Анекдот о вечной любви - Фаина Раевская

— Почему калечить? — удивился тот. — Из него должен вырасти настоящий мужчина, который открыто смотрит в лицо смерти. Слабаки в нашей семье отродясь не водились. Разве только Серега. Ну, в семье не без урода.

— Это точно, — подтвердил Петруха, имея в виду совсем не брата Геннадия Петровича.

— Я должна была стать седьмой жертвой? — полуутвердительно произнесла я дрожащим голосом. — Но почему именно я?

— Просто ты оказалась в ненужное время в ненужном месте, — пожал плечами Геннадий Петрович. — По правилам, телефон убитой жертвы подбрасывается кому-нибудь, и уже этот человек становится очередным объектом охоты. Тогда, в клубе, когда Арсений убил парня, телефон достался тебе, детка. Вот и все. Его величество случай. Случай для нас счастливый, потому что ты видела Сеню и, учитывая специфику твоей работы, могла его опознать. Так что убирать тебя все равно пришлось бы, а заодно и этого, долговязого, — Геннадий Петрович кивнул в сторону Петрухи. Ординарец побледнел от негодования, было видно, что он с трудом сдерживается, чтобы не наброситься на сыщика с кулаками. — Вот и пришлось совмещать приятное с полезным. А знаешь, Василиса, с тобой было интересно работать. Ты забавная! И шустрая. Я был даже в тебя немножечко влюблен… Смешно было наблюдать, как твой приятель бесится от ревности.

Тут уж Петька не сдержался:

— Ничего, теперь влюбляться будут в тебя! На зоне такие, как ты, в большой цене.

— На зоне? — удивленно вскинул брови Геннадий Петрович. — Не смешите меня, юноша. Через неделю я выйду отсюда — целым и невредимым.

— Ну, это вряд ли. Невредимым уже никак не получится, — усмехнулась я, имея в виду пулю, выпущенную мною в сыщика из его же пистолета. — Жаль, что я тогда промахнулась!

— Увести, — велел Зотов конвоиру.

Сыщика увели. Некоторое время мы все молчали, но думали об одном и том же.

Меня беспокоила последняя фраза Геннадия Петровича.

— Коль, — в волнении обратилась я к Зотову, — неужели ему и правда удастся выйти отсюда?

— Нет, конечно. Он, должно быть, рассчитывает на своих влиятельных клиентов, но они тоже засветились на Охоте. Возбуждено сразу несколько уголовных дел, так что от пожизненного срока Геннадию Петровичу точно не уйти.

— А Арсению?

— Лет двадцать пять отсидит и, как говорится, на свободу с чистой совестью. Ну, ребята, если вопросов нет, можете идти, — разрешил Колька, подписывая наши повестки. Мы с Петькой переглянулись и дружно ответили:

— Есть вопросы!

— Понимаю, — почесал затылок Зотов. — Журналиста могила исправит. Ладно уж…

Две недели спустя большая часть населения нашего городка намертво прилипла к экранам своих телевизоров и напряженно следила за развитием событий в документальном фильме под названием «Грязная охота». Фильм по материалам настоящего уголовного дела (об этом сообщалось в начале) сняли наши операторы, режиссерами и авторами сценария были мы с Петькой при непосредственном участии Николая Зотова. События были реконструированы с помощью добровольных актеров, а имена и фамилии в интересах следствия изменены. Вик Вик впервые на моей памяти похвалил своих сотрудников за работу и даже выписал нам премию, что было совсем уж чудно. Но и это — еще не все чудеса, которые явил главный. В целях восстановления моего серьезно пошатнувшегося здоровья он дал мне недельный отпуск. Петька, естественно, возмутился: мол, его здоровье тоже нуждается в поправке.

— Ух, журналюга, — покачал головой Вик Вик, но отпуск подписал и ординарцу.

Четыре дня подряд мы с Петькой восстанавливали свое здоровье, изредка вылезая из кровати, чтобы что-нибудь съесть. На пятый день я возмутилась тем, как однообразно мы проводим отпуск, и предложила как-нибудь развлечься. Петруха даже не сразу понял:

— Это как? Тебе хочется чего-нибудь пикантного? Ну, ты шалунья!

— Петя, попробуй отключить свое либидо хотя бы на время, — посоветовала я возлюбленному.

— Не могу, — честно признался он, снова подступая ко мне с объятиями…

Через час я вернулась к теме однообразия нашего отпуска.

— Ну, хорошо, — устало согласился Петька. — Я так понимаю, что у тебя есть какие-то идеи на этот счет.

Идеи у меня имелись. Вернее, одна, но очень увлекательная. Недавно мне позвонила моя приятельница и, захлебываясь от восторга, рассказала, что она записалась в исторический клуб «Скифы». Члены клуба в свободное время как бы переносятся во времени и живут в Древней Руси по обычаям тех времен. У них даже есть поселение, построенное специально для этих целей. Там они ходят в костюмах тех лет, отмечают праздники, устраивают бои дружинников — словом, развлекаются на полную катушку.

— Сегодня у них как раз какой-то праздник, — поведала я Петьке. — Будет самое настоящее ристалище. Поедем, а?

После долгих уговоров Петруха согласился, и вскоре мы уже тряслись в его «копейке» по пути к «скифскому» поселению. Правда, всю дорогу пришлось слушать Петькино ворчание, но оно ничуть не испортило мне настроения.

Поселение «скифов» впечатляло: в лесу стояли аккуратные домики, словно сошедшие с лубочных картинок. Между домами бродили люди в древнерусских одеждах, а некоторые даже в военных кольчугах, с настоящими мечами и пиками. Видно было, что люди готовятся к предстоящему сражению. Женщины собирали своих мужчин на бой, в нетерпении ржали лошади, бегали детишки, старики, объединившись в живописные кучки, обсуждали свое житье-бытье.

— Красота! — восхищенно молвила я. Петька нехотя согласился, мы поцеловались и принялись слоняться по поселению вместе с такими же праздными зеваками. Вскоре в лагере скифов произошло движение, и ристалище началось, совсем как у классика: «Смешались в кучу кони, люди…» Действо захватывало, и я даже начала громко повизгивать от переполнявших меня чувств. А когда все закончилось и усталые воины отправились по домам, взору изумленных зрителей предстала пугающая картина: на земле лежал окровавленный человек, а из его груди торчала скифская пика.

— Ничего себе! — присвистнул Петька, усаживаясь на корточки перед несчастным. — Насквозь пробить грудную клетку этой штуковиной… Сила нужна приличная. Что делать-то будем, Вась?

Ни секунды не размышляя, я твердо ответила:

— Преступление раскрывать, что же еще? Ты со мной, напарник?