Туманный вирус - Сергей Донской

Минувшей ночью, когда выяснилось, что сотрудники комитета не справились с заданием, Шухарбаев всерьез подумывал о самоубийстве. Курбатов перехитрил их и ушел, явно намереваясь довести задуманное до конца. Это означало, что смертоносные бактерии все же будут распылены над столицей. Но смысла в этом Шухарбаев уже не видел. Пока с ним были рядом генералы Омаров и Умурзаков, он еще мог надеяться совершить бескровный военный переворот. Но, оставшись без поддержки армии, Председатель КНБ скис. Все пошло наперекосяк.

Султанбаев решительно не собирался уходить со своего поста, и было уже ясно, что он не сделает это добровольно даже в том случае, если вымрет все население Казахстана. Со своей стороны, фанатик Курбатов шел к цели напролом, похоже, нисколько не заботясь о том, чем это закончится.

Шухарбаев знал, чем. Катастрофой.

При любом раскладе главным виновником гибели соотечественников станет он сам, хоть взойдя на трон, хоть оставшись на нынешнем посту. Возможности современной разведки неограниченны. Рано или поздно кто-нибудь докопается до правды, и тогда Шухарбаеву не будет спасения ни в какой, даже самой отдаленной точке земного шара.

Манипулируя генералами, он собирался сделать козлами отпущения их. Это выглядело так просто. Допустим, Омаров бы застрелился, а Умурзаков повесился, не выдержав угрызений совести. Оба оставили бы предсмертные записки соответствующего содержания. Зная виновников трагедии, общественность прокляла бы их имена и забыла о случившемся, как забывают люди катастрофы, войны, жуткие теракты, проводящиеся спецслужбами против своих же соотечественников.

Но теперь, когда генералы отправились в мир иной, у Шухарбаева почти не было шансов отвертеться. И, услышав, что русский лейтенант исчез вместе со всеми десятью контейнерами бактериологического оружия, он совсем пал духом. Лишь две трубки доброй смеси заставили его собраться с мыслями и взять себя в руки. В темные предрассветные часы все оперативные сотрудники Комитета были подняты по тревоге и отправлены прочесывать степь в поисках беглеца.

Надежды на счастливый исход было мало, однако, как это часто происходит, приготовившийся к худшему Шухарбаев воспрянул духом, увидев, что Удача улыбнулась ему.

Самого Курбатова изловить не удалось, зато ранним утром два оперативника наткнулись в степи на всадника, который при виде удостоверений попытался ускакать по бездорожью. Поддерживая между машинами постоянную связь, оперативники устроили облаву. Правда, попытавшийся отстреливаться всадник был изрешечен пулями из нескольких стволов, но при нем были обнаружены документы лейтенанта Курбатова, а также принадлежащий ему мобильный телефон.

Личность убитого удалось установить к девяти часам утра. Это был племянник Сарыма Исатаевича Хабирова. В отличие от дяди, пользующегося уважением в округе, племянник промышлял грабежами и убийствами, хотя всегда удачно откупался, так что под следствием не находился и в розыске не состоял. Все свидетельствовало о том, что, натолкнувшись в степи на одинокого путника, он прикончил его, завладев ценными вещами. Искать тело не имело смысла. В любом случае первыми обнаружат могилу лисы или бродячие собаки, после которых опознавать будет нечего.

Взвесив все «за» и «против», Шухарбаев примчался в резиденцию Президента, добился у него срочной аудиенции, а теперь смотрел, как тот нюхает свои ногти, обдумывая услышанное.

— Значит, — заговорил он наконец, — ты утверждаешь, что угроза миновала?

— Комитет устранил ее, господин президент, — сказал Шухарбаев. — Подлые генералы были беспощадно уничтожены, а сегодня мои люди ликвидировали и их наемника.

— У тебя есть доказательства, что Умурзаков и Омаров были заговорщиками?

— Доказательства будут, — твердо произнес Шухарбаев, отлично знавший, что нет ничего проще, чем составить убедительные документы.

— А вот мне докладывали, — сказал Султанбаев, — что ты с ними в последнее время плотно общался. Принимал их у себя, сам в гости наведывался.

Это был момент, о котором на Украине говорят: или пан, или пропал.

— Совершенно верно, — подтвердил Шухарбаев.

Он хоть и сидел, но вытянулся так, словно встал по стойке «смирно». Султанбаев упал грудью на стол, сверля его взглядом.

— И что же Председателя Комитета Безопасности связывало с изменниками родины?

— Мне поступали сигналы, господин президент. Тревожные, но не подтвержденные. Я хотел лично разобраться. Провоцировал этих двоих, однажды даже намекнул, что недоволен вами.

