Лукашенко. Политическая биография - Александр Федута

Часть II. Царь или не царь

О своей первой встрече с Александром Лукашенко я рассказал в начале книги. Теперь несколько слов о нашей последней встрече.

…Утром накануне президент подписал указ об отставке главного редактора газеты «Советская Белоруссия» Игоря Осинского. А назавтра редактором «Советской Белоруссии» был назначен парламентский обозреватель «Народной газеты» Николай Галко, а его первым заместителем — Павел Якубович142.

Подписывая указ, президент спросил меня:

— Ты что — заявление об отставке написал? Ты не торопись. Я своих людей не сдаю…

Я сказал, что, конечно, решение принимает он. Но я прошу его, если отставка не будет принята, по крайней мере выслушивать меня по тем вопросам, которые входят в мою компетенцию, если он мне по-прежнему доверяет.

— Я своих людей не сдаю.

Лукашенко выслушал меня — но не услышал. Повторил уже сказанное, что было равнозначно напоминанию: будешь выполнять приказы — будешь и дальше работать, без проблем.

Это была моя последняя личная беседа с Президентом Республики Беларусь. Она состоялась 30 декабря 1994 года. Я не знал еще, что уже через три дня потребую у главы Администрации Леонида Синицына удовлетворить мою просьбу об увольнении. По собственному желанию143.

— Дурак! — сказал Синицын. Он всегда ко мне хорошо относился. — Потерпи до мая (выборы в Верховный Совет. — А. Ф.) — будешь депутатом! Или послом поедешь! Куда хочешь? В Швейцарию?

— Никуда не хочу. Скажите лучше — кому дела передавать?

Синицын тяжело вздохнул. Я был не первым, кто уходил, и, судя по всему, далеко не последним.

— Дела, как ты, наверное, знаешь, в таких случаях сдают заместителю. Но ты — подумай…

Думать уже не хотелось. Слишком много событий этому предшествовало…

Попробуем разобраться в них по порядку.

Глава первая. «Свои люди»

Не торопитесь делить портфели

Уже после первого тура голосования я почувствовал себя крайне неуютно.

Влияние Гончара и Булахова в нашей команде ощущалось все меньше, зато влияние Ивана Титенкова — все больше. Но поскольку в штабе его все воспринимали лишь заместителем Синицына по хозяйству, то есть попросту завхозом144, который никак не должен оттеснять политиков и идеологов, а тем паче командовать ими, я как-то спросил у Булахова:

— Дмитрий Петрович, не кажется ли вам, что Титенкова у нас слишком много?

Ответ Булахова, заметно поблескивавшего от ощущения скорой победы и предстоящего прихода к власти, был вполне оптимистичным:

— Саша, успокойся! Иван бизнесмен, ему «бабки» нужны. А управлять страной будем мы.

Впрочем, очень скоро я увидел, что его оптимизм не так уж однозначен.

Рассказывает член предвыборного штаба Владимир Нистюк:

«За столом было около двенадцати человек. Первый вопрос, который ставился в тот момент, был вопрос: как выиграть второй тур. Лукашенко попросил каждого высказаться на эту тему. Предложения были разные — в каких районах усилить агитационные бригады, где добавить печатную продукцию и т. д. То есть вопрос шел о технической реализации второго этапа.

Но мы с Дмитрием Булаховым заговорили о другом. Я лично сказал о том, что чтобы управлять страной, надо иметь команду, в общем-то, более мощную.

Реакция Лукашенко была бурной:

— Вы моя команда, вы у меня все талантливые, вы все первые, вы все лучшие. И, конечно, никто из вас не должен быть обижен…

Тут разговор пошел о том, кого на какие-то посты можно будет назначать. Понятно, разговор был очень не конкретный, даже обтекаемый, но я сам видел слезы в глазах нашего кандидата, когда он говорил, что мы лучшие из лучших и что вместе мы пойдем дальше, и не может быть никаких вопросов».

На том совещании я почему-то не был. Но переданную мне фразу Дмитрия Булахова запомнил:

— С одной командой приходят к власти, с другой эту власть вершат, — сказал он уверенно, но совсем не так оптимистично145.

При всех драматичных и даже искренних уверениях в преданности «своим людям», Александр Лукашенко хорошо понимал, что команда, приведшая его к власти, была чем угодно, но не командой управленцев. Конфликт на этой почве должен был неизбежно возникнуть, и он возник.

Свидетельствует Леонид Синицын:

«Естественно, мы обсуждали, куда и как трудоустроить людей, которые работали в штабе, потому что каждый человек подразумевал, что после кампании он будет в чем-то участвовать, в чем-то реализовываться. Но многие оказались не совсем приспособленными к практической работе. Лукашенко был настроен решительно: от балласта необходимо избавляться. Я категорически возражал. Все, кто работал с нами, должны быть пристроены. В конце концов он махнул рукой. Ладно, мол, ты с ними работал, вот и возись с ними дальше, даю на это все тебе полгода.

Я поступил так. Практически всем была предложена работа в Администрации».

Здесь в разговор вступает писатель Евгений Будинас:

«Только сейчас из признания Леонида Синицына я понял, что именно тогда произошло и почему интеллигенция в первые же дни отвернулась от новой власти. Ведь представляли ее как раз все эти добровольные помощники в избирательной кампании, теперь заселившие управленческие кабинеты и не имеющие зачастую никаких управленческих навыков, не знающие никаких правил, не говоря уж о вежливости и хорошем тоне. От этого нас просто тошнило…».

Новая команда действительно начала править, что называется, с чистого листа.

Кабинеты, в которых сидели еще не уволенные правительственные чиновники, один за другим захватывала президентская рать. Шкафы и ящики со служебными документами вышвыривались в коридоры. До сих пор со стыдом вспоминаю это время. На нас смотрели, как на какую-то дикую орду.

Но вернемся к рассказу Синицына:

«Принимали к проверке мы всех, кто нам помогал. При этом говорилось: "Если пройдет время, и вы не потянете, то будьте свободны, так что — готовьтесь, чтобы потом без обид…". Считаю, что отношение было действительно человеческое: люди проверяются только в деле. Лукашенко не мешал, относился даже с сочувствием:

— Слушай, я понимаю, как тебе сложно найти со всеми общий язык и всех куда-то определить.

Но понимал он и другое: власть взяли, теперь работать надо конкретно».

Здесь Синицын говорит почти правду. Дело в том, что, став главой Администрации президента и будучи опытным управленцем, он начал с того, что попросту никого на работу не принял. То есть — абсолютно никого, включая, к слову, и меня. И проверку команды «в деле» проводил вполне изощренным и самым «безболезненным» (для себя как руководителя) образом: сначала проявись, покажи, на что способен в практической работе, а потом будем оформлять документы о твоем приеме на работу. Таким образом, через некоторое время все, кто не тянул или по той или иной причине был не нужен, оказывались не у дел — им вежливо сообщались, что они не работают (да и никогда не работали — записи в трудовой книжке-то нет).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});