Может быть, он? - Елена Лабрус

хитро прищурилась. — Ну, я сама спросила. Но теперь хочу с тобой напиться. И выведать все твои страшные тайны, — сладко потянулась она.

Его палец скользнул вокруг её пупка, обогнул маленький шрам от аппендицита, двинулся в другую сторону — к татушке. Крошечная феечка на крошечном цветке тоже хитро улыбалась — озорная, славная, дерзкая. Совсем нецеломудренная.

— Какая славная малышка, — погладил он большим пальцем рисунок, положив руку Крис на живот. Гладко выбритый лобок уже слегка кололся, и она вздрогнула, застонала и выгнулась, когда его пальцы скользнули ниже.

— Не останавливайся, — потёрлась она попкой о его неукротимое желание.

И разговоры сами собой иссякли…

Их, наверное, потеряли.

И это было, мягко говоря, нехорошо — устроить бесстыжую оргию на мамином дне рождения. Но эта горячая девчонка отдавалась как в последний раз, а он брал её, словно они прощались.

Их связь высекала такие искры, что они рисковали сгореть дотла прямо здесь и сейчас.

Но лишь для того, чтобы заново встретиться в следующей жизни.

Чтобы встречаться в каждой следующей жизни, потому что зачем ему теперь любая, самая замечательная жизнь, если её там не будет.

— Пора. Надо идти, — выдохнул Мир, с трудом отрываясь от её губ. — Я выйду первым, — потянулся он за брюками.

— Нет, давай я. Ты мокрый, — провела она ладонью по его лбу, вытерла руку о простыню и подняла с пола платье. — У тебя минут десять.

— О, так я даже успею выспаться, — улыбнулся Мир.

— Угу, — поцеловала она его улыбку и достала из сумочки трусики.

Он укоризненно покачал головой. Она невинно пожала плечами.

— Долгожданная моя, — подтянул он её к себе, скользнул пальцем по упругому соску под тканью, — ты же понимаешь, что бы ты ни сказала, я тебя всё равно не отпущу. И не отдам. Ни за что. Никому. Особенно твоему Ротману.

— Конечно, отдашь. Ты же хороший мальчик. И будешь думать прежде всего о моём счастье.

— Я плохой мальчик. И буду думать о своём.

— М-м-м… Позовёшь меня замуж? — стоя на коленях, она убрала чёлку с его лба и заглянула в глаза.

— Считай, уже позвал.

Она засмеялась.

— А сколько у нас будет детей?

— Сколько будет — все наши.

— Звучит заманчиво, но, к сожалению, я уже дала обещание другому парню.

— Ты шутишь?

— Нет. Я обещала выйти замуж за Ротмана, если он встанет на ноги.

— И, если он встанет?..

— Упаси его бог не встать.

— Не понимаю, — покачал головой Мир.

Она вздохнула.

— Ты славный, Миро̀. Нет, ты самый лучший. Но всё сложно, — провела она пальцем по его щеке. — Ты знаешь, что женщина никогда не забудет мужчину, с которым ей было хорошо?

— Да, это сказал один, видимо, обоим нам известный сыщик в одной популярной книжке, что лежит у меня на окне. Но, кажется, он говорил, что женщина всегда возвращается к мужчине, с которым у неё был незабываемый секс.

— Не будем цепляться к терминологии. Мы же оба поняли, что это значит.

— И какие мужчины тебе нравятся?

— Умные.

— Хм…

— Вот если, например, у мужчины сильные руки, накачанный пресс и красивая задница — он умный, — улыбнулась она. — Ты — очень умный, Миро̀.

Мир засмеялся.

Она позвала его пальцем, хотя он и так был ближе некуда.

— Ты потрясающий, — шепнула она ему на ухо. — Я буду тебя помнить.

И выскользнула, словно её никогда и не было в его объятиях.

Дверь скрипнула. В комнату ворвались вечерняя прохлада и громкая музыка.

— Нет. Нет! Не надо меня помнить, — подскочил за ней Мир, забыв, что голый. — Это Ева, да? Это из-за неё? Она тебе что-нибудь сказала?

— Ева? — удивилась Кристина. Она остановила его взглядом в дверях, посмотрев на пах. Мир сделал шаг назад в комнату. — Девушка, что забита у тебя в телефоне «Она»? А что она могла мне сказать?

— Да что угодно. Что-то из-за чего ты не хочешь… большего. Продолжать. Встречаться.

— Нет, мой дорогой Миро̀, — покачала головой Крис. — Ева тут ни при чём. Да и вряд ли меня бы остановила какая-то Ева, будь она хоть первой женщиной на Земле. Ты сам захочешь меня забыть, когда узнаешь. Но я не прощаюсь, — подмигнула она. — Вечер ещё не закончился.

Глава 19

Когда Мирослав вышел из гостевого домика, можно сказать, вечер был в разгаре.

И ужин тоже. Все ходили с тарелками. По газону белели использованные салфетки. Разговоры стали эмоциональнее, смех громче.

Мир обошёл весь сад. Но ни Кристину, ни мать не нашёл.

— А где? — неожиданно наткнулся он на её тренера. Он то тут что делает? — Где…

— Ирина Владимировна? — переспросил парень и сделал пас руками, по которому Мир понял: мать напилась.

Это случалось с ней редко. Только после больших потрясений. Но, видимо, сегодня был именно такой день.

Мир пробежался по дому. По саду. Спустился в подвал. Проверил винный погреб. Сходил к бассейну.

Чёрт! Он словно был не в собственном доме, а на какой-то чужой вечеринке, где никого не знал.

— Мам! — крикнул он в отчаянии, снова вернувшись в гостиную. — Мама! Мам!

Мажордом прижал палец к губам, призывая к тишине, и показал на крышу:

— Они там.

— Они?

— Ваша мать и ваша девушка, — профессионально вежливо склонился мужчина в ливрее.

— А отец?