Сам без оружия - Алексей Фомичев

— Ай лайк бокс! Йес!

Второй удар отправил в нокаут еще одного драчуна. Браун шагнул вперед, задев плечом Горо. Тот мягко и быстро развернулся, выставил вперед ногу и выбросил левую руку, перехватывая руку американца. Тот замер, виновато кивнул:

— Сорри!

Горо улыбнулся в ответ и неожиданно пропустил удар очнувшегося Жарова. Купец взревел и собрался было идти дальше, но жесткий хук слева Брауна вновь отправил его в забытье.

— Спасиба, — по-русски поблагодарил Брауна Горо.

В этот момент раздалась трель полицейского свистка и в помещение ворвался полицмейстер в сопровождении двух городовых.

— Пр-рекратить! — рявкнул полицмейстер. — Как не стыдно, господа! А еще знатные люди! Па-апрашу всех на выход! Всех!

Он указал взглядом на Жарова, и того под руки подхватили городовые. Потащили к выходу, невзирая на недовольное бормотание его сторонников.

Белкина из помещения вытащил Щепкин. Буркнул: «За мной» и поспешил в холл. Там уже стоял Гоглидзе, хмуро глядя по сторонам. Диана еще разговаривала с Зинштейном и кем-то из гостей. Остальные члены съемочной группы сидели за столом в окружении офицеров и почитателей синема. Разговор явно шел о съемках.

— В чем дело? — недоуменно прошептал поручик. — Все было готово. Как вы так ловко устроили бучу?..

— Впустую, — вздохнул Щепкин.

— Почему?

— Портфель пустой.

Белкин удивленно воззрился на капитана.

— Совсем?

— Ну, может, там что-то и лежит, но уж точно не похищенные документы. Я успел взвесить его. Легкий, тонкий… Пусто.

— А японцы?

— Кинджиро ничего не заметил. Там полсекунды было…

— Обманули нас япошки, — прогудел Гоглидзе. — А я так хотел проверить этих… дипломатов в деле.

Капитан окинул холл взглядом, повернулся к Белкину.

— У тебя как?

— Все готово. Заряды заложены, емкости тоже.

— Не найдут?

— Если только вагон разберут! — довольно осклабился поручик. — Чисто сделал. Охрана глазами лупала, чихала и смотрела на медиков.

Щепкин кивнул, вытащил часы, сверил время.

— Тогда второй вариант. Надо идти…

— А здесь? — спросил Гоглидзе. — Надо посидеть, нельзя же сразу убегать.

— Посидим… полчаса. Еще Зинштейна надо вытащить и остальных. А то поклонниками обложился, не подойти. Рановато славу искать…

Инцидент с японцами наделал шуму. Помощник губернатора лично приносил им извинения, уверял, что виновных накажет, и просил дипломатов не держать зла. Тут же японцам были преподнесены дорогие подарки — собольи шубы, ящик с водкой, бочонок черной икры. Видимо, чтобы обмыть шубы и закусить.

Дарья Бурлакова прослезилась и расцеловала Идзуми и Кинджиро. Горо поцелуи певицы не достались, но тот обиды не выказал. Зато поцелуи достались французу и Брауну. Американец еще поцеловал Дарье руку и пообещал пригласить ее на гастроли в Штаты.

Идзуми после перешептывания с Кинджиро и Горо тоже поблагодарил француза и американца за помощь, долго кланялся и заверял в дружбе. Браун пожал ему руку, назвал союзником и предложил выпить.

Инсценированная Щепкиным и Гоглидзе свара хоть и не принесла ожидаемого результата, но все же завершилась удачно. Помог Браун, его вмешательство стало решающим, а из-за того, что американец постоянно был со съемочной группой, японцы теперь и вовсе перестанут подозревать тех в противодействии.

Недовольными исходом дела были Жаров и его прихлебатели. Но тут ничего не попишешь, купец явно перегнул палку, и попытка нападения на японских дипломатов вряд ли сойдет ему с рук. Помощник губернатора заверил в этом всех. Да и его приспешников ждало наказание. Полицмейстер отвез тех в околоток и велел держать до утра.

После примирения банкет свернули. Пассажиры поехали к вокзалу, местные — по домам или ресторанам, продолжать веселье.

Щепкин с офицерами присоединился к Зинштейну и Диане, выпил за русский синематограф, а потом увез всю компанию на вокзал.

До отхода поезда оставался час…

7

— Надо было отравить их. Да хотя бы одного. Диана преподнесла бы бокал, японец бы жахнул…

— А потом бы они сложили два плюс два и поняли бы, кто за ними следит.

Щепкин перебил хмурого Гоглидзе, открыл новую бутылку минеральной воды и наполнил стакан. После банкета почему-то хотелось пить. Хотя там капитан толком ни поесть, ни выпить не успел.

— Какой смысл травить одного или двух, если при них не было документов.

— Значит, они подозревают, что за ними следят?! — вставил Белкин.

— Догадываются. Это и понятно, коли везут такие документы. Но кто именно, пока не знают. Поэтому подозревают всех, — капитан опустошил стакан, отодвинул его. — Хотя нас подозревают меньше. И Браун помог, и легенда хорошая.

