Улыбнитесь, вы уволены - Кара Локвуд

— Какого черта они тут делают? — спрашиваю я Рона.

— У меня в квартире был обыск. Мы с музами теперь бездомные, — признается Рон.

— Ну уж нет, — мотаю я головой, — ни за что. Никоим образом. Здесь вы жить не будете!

— Всего на пару дней, было бы о чем спорить.

— Я нашла работу, — без предисловий сообщаю я.

— Поздравляю.

— Да — хоть и временная, но все-таки работа.

— Вот видишь! Я знал, что ты сможешь. Настойчивость всегда вознаграждается!

Тодд, похоже, искренне гордится мной. Внутри у меня на минуту становится тепло и пушисто.

— Ну? — требую я.

— Ну?

— Ну и что там у Кайла с Кэролайн? — грустно вздыхаю я.

Тодд тоже тяжело вздыхает. Тодд и Кэролайн не дружат. Это, вероятно, потому, что когда Кэролайн и Кайл серьезно встречались, у Кайла вечно не оставалось времени на Тодда. Ему постоянно надо было что-нибудь сделать для Кэролайн (например, отремонтировать ее кухню).

— Не знаю, но в любом случае надеюсь, что это ненадолго, — отвечает Тодд.

— Ты думаешь? — Во мне зарождается надежда.

— Ну, надеюсь. Сейчас я с радостью купил бы ей авиабилет до Австралии, если бы это помогло.

Тодд терпеть не может платить в баре, а тут — две тысячи долларов за авиабилет. Это говорит о глубине его чувств.

«Жан Нате» возвращается с обеда раньше времени и обнаруживает, что я болтаю по телефону.

— Никаких личных разговоров, — рявкает она.

Когда после долгого дня удержаний, номеров и переводов я возвращаюсь домой, в моей квартире пахнет, словно в цирке, вдобавок появились еще три человека — Роновы музы.

Усевшись в кружок, музы листают мои старые журналы «В стиле». Фергюсон увлеченно массирует Ганеше ноги. Рон щиплет Мисси за задницу, пока та готовит сэндвичи с ветчиной, а Стеф спит в свободной спальне, положив на глаза розовую шелковую маску.

— У тебя кончилась диетическая кола, — информирует меня одна из муз.

— И арахисовое масло, — добавляет другая.

— А еще приходил твой хозяин за квартплатой, — сообщает третья. — Как там его? Боб? Я не все поняла, но он грозился взять с тебя пеню.

— Какого черта они тут делают? — спрашиваю я Рона.

— У меня в квартире был обыск. Мы с музами теперь бездомные, — признается Рон.

— Ну уж нет, — мотаю я головой, — ни за что. Никоим образом. Здесь вы жить не будете!

— Всего на пару дней, было бы о чем спорить.

Мое лицо багровеет.

— Может, на один день? Только один? А Расс и Джо тогда придут попозже.

— Хочешь, мы поможем вам с «Максимум Офисом»? — предлагает Ганеша.

Я замираю и смотрю на нее, потом на Мисси.

— Ты им РАССКАЗАЛА? — кричу я Мисси, которая засовывает перемазанный горчицей нож в мою банку с майонезом.

Мисси пожимает плечами:

— У нее были интересные идеи по поводу текста писем.

* * *

Я почти слышу, как лопаются вены у меня на висках.

Бум. Бум. БУМ.

Я устала притворяться, что все в порядке.

Ничего не в порядке.

Ничего даже приблизительно не в порядке.

Я сейчас взорвусь.

Мне грозит финансовый крах, моя некогда девственно чистая квартира превратилась в ночлежку для каждого обленившегося выродка в радиусе трех миль. Даже если завтра я найду новую работу с вдвое большей зарплатой, у меня не хватит даже на обязательные платежи по кредитным карточкам, не говоря уж о тех тысячах, которые я задолжала Хозяину Бобу. Если я не выиграю в лотерею или не выйду за Теда Тернера, остается только объявить себя банкротом. Мой самый перспективный мужчина за много лет, Кайл, вернулся к бывшей подружке. И я больше не могу.

Да, конечно, я живу не на улице. У меня есть крыша над головой. Я не жертва геноцида. Я не десятилетний пакистанский ткач, слепнущий над коврами. Знаю, на свете бывают вещи и похуже. Я это знаю, теоретически. Но от этого мне не легче. Потому что это самая тяжелая ситуация за всю мою короткую жизнь, и я не справляюсь. Откровенно не справляюсь. Что же будет, когда кто-нибудь умрет? Когда случится что-нибудь по-настоящему плохое? Я думала, что я сильная и независимая личность, но это неправда.

На самом деле вся моя жизнь — самообман.

Я не контролирую ничего — ни работу, ни личную жизнь, ни даже собственную квартиру.

* * *

— Я иду в спальню и считаю до десяти, — объявляю я. Как я ни стараюсь, голос все равно дрожит. — И чтобы, когда я выйду, никого в моей квартире не было!

И хорошенько хлопаю дверью, чтобы все поняли: я не шучу.

— Раз.

Даже не верится, как я все запустила.

— Два.

Неужели бывает хуже?

— Три.

Что я могла натворить в прошлой жизни, за что мне это наказание — семь оглоедов в собственной квартире?

В дверь стучат.

— Надеюсь, что ты — кто ты там есть — пришел попрощаться, — кричу я.

— Джейн, — зовет Стеф. — Джейн, пусти.

— Четыре. Не пущу, Стеф, извини.

— Джейн, не на нас нужно сердиться, — продолжает Стеф. — Ты знаешь, кто во всем виноват. И это не Рон, не Фергюсон и не я.

— ПЯТЬ, — почти ору я.

— Это Майк, сама знаешь. Разве тебе не хочется ему отомстить? Представляешь его лицо, когда он узнает, что его уволили?

— Шесть, — говорю я, но уже тише.

— Ну же. Тебе станет легко. Ты сможешь начать новую жизнь. Разве ты не хочешь начать новую жизнь, Джейн?

Я задумываюсь.

— Семь.

— Тебе нужно подвести черту. Ты потеряла мужчину. Ты потеряла работу. Тебе нужно подвести черту.

— Со мной все в порядке. Я не хочу подвести черту. Я просто хочу, чтобы все свалили из моей квартиры. — Я делаю паузу и добавляю: — Восемь и ДЕВЯТЬ.

— Брось, Джейн. Ты хандришь уже несколько месяцев. Тебе кажется, ты единственная обиженная, а ведь выжили нас всех.

Я качаю головой.

— Ты не одна пострадала. Все мы пострадали.

Я киваю.

— Ну так что, поможешь нам или будешь сидеть и жалеть себя до скончания века?

Я размышляю. То ли мои мозги еще не отошли от грибов, то ли Стеф и впрямь говорит разумные вещи.

Мне действительно надо начинать новую жизнь. Давно пора забыть о прошлом.

— Ты считаешь, если мы это сделаем, я подведу черту и смогу начать новую жизнь?

— Определенно, — заверяет Стеф.

Через секунду я открываю дверь.

У Мисси в руках скотч и бейсбольная бита.

— Что это? — не понимаю я.

— Если бы Стеф тебя не убедила, нам бы пришлось тебя связать, — объясняет Мисси.

— Не смешно.

— Я и не шучу.

Я всматриваюсь в Мисси, но та даже не моргает.

— Вечером мы выступаем на «Максимум Офис», — продолжает она. — Ты с нами?