Север и Юг - Софья Валерьевна Ролдугина

– А Аю-Насмешник не любит, когда люди от счастья отмахиваются, а горе чествуют. Ну, а когда ему что-то не по нраву приходится, он и удачу может отобрать.

– А для вашего племени удача – самое главное, – серьёзно согласился Алар. – Что ж, тогда пойдём, не будем время тянуть.

В лагере кьярчи встретили эстру как своего. Ему быстро нашли дело – мыть пряные клубни чудного растения с синими листьями, которое называли отчего-то «сытной травой». Рейна тоже не осталась в стороне, ей поручили следить за костром. За несколько дней в таборе девочка успела обрасти друзьями – и подарками. Длинные бусы из цветных семян и полированных костяшек, плетённые из грубых ниток браслеты, булавки в воротнике, отвращающие неудачу… То одна, то другая женщина из тех, кто был занят готовкой, останавливалась рядом, чтоб шепнуть ей что-нибудь, подмигнуть или просто мимоходом провести по волосам. Рейна и радовалась знакам внимания, и немного стеснялась их, и поэтому, как только Алар вернулся, тут же подсела к нему. Сперва молчала, сопела, ковыряя палочкой землю, а потом сказала:

– Хорошо, что ты живой. Я боялась, что уж не проснёшься.

– Проснулся, как видишь, – улыбнулся он. Клубни отмывались нелегко, песчинки и частички почвы застревали в глазках и глубоких трещинах так, что их неудобно было вычищать даже ножом. Приходилось делать петельки из морт, но Алару это, пожалуй, нравилось. – Вот тебе ещё урок на будущее, кстати. Рассчитывай свои силы, иначе будешь, как я, потом по нескольку дней отлёживаться.

Рейна сдержанно кивнула. Было видно, что ей очень хотелось вывалить на наставника кучу жалоб и чаяний, рассказать о своих страхах, обо всём том, что пришлось пережить за эти дни – однако она сдерживалась. Точно страшилась, что искренностью спугнёт его.

– А киморт может себя случайно убить? Если силы не рассчитает?

– Может, – неохотно подтвердил Алар. Звезда спутника печально зазвенела – видимо, у Алаойша Та-Ци был печальный опыт. В памяти замелькали обрывки разговоров и сказочно-неправдоподобные видения, кончики пальцев запульсировали, но на сей раз даже кровь не выступила, и Алар понял, что это были не его личные воспоминания, а нечто из разряда общих знаний. Как тогда, с орехами дерева нум. – При разных обстоятельствах. Во-первых, если будешь использовать морт слишком долго без передышки… Знаешь притчу об алчном гонце со счастливой вестью? Она как раз родом из Лоргинариума.

Рейна мотнула головой.

– Я знаю! – неожиданно вклинился Тарри-Трещотка и, увидев благосклонную улыбку Алара, подсел ближе, обойдя костёр посолонь. – Вы не серчайте, что я подслушивал. У нас говорят – не вини уши за чуткость, вини язык за шутку. Так вот, к притче, – он загадочно понизил голос. – Жил-был некий лорга, очень могущественный и жестокий. И не меньше, чем зверствами, славился он своей щедростью. Поговаривали, что гонцу, который первым доставлял ему счастливую весть, лорга насыпал столько золота в заплечный мешок, сколько счастливчик мог унести. И вот посватался этот лорга к строптивой красавице. Он её и подарками засыпал, и казнями грозился – и всё ни в какую. Наконец, отступился от неё лорга – и уехал в свой замок. А красавица посидела денёк в одиночестве – да и поняла, что по лорге скучает, успела, значит, в него влюбиться. Ну, и давай строчить ему письмо – мол, согласная я, приезжай да забирай свою награду. Написала уже поздней ночью да и отложила письмецо. А о том прознал один из рабов-южан. И подумал: «Дай-ка, я украду письмо и доставлю его лорге первым. Авось он меня наградит, не свободой – так золотом, и я сам у хозяйки и выкуплюсь». Сказано – сделано. Пробрался хитрый юноша в спальню, схватил письмо – и сиганул в окно. Проснулась красавица, да поздно было… А юноша сам напугался того, что сделал, и ну бежать, ну бежать, словно его собаками травят. Так, подгоняемый собственной жадностью да страхом, добежал он до замка лорги – и упал перед дверьми замертво. Насмерть, значит, забегался. Лорга, кстати, обычаю своему верен остался. Возложили на костёр того хитрого раба с целой сумой золота – вот что люди говорят.

Рейна слушала внимательно, даже про костёр забыла, а в конце фыркнула:

– Ну и дурак тот юноша. Мёртвому ни золото, ни почёт, ни свобода не нужны. Толку-то было бежать? Лучше бы он пошёл утром к хозяйке и сам себя в гонцы предложил.

– Почаще напоминай себе об этом и никогда не обращайся к морт, если ты слишком испугана или распалена азартом, – посоветовал Алар. – Ты, наверно, думаешь, что я без всякого плана пошёл против червя? А вот и нет. План у меня изначально был, дурной, правда, но всё лучше, чем сидеть, трястись и ждать нападения. Да и я – эстра, я уже не для себя живу. А ты – киморт. Ты должна развиваться, учиться, расти.

– Я вырасту, – серьёзно пообещала Рейна и потупилась. Щёки у неё заалели. – Ты ещё увидишь как. А от чего ещё киморт может умереть? Я про морт, и так ясно, что если киморта в костёр сунуть, он как простой человек сгорит.

Алар рассмеялся:

– Сгорит, только если сам захочет. Пламя от себя отвести – тут много морт не надо. Вторая большая опасность – зачерпнуть слишком много морт. В отличие от истощения, ты такое состояние даже и не прочувствуешь толком. По ощущениям оно похоже на опьянение. Ни боли, ни дурноты – только помутнение сознания, у некоторых, правда, бывает бред и видения, но это редкость. Кто-то сможет из такого состояния выкарабкаться, а кто-то увязнет и за несколько дней сгорит, как свечка. Третья большая опасность… Пожалуй, неумение правильно сформировать стремление. Например, ты хочешь убрать с дороги завал, но стремление до конца оформить ленишься – и камни в итоге летят в разные стороны.

–