Занавес поднимается - Кей Торп

— Нет! — Керри высвободилась из его рук. Страх боролся в ней со страстным желанием сделать так, как просит Райан. — Бесполезно, Райан. Я не готова, не готова выступить сейчас вместо Паулы! Пускай им вернут деньги.

— Хорошо. — Губы Райана были плотно сжаты, голос звучал резко. — Если ты не хочешь послушать меня, то, возможно, послушаешь кого-нибудь другого.

Он крепко схватил ее за руку и потащил из комнаты по коридору, в гримерную Паулы. Их провожали изумленными взглядами.

— Сядь, — приказал Райан, махнув на стул, поднял трубку и набрал номер.

На звонок ответили через несколько секунд.

— Уоррен, у нас возникла серьезная проблема. Вы знаете, что дублерша Паулы сломала ногу? Да, понятно, но прима сама больна, и у нас сейчас есть только один вариант замены. Не могли бы вы поговорить с Керри и убедить ее сделать для вас то, что она отказывается сделать для меня?.. — Пауза. — Ну конечно, она сможет. Я ручаюсь за нее. Все, что требуется, — это убедить ее, но она не слушает меня, что бы я ни говорил. — Пристально глядя на Керри, Райан передал ей трубку: — Внимательно выслушай и, ради бога, перестань думать только о себе.

— Керри? — раздался в трубке знакомый язвительный голос. — Почему это ты отказываешься выступить вместо Паулы? Неужели ты могла подумать, что Райан взял бы на себя такой риск, если бы не был уверен, что ты справишься с этой ролью? Перед спектаклем объявят, что Паула участвовать не будет. И все, что ты должна сделать, — это вложить свои чувства в роль Клеопатры, и если Райан утверждает, что ты сможешь сыграть эту роль, значит, ты обязана ее сыграть. Вся труппа полагается на тебя. Керри, ты слышишь меня?

— Да, — очень спокойно ответила она. Ее глаза были закрыты. — Да, Уоррен, я вас слышу. Пожелайте мне удачи.

— Хорошая девочка. — Его облегчение было связано с чем-то еще. — Удача — это что-то сомнительное. Вместо нее я хочу просто сказать тебе, что верю в тебя. Иди на сцену и покажи, как Клеопатра жила и умерла!

Райан взял трубку из несопротивляющейся руки Керри, мягко произнес в нее:

— Спасибо, Уоррен, — и положил на рычаг. — В твоем распоряжении пятнадцать минут. — Он посмотрел на дверь, где стояла, переминаясь с ноги на ногу, костюмерша Паулы. — Снимите с нее этот костюм, Марион, и передайте ее дублерше. Я вернусь через шесть минут, чтобы помочь загримировать ее.

Эти шесть минут были самыми короткими в жизни Керри. Каким-то образом она ухитрилась мгновенно освободиться от белого балахона и облачиться в слишком свободное для нее желтое одеяние, приладив его под свою фигурку. К тому времени, когда Райан вернулся, она уже была готова подчиниться его опытным рукам. Она сидела за гримерным столиком, пока он работал над ней с красками и щеткой в руках, и изо всех сил боролась со страхом.

— Все, — сказал он наконец, — теперь и ты, и все мы готовы.

Керри смотрела на себя в полный рост в зеркале и видела незнакомку. Что это за золотая искусительница с подведенными глазами и чувственными губами? Это, разумеется, не Керри Вест, которая была меньше ростом, более хрупкая и совсем не соблазнительная. Она встретилась в зеркале взглядом с Райаном и заметила, как блестят его глаза. У Керри перехватило дыхание, а он резко отвернулся и поправил на плече тогу.

— Пять минут! — закричал из коридора мальчик, сзывавший актеров на сцену.

У Керри сдавило горло от ужаса. Что она делает? Она не годится на роль Клеопатры!

— Прекрати! — Райан увидел, как изменилось выражение лица Керри, как она схватилась рукой за горло. Он дал костюмерше знак оставить их одних, подождал, пока за ней закроется дверь, и спокойно сказал девушке: — Керри, я знаю, ты думаешь, что ты ненавидишь меня или, по крайней мере, ты ненавидишь того, кем я, по-твоему, являюсь. Но ты не должна позволить этому встать сейчас между нами. Я — Антоний, ты — Клеопатра, и мы любим друг друга. Это не обычное чувство, это — необыкновенная, отравляющая любовь, которой невозможно противостоять. Ты хочешь меня и не позволишь никому и ничему встать на твоем пути. Сосредоточься на этой мысли. — Он взял ее за руку. — Нам пора идти.

Керри не знала, как она дошла до кулис, не помнила, как пережила последние мучительно долгие секунды до поднятия занавеса, как прозвучали слова, которые произносил Филон перед выходом на сцену королевской процессии. Керри показалось, что минула целая вечность, прежде чем она ступила на сцену рядом с Райаном. Яркий свет и темная пропасть зала, сотни людей, ждущих их, смотрящих на нее из этой темноты, встречающих Клеопатру и Антония, музыка слов, написанных десятилетия назад, отодвинули все, кроме необходимости следовать этой величественной музыке.

Публику, которой объявили за несколько минут до начала спектакля о замене ведущей актрисы на дублершу, нельзя было винить в разочаровании по этому поводу. Легкое недовольство некоторых постепенно сменилось осознанием того, что дублерша действительно талантлива, а ее возможность не ограничивалась только ролью Хармианы, и уже к концу первого акта все зрители, затаив дыхание, следили за происходящим на сцене. Актриса выглядела слишком юной для роли Клеопатры, она и была слишком юна, чтобы играть Клеопатру, но она играла ее, и делала это совсем неплохо. Со всевозрастающим интересом зрители наблюдали за этой беспрецедентной метаморфозой, и, казалось, объект их внимания почувствовал происшедшую перемену в отношении к нему зала и вдохновился ею.

Во время первого антракта Керри оставили одну, если не считать Марион Стюарт, костюмерши Паулы, которая хотя и дипломатично молчала, но молчание это было одобряющим. Никто ничего не говорил Керри, но она догадывалась, что это именно Райан устроил все так, чтобы ее не беспокоили. Одного взгляда на дрожащие руки сходившей со сцены Керри было ему достаточно, чтобы понять: самое мудрое сейчас — оставить ее одну и дать возможность собраться с духом и подготовиться к следующему акту. Керри была бесконечно благодарна Райану за такую заботу. Она не смогла бы сейчас перенести преждевременные поздравления, какими бы желанными и теплыми они ни были.

К середине второго акта Керри поняла, что у нее появилось не испытанное доселе ощущение власти над аудиторией, пришедшее к ней со знанием того, что она держит ее в своих руках. Зрители молчали, поглощенные действием, они жили вместе с ней, она чувствовала атмосферу зала, которая словно обволакивала ее. И в этот раз Керри, закончив акт, твердой поступью направилась в костюмерную и даже умудрилась чуть улыбнуться Райану, когда он, просунув темную голову в дверь, с несвойственной ему теплотой поинтересовался, как она себя чувствует.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});