Наследница по кривой (СИ) - Нинель Лав

хотите, — пожал плечами пожилой мужчина, смиряясь с обстоятельствами. — Вольному воля…

Эта женщина снова начала его раздражать. Он долго не мог понять, почему один только вид её действует на него, как красная тряпка на быка, а вот теперь, сидя в кровати среди ночи с зажатым в руке телефоном, догадался: Кира Дмитриевна Чичерина ему не подчинялась — она вообще никому не подчинялась! Она не зависела от него и его денег и делала всё что хотела, не считаясь с условностями и принятыми нормами поведения. И это неподчинение выводило его из себя! Ведь он привык всё и всех контролировать, за всех всё решать!

— Говорите адрес, Дмитрий Викторович.

— Адрес вы знаете. Я живу в квартире Лизонькиных родителей в высотке на Краснопресненской набережной.

38 Воскресенье

38 Воскресенье

Со сжатыми губами и нахмуренными бровями Кира сосредоточенно вела машину, забывая включать поворотники и срываясь с места ещё на красный сигнал светофора. Гремучая смесь из злости, сомнений, беспомощной неотвратимости и какого-то животного страха гнала машину вперёд и вперёд.

Но, видимо чувствуя свою вину, Судьба на этот раз сжалилась над Кирой, убрав с её дороги не только гаишников, но и лихачей, и неопытных водителей.

Когда молочно-белый «Ягуар», тяжело поводя розово-перламутровыми боками, застыл у дома на Краснопресненской набережной, Кира не сразу вышла из машины. Она выключила мотор и ещё какое-то время сидела в пахнущей новизной и кожей тишине, не решаясь расстаться с иллюзией «точки возврата» — ещё можно вернуться назад, всё отложить, переиграть…

Зачем она сюда приехала?

Сейчас она уже сомневалась в правильности своего поступка, увидев фотографии и поддавшись эмоциям, Кира начала поиски правды и вот теперь стояла перед сложным выбором: «знать или не знать горькую убийственную правду?». Может, надо было положить альбом с фотографиями на место в комод, повернуть ключ и забыть о странном, невозможном сходстве двух совершенно чужих и незнакомых друг другу женщин. Но одно дело пребывать в беспечном неведенье или сомневаться в чём-то, и совсем другое дело знать, имея на руках неоспоримые факты…

И Кира решила на этот раз идти до конца!

Поправив чёрные волосы, она ещё раз посмотрела на фотографии дочери и матери Павла Шубина, запихнула их в карман пиджака и вышла из машины.

Сигнализация «Ягуара» пискнула, блокируя двери иномарки, и Кира обречённо побрела по ступеням к подъезду сталинской высотки.

Дмитрий Викторович Юшкин чисто выбритый, в костюме, светлой рубашке и галстуке — джентльмен и в час ночи остаётся джентльменом — стоял в освещённом дверном проёме, прислонившись спиной к косяку. Лицо его было непроницаемо, но длинные пальцы нервно выбивали по дереву какую-то бравурную дробь.

«— Чёрт знает что! — вяло думал он, ожидая поднимающийся лифт. — Я совсем не готов обсуждать с этой женщиной семейные тайны…»

Двери лифта бесшумно разъехались, и на площадку шагнула высокая черноволосая женщина в тёмном брючном костюме с ярко накрашенными перламутровой помадой губами. Дмитрий Викторович слегка опешил и уже хотел отступить в квартиру — неприлично пялиться на чужую позднюю гостью, но женщина посмотрела по сторонам и направилась прямо к нему.

— Гостей принимаете? — знакомым голосом спросила она, и за стёклами больших старомодных очков, скрывающих пол-лица женщины, весёлым торжеством блеснули карие с золотыми искрами глаза.

— Кира Дмитриевна, это вы? — Дмитрий Викторович никак не ожидал таких радикальных изменений внешности и с удивлением разглядывал почти незнакомку.

— Спасибо! — обернувшись, вежливо поблагодарила Кира охранника в камуфляжной форме, подозрительно выглядывающего из лифта.

— Проходите, пожалуйста, — спохватился опешивший хозяин, пропуская гостью в квартиру и кивая охраннику.

Кира шагнула за порог и, осматриваясь, в волнении остановилась.

Ничего в этой квартире не напоминало ей о прошлом. Ремонт вместе со старыми обоями уничтожил следы её страданий, и квартира жила теперь новой жизнью и, возможно, даже не узнала её — ведь прошло столько лет.

Дмитрий Викторович обошёл застывшую на пороге гостью и распахнул дверь кабинета.

— Прошу, — сухо произнёс он, не зная, как вести себя в подобной ситуации — эта женщина не вписывалась в рамки его привычного поведения.

В кабинете уютно горела настольная лампа под причудливым белым абажуром, мягко освещая разбросанные по письменному столу бумаги.

— Извините за поздний визит, — входя в кабинет, тихо произнесла Кира, села в предложенное кресло и сжала холодные пальцы в замок.

— Бросьте, Кира Дмитриевна, — раздражённо отмахнулся от извинений потревоженный хозяин квартиры. — Время для вас не имеет никакого значения, как, впрочем, и для меня, — он достал из кармана пиджака серебряный портсигар с монограммой и завертел его в руках, не решаясь начать трудный разговор.

— Ах, да! Вчера я совсем забыла… Неужели это было только вчера? — достав из сумки записную книжку, Кира написала на чистой страничке номер чёрной «БМВ» и фамилию её владельца, вырвала листок и протянула Дмитрию Викторовичу. — На этой машине они сбили женщину у подъезда, тогда, в первый день…

— Опомнилась, голубушка?!

Портсигар тихо шлёпнулся на бежевый ворсистый ковёр. Дмитрий Викторович поднял его и сел в кресло: предстоящий разговор был серьёзным испытанием для его больного сердца — хорошо, что у него было время подготовиться (на кухне до сих пор стоял резкий запах валокордина). Но, с другой стороны, они должны были поговорить, если что-то случится с этой женщиной, он будет косвенно виноват в её смерти: не уберёг, не обеспечил, не предвидел. И сколько бы подарков он потом ни дарил Виктории, она будет всегда помнить, что это именно он не защитил её мать от явной угрозы.

— С завтрашнего дня я приставлю к вам охрану. И не спорьте!

Спорить Кира не стала — ещё раз пережить тяжёлые минуты страха и безысходности она не хотела.

— Вообще то, я приехала, чтобы обсудить другой вопрос…

— У меня никогда не было семьи, — услышал Дмитрий Викторович собственный голос и ужаснулся несвойственной ему откровенности. — Работа, работа! И только в праздники понимаешь, что главное прошло мимо твоей жизни, и ничего уже не изменить. Начинаешь задаваться вопросом: «Кто виноват?», ссылаться на обстоятельства, перекладывать ответственность за случившееся на других людей — себя самого винить во всём этом как-то не хочется. Вот хотя бы взять ваши отношения с Павлом, — брови гостьи слегка нахмурились, но Дмитрий Викторович предпочёл не заметить её недовольство. — В вашем расставании виноваты не столько обстоятельства, сколько влияние и воля других людей.

— Вы ошибаетесь, Дмитрий Викторович, — Кира преувеличенно равнодушным взглядом обвела кабинет, — не было никакого расставания. Была любовь, заявление в ЗАГС, мой день рождения, шампанское и как следствие всего этого проведённая вместе ночь. Утром