Султанбаев откинулся назад так резко, что кресло под ним жалобно пискнуло.

— Недоволен, значит?

Прежде чем продолжить, Шухарбаев натужно проглотил слюну.

— Это была уловка. Я хотел, чтобы заговорщики поверили мне и предложили мне присоединиться к ним.

— И они поверили?

— Нет, господин президент. Я не сумел солгать достаточно убедительно. Все в этой стране знают, что я предан вам, как собака.

— Допустим. — Султанбаев снова подался вперед. — Но если ты подозревал Омарова и Умурзакова, то почему не пришел ко мне? Почему не доложил?

— Виноват, — Шухарбаев потупился. — Наверное, стар стал. Поверил этим негодяям, не раскусил их сразу.

— А потом? Когда раскусил?

— И тут виноват, господин президент. Хотел накрыть этих пауков и предстать перед вами победителем. Ну, чтобы вы оценили меня по достоинству.

Султанбаев брезгливо выпятил губы.

— Из-за тебя могли пострадать люди! Невинные люди! Не говоря уже…

Он осекся. Правитель не должен показывать, что ему тоже бывает трудно и страшно. Пусть никто никогда не узнает, какие черные дни пережил президент Казахстана. Это уже в прошлом. Как и прочие трудности, которые довелось ему пережить за годы правления.

— Кто дал тебе право рисковать чужими жизнями? — сурово произнес он.

Закашлявшись так, что слезы удушья выступили у него на глазах, Шухарбаев выдавил из себя:

— Готов подать в отставку.

Султанбаев устало махнул на него рукой:

— Работай пока. И моли Аллаха, чтобы СМИ не распустили сплетни о том, как мы едва не подверглись атаке террористов.

— Будьте спокойны, господин президент. Они у меня вот где.

Председатель Комитета сжал сухонький старческий кулачок. Султанбаев снова отмахнулся.

— Ступай… Стой! А бактериологическое оружие? Оно найдено?

Это был еще один критический момент, когда Шухарбаев почувствовал себя подвешенным над пропастью.

— Да, — соврал он голосом таким хриплым, словно сорвал его, болея за любимую футбольную команду «Кайрат». — Контейнеры взорваны, господин президент.

— Это не опасно? — встревожился Султанбаев.

— Нет, господин президент. Взрыв был произведен в заброшенном шахтном стволе под Карагандой. Ствол сровняли с землей.

— И больше ничего нам не угрожает?

Под местоимением «нам» Султанбаев подразумевал в первую очередь самого себя, как это всегда было свойственно восточным властителям.

— Ничего.

Шухарбаев заставил себя улыбнуться.

— Иди, — кивнул Султанбаев. — Стой!

Председатель КНБ опять вздрогнул и обернулся.

— Что с этим москвичом… — Морщась, Султанбаев потер палец о палец. — Как его?

— Вы про Белова?

— Да, про Белова.

— Он нам больше не нужен, — сказал Шухарбаев. — Пусть уезжает.

— Я тоже так думаю, — решил Султанбаев. — Вообще не понимаю, зачем его прислали? Он хоть сделал что-нибудь полезное?

— Нет, господин президент. Даже столько не сделал.

Был показан кончик мизинца. Взглянув на него, Султанбаев нахохлился.

— Сегодня же отправлю его восвояси.

— Это правильно, — поддакнул Шухарбаев.

Султанбаев нахохлился еще сильнее.

— Сам знаю, что правильно, — пробурчал он. — Почему ты еще здесь? Я ведь сказал тебе уйти.

Не возразив, не сказав ни единого слова в свою защиту, Шухарбаев засеменил к двери. В другой раз он обиделся бы на такое обращение, но не сегодня. У него было такое ощущение, что он выбрался живым из клетки с голодным тигром. И все благодаря уму, воле и хорошо подвешенному языку. Покинувшему дворец Шухарбаеву казалось, что он заново родился. Поистине, для того, чтобы испытать облегчение, нужно всего лишь походить с мешком риса на закорках. Сбросишь ношу, и становится так легко!

VIII

Белов покачал головой.

— Не верю, — произнес он.

— Чему ты не веришь? — спросил Мухамбеков.

Вызвав Белова в свой кабинет, он всячески давал понять, что ужасно занят: перекладывал с места на место какие-то бумаги, рылся в стаканчике с канцелярскими принадлежностями, выдвигал и задвигал ящики письменного стола. Смотреть на визитера ему не хотелось. Хотелось поскорее избавиться от него, как от надоедливого голоса совести.