Видишь Суслика? - Фил Шрайбер

стартанул какой-то представительский лимузин - вероятно вездесущий лексус.

Из-под машины, служившей ему укрытием, он увидел ноги в военных берцах – человек стоял на одном колене. Судя по позе – целится поверх капота. Уже легче. Школодиверсант тихо пополз назад, за спину боевика, прикрывающего отход лимузина. Пока Суслик выбирал момент, чтобы напасть, прогремел мощный взрыв. Пожар в ресторане добрался до газовых баллонов. Наёмника взрывной волной повалило на землю, и он оказался совсем рядом с Сусликом. Валентин очень хотел бы допросить его, но понимал, что полиция уже близко, следовательно, допрашивать всех будут именно они. И пустил упавшему пулю в голову, под одобрительный бой барабанов у себя в голове, глушивший любые доводы разума, кричавшего не убивать свидетеля.

Гул в голове стих. Вернувший себе возможность рационально мыслить Суслик аккуратно избавился от всего оружия, что ему не полагалось, и пошел сдаваться.

Фудзивара Кадзуо доставили в участок в наручниках, с заломленными за спину руками и без оружия. На скамейках, завернутые в одеяла, сидели Хорек и Хомяк. Висевший в руках спецназовцев Суслик церемонно кивнул Хорьку и сказал:

- Я принимаю ваше щедрое предложение, Кагосима-сан. Позаботьтесь о нас.

Сёго только кивнул, все ещё пребывая в шоке от происходящего.

Глава 14 «Считать по нашему, мы выпили немного»

Родительский день в кадетской школе был одним из главных праздников. В этот день всем учащимся давались увольнительные. После того, как мать Суслика исчезла, а отец умер, мальчишка убегал от своего горя в руины старой крепости, где наслаждался одиночеством. Но ему больше не хотелось оставаться одному. Впрочем, он бы при всём желании не смог, ведь Валентин обитал прямо в его голове. Но дело было не только в вынужденном соседстве. Ему просто хотелось… чего-то. И Валу хотелось «кое-чего». И поэтому они вместе решили повторить штурм библиотеки, чтобы, наконец, добраться до Совушки – раз уж Ласка строит из себя такую недотрогу.

Но всем планам Суслика помешал Хомяк. С самого утра он напрыгнул на лениво потягивающегося Кадзуо и восторженным шёпотом сообщил:

— Сегодня ты идёшь с нами!

Помня о важности одеяла, Суслик мёртвой хваткой вцепился в постельную защиту. Джунгарик, не переставая тянуть за одеяло, продолжил:

— Сестричка достанет тебе пропуск. А с ней можно будет сходить знаешь куда? Знаешь?

Воображение Валентина услужливо подсунуло полутёмную комнату, прикосновение прохладных пальцев к коже груди и… полетевшие на пол швабры из комнаты для уборщиков. Там однажды был пикантный эпизод в жизни молодого солдата и старшей по званию и возрасту Лимонки. Взрыв тогда случился преждевременно, но пострадавший ни о чём не сожалел.

Хомячок не стал уточнять, куда можно сходить с его сестрой, но Вал с Кадзуо сошлись на лав-отеле. Рассудив, что кошечка ничуть не хуже птички, а скорее даже лучше, Суслик моментально на всё согласился, и был готов к выходу быстрее, чем обычно. На КПП их уже ждали.

— Можешь опустить бровь, а то так и останется навсегда, —сказал Хомяк, расплываясь в улыбке. Ведь навстречу им шли две лучших девушки на свете — Ласка и Пума, огонь и огнище.

Обнимашки с сестрой заканчиваются у Хомяка всегда одним и тем же —

промеж грудей дышать стало нечем, тонкие ручонки взвились вверх, словно флаги, и парень затих. Но Пума знала, когда пора отпускать. Тем более, ей совсем не хотелось, чтобы этот малыш напускал слюней на платье, в кои-то веки надетое с определённой целью.

Суслик в следующее мгновение понял, что цель это он, смутился, и тоже решил не пускать слюней. По крайней мере, пока.

Обычно собранные в шиньон волосы Ласки сегодня струились огненным потоком, плавно заканчиваясь у бёдер.

«Негуманный разрез», — подумал Суслик, застряв взглядом на ноге медсестры. Солнце как раз позолотило её кожу лучом, как по заказу.

Пума не выдержала такой подставы, сощурила глаза в небо и толкнула Суслика:

— Сегодня ты с нами, Фудзивара-кун. Отблагодари хорошим поведением.

Ласка взяла его за подбородок. Дрожь прошла волной по телу Суслика. Где-то внутри него часть Валентина усмехнулась и многозначительно закивала. В реале Фудзивара и впрямь закивал, чем вызвал довольный смех Пумы.

Она подхватила парней под ручки и смело двинулась вперёд, не забыв при этом бросить в сторону Ласки:

— Хорошее у тебя средство от порезов. Ни единого шрама. Поделишься?

Суслик не понял, о чём говорит Пума. Он не видел, во что превратился спортзал после того, как девушки устроили в нём драку. Не видел, как они лежали в осколках разбитых зеркал, а потом помогали друг другу вытаскивать стекло из боков и лиц.

Ещё он не понял, почему Ласка идёт с ними, но не имел ничего против этого. Зато сама Ласка была очень даже против! Ей совсем не хотелось делить Суслика ни с кем, а потому она собиралась запереть его в лазарете и… Но её фантазиям не суждено было сбыться. Она сдалась под напором Пумы, и – внезапно – Хорька. Выписала пропуск для Фудзивары, но с одним условием. Она должна присутствовать рядом с пациентом, ведь его до сих пор регулярно обследуют. Отпустить без присмотра, одного (как же!) никак нельзя. На самом деле сработал элементарный подкуп. Скудная зарплата медсестры не позволяла излишки, всё уходило на закупки протеина. Поэтому Пума обещала оплатить ВСЕ покупки женских штучек, которые приглянутся Китано.

Разомлевший от присутствия красоток Суслик тем не менее ощутил, как в воздухе подвисло напряжение. Этих дам определённо нужно сдерживать. Как бы чего не вышло.