враг нашей страны и всего мира.

Алиса моргнула. Ник поймал ее взгляд и удерживал, пока лицо журналистки не расслабилось, а потом продолжил:

— Взгляните вокруг. Что вы видите? Потребительский недорай. Паника на фондовых рынках, экономический кризис, груда резаной бумаги правит миром… Так? Нет, не так. На протяжении последних дней я передавал в Сеть копии секретных документов, полученных из конфиденциальных источников. Оригиналы я могу предъявить, но не сейчас. Наш президент, наш премьер — марионетки, которые дергает за ниточки «Фатум». Именно там, а не в правительстве, решают, вступать ли России в ВТО. Там организуют теракты и войны. Естественные процессы? Нет! «Фатум» стоит за всем этим. «Фатум» решает за нас. Мы — люди. Пора поднять голову от кормушки и посмотреть в лицо врагу. Здесь и сейчас я, Никита Каверин, руководитель «Щита», призываю людей: встаньте с колен, верните себе свою судьбу.

— И еще вопрос. Вы упомянули секретные документы, уже вызвавшие широкий общественный резонанс. Скажите, Никита Викторович, вы уверены в том, что за всеми, — последнее слово она выделила интонацией, — неприятностями в нашей стране стоит «Фатум»?

— Уверен. И скоро вы сами в этом убедитесь. Извините, Алиса, мне пора.

Конь уже топтался рядом; журналистка, сбросив оцепенение, кивнула, оттарабанила:

— С нами был Никита Викторович Каверин, лидер неформального объединения «Щит». Спасибо вам, Никита Викторович.

Она собралась было переключиться на Стаса, но Ник за рукав оттащил парня в сторону. Не хватало еще его ораторского искусства в эфире.

— Никита Викторович, — пробормотал Стас, — зачем они это сделали?

— Когда борешься не с режимом даже, а с фундаментом жвачного существования, у тебя появляются враги. Но скорее всего это случайность. В открытую против нас никто не выступит.

Тут Ника выцепил полицейский и минут пятнадцать мучил дежурными вопросами. Кажется, версия поджога тоже отрабатывалась. Ник честно признался, что домысливать не хочет, но считает: враги у его студентов есть. С равным успехом устроить пожар могли сами пьяные подростки (сигарету уронили), наркоторговцы, прижатые «Щитом», или просто какой-нибудь пироман… На этом этапе полицейский заскучал и переключился на других свидетелей.