— Тогда второй вариант, — ротмистр выглянул в окно, посмотрел на мелькающие деревья и кустарники, скривил губы. — Хотя мне эта езда уже поперек горла.

— Да мы только отъехали! — хмыкнул Белкин. — Еще пылить и пылить.

— Потому и надоело.

— Хватит! — капитан решительно хлопнул ладонью по столу. — Чего как бабы!.. Теперь так — никаких рывков, все просто. Спит, едим, ходим в ресторан, мило улыбаемся всем. Особенно японцам. Играем в синема с нашим режиссером и его свитой. И ждем. А за Екатеринбургом… надеюсь, этот вариант сработает. В запасе почти сутки.

— Японцы фортель какой-нибудь не выкинут? — с сомнением проговорил Белкин.

— Какой фортель? С поезда сойдут? Документы сожгут? — капитан криво усмехнулся. — Им надо целыми до Владивостока добраться и до своих. А после шума на банкете они теперь ни на какие приглашения не ответят. Такое только раз бывает. Ладно, сейчас отдыхать. Кого как, а меня в сон клонит.

Щепкин глянул в окно. Там стремительно темнело.

— День выдался долгим.

— Какая еще ночь будет, — подкрутил ус Гоглидзе. — Кстати, а что там по нашим актерам и прочим? Сведения не пришли?

— Пока нет. Видимо, собирают. Думаю, в Перми получим. Диана куда ушла, к Зинштейну?

— Да. Тот вроде как чтение сценария устроил, — ответил Белкин. — Говорил, надо эпизоды проработать. А никто уже ничего не хочет после банкета. Женщины капризничают, мужики мяту жуют.

— Зачем? — не понял Гоглидзе.

— Темный ты человек! Чтобы запах перегара отбить. И петрушку тоже жуют.

— Где они ее нашли осенью?

— Ну, значит, только мяту.

— Идите. — Щепкин зевнул, прикрыл кулаком рот. — В сон клонит. — Отоспитесь, завтра день тоже будет трудным.

Он простился с офицерами, закрыл дверь, решил сперва сходить посмотреть, что там делают Зинштейн, Диана и остальные, но желания идти куда-то не было. И капитан лег на спину, прикрыв глаза, стал проигрывать минувший день еще раз. Подробно.

…В сон тянуло и Идзуми. Банкет выбил его из привычного графика и вместо послеобеденного отдыха тот вынужден был сидеть за столом, слушать тосты и поднимать бокал. Однако Идзуми не мог позволить себе лечь спать, пока не будут прояснены все вопросы.

Поэтому, выпив чашку крепкого чая, помощник посла подробно расспросил своих людей о произошедшем в его отсутствие.

— Пять человек обошли весь вагон, опрыскали все, включая тамбур, потом проверили вентиляцию и ушли, — докладывал Касуми. — Оружия при них мы не заметили, посторонних предметов тоже. Кроме пяти медиков, в вагон никто не входил. Из виду никого не выпускали. Но пришлось пустить их в ваш вагон, Идзуми-сама. Извините нас.

Идзуми повел рукой. Извинения были лишними, все сделано верно.

— Что-то еще?

— Больше ничего. После никто к вагону не подходил.

— Вы проверили вагон?

— Дважды, перекрестно. Никаких посторонних предметов. Смотрели везде, особенно в вашем купе.

Касуми вновь поклонился, принося извинения за бестактность. Но Идзуми вновь не обратил внимания на его поклон. Это тоже мелочи.

Он посмотрел на Горо. Тот шагнул вперед.

— Обрабатывали весь состав, это точно. Вчера и позавчера так же обрабатывали все поезда, идущие на восток. В местной газете было сообщение о подозрении на эпидемию. О прекращении поставок мяса и молока из восточных губерний ничего неизвестно.

— Я чувствую запах хлорки. — Идзуми вдохнул, прикрыл глаза. — Можно считать, что это не была попытка отравить нас или провести обыск. Хорошо, с этим все. Кинджиро, вам показались странными ссора на банкете и агрессия этого купца?

Секретарь секунду подумал, отрицательно качнул головой.

— Нет, Идзуми-сама. Купец был в ярости, это трудно имитировать. Он дрался всерьез. И бил тоже.

— Портфель никто не пытался отнять?

— Никто. К нему и не подходили. Я не выпускал его из рук.

Идзуми посмотрел на висящую на вешалке шубу. Соболиная, настоящая. И водка настоящая, и икра. И извинения помощника губернатора были искренними, и испуг его тоже. И этот американец, по словам секретаря, ударил купца всерьез. Хороший профессиональный удар боксера. Все же сильная вещь этот бокс. Очень развита техника рук. Не хуже, чем в китайском боксе, а то и лучше. Вот только ноги не используют и бросков нет совсем. Сразу видно, бокс вышел не из дворянского искусства, как, например, дзю-дзюцу или европейская борьба. В боксе все изначально поставлено для боя без доспехов. Как и в карате.