Где начинается радуга? Часть 2 (СИ) - Ирина Леухина

ударил меня молотком. Ярость сменилась недоумением у парня. И тогда Матвей достал телефон и включил фонарик. А свет направил на мое обнаженное тело.

— Кто на такое мог быть способен… — глухо прошептал он, словно про себя. Он огляделся и увидел то самое последнее платье, которое я кинула на пол. Не сложила аккуратно. Не повесила на вешалку. А кинула, словно она половая тряпка. И теперь платье горкой лежало где-то там. Неважно где, лишь бы далеко от меня. Матвей приблизился к нему. Он достал из нагрудного кармана платок и через него прикоснулся к нежной ткани. При помощи фонаря он осмотрел наряд, а потом аккуратно сложил его. — У вас есть пакет. Я его заберу.

— Это платье вообще-то дорогое, — появилась из-ниоткуда помощница модельера. — И забрать его вы не имеете право.

— А причинять вред другому вы имеете право, — заорал Матвей. — Это платье — улика. И я его забираю. Вы либо принесете пакет, и я его заберу для независимой экспертизе. Либо я всех вас по миру пущу. Особенно вашего чертового модельера!

Девушка обиженно надула губы, но больше препятствовать парню не стала. Она принесла пакет, куда Матвей положил платье. Все также не прикасаясь к нему.

Он скидывает с себя свой пиджак и накидывает его на мои плечи. Матвей держа меня только за не зудящие части рук помог подняться и посмотрел на Марину.

— Ты ведь подруга? — уточнил он. На что Рубин молча кивнула. — Тогда ты сейчас же повезешь ее к доктору по данному адресу. Я его сейчас предупрежу, что вы приедете. Он поможет ей. Касайся только ее рук. От кисти до плеч. И проследи за тем, чтобы до нее меньше касались. Поняла?

— Да-а.

— Ксюш, — Матвей повернул меня к себя и заставил заглянуть в глаза. — Тебе помогут. Поняла. Я все решу.

И он отдал меня в руки подруги. Она помогла мне обуться и повела на выход. Я шаталась от всплеска эмоций и, кажется, у меня немного помутилось сознания. Напоследок я оглянулась и заметила, как Матвей с кем-то созванивается и требует срочного внимания, а потом подошел к Ануш. Он грозно уставился на моего куратора.

— Что с ней? — спросила Ануш.

Матвей указывает на пакет с платьем.

— На платье стекловолокно. То, что она вышла на подиум — чудо.

Чудо… Какое удивительное слово. Мне оно всегда казалось как символ чего-то прекрасного и удивительного. Но разве то, что происходит со мной это прекрасное? Разве это удивительное. То что я вышла, это была всего лишь моя неукротимая воля. Вот только даже она меня сегодня не спасла. Я не справилась с конкурсом. С самым важным и последним. И мне вряд ли предложат остаться даже в московском агентстве.

И как мне быть? Или отпустить все. Отдать контроль Матвею? Но разве это справедливо по отношению к нему. Тогда я действительно собака на сене. И не отпускаю, и не подпускаю.

— Не думай, Ксюша, — шепчет мне на ухо Марина. — Он поможет тебе. Давай поступим как женщины. И переложим решение проблемы на широкие мужские плечи.

Как бы после этого не стать женой этого мужчины. Хотя может после такого грандиозного провала это будет единственный нормальный поступок.

Глава 20

Холодный металл вновь касается моего уставшего тела, а потом вытягивает что-то маленькое. То, что приносило мне столько боли.

— Это последняя, — с выдохом говорит медсестра и выключает лампу. — Сейчас вам нужно помыться с мылом, а потом обработать все тело мазью. Душ там. Мазь я оставлю тут.

Я безучастно киваю и встаю. Отправляюсь в душ, который находится в соседней комнате. Матвей отправил меня в частную клинику, поэтому даже в душе меня ожидает чистое полотенце, шампунь и мыло. Словно я в пятизвездочном отеле, а не клинике. Я захожу в кабинку и включаю воду. Тщательно настраиваю. Не сильно горячая, и не холодная. Теплая. Приятная. И успокаивающая.

Слезы тут же появляются скрытые под потоком воды.

Чтобы вытащить из меня всю вату, понадобилось четыре часа. Две медсестры по очереди вытаскивали из меня при помощи пинцета едва различимые волокна. Когда мы приехали, доктор уже ждал нас. Он осмотрел меня и дал обезболивающее. Затем прислал медсестр. После чего началась моя пытка. Обезболивающее смягчило легкие касание девушек, но к концу процедуры действие лекарств ослабло. Мне пришлось сжимать зубы, чтобы не вопить как резаный зверь.

Сейчас я могу признаться себе. И немного пожалеть себя.

Когда я вышла из душа, уже было два часа ночи. Меня на прикроватной тумбочки ждала мазь, которую я намазала. На плечи, живот и бедра.

И в этот момент зашла Марина.

— Ты как?

Как? Да, никак. Пару дней назад мы мечтали как пройдемся по улицам Парижа, как завоюем мир мод. А сегодня меня стукнули по голове молотом действительности. Мечты останутся в мире грез. Не выйдя из заточения в реальность.

Но это было бы слишком правдивое описание моего состояния. А мне не нужно чужое сочувствие.

— Не очень, — бурчу я, продолжая вертеть в руках мазь.

Девушка заметила в моих руках тюбик и подошла, отбирая его.

— Осталась спина?

Киваю и отворачиваюсь от нее. Я не достану спину. Она сильнее всего пострадала. Видимо в основном волокно нанесли на заднюю часть платья там, где были пуговицы. В этом мне нужна помощь.

Она мягкими касаниями покрыла мазью спину жирным слоем, а затем растерла остатки вдоль талии и поясницы.

Моему телу стало легче. Но не душе.

— Результаты сегодняшнего показа объявлены? — мой голос прорезает тишину, от чего Марина тормозит.

Значит объявлены.

И я не прошла.

— Ксюш, это не твоя вина…

— Я не смогла дойти до конца.

— Да никто бы не смог. Не то что пройти, а выйти. Ксюш, вслушайся в слова. Человек не мог бы встать, если бы его на его одежду нанесли стекловату. А ты встала и дважды прошла по платформе и не запнулась. Ты победитель!

Ха-ха!

Так и хочется язвительно посмеяться в лицо Рубин. Она это серьезно? Победитель без награды разве может использовать этот титул.

— Который не поедет в Париж. Который не получит главный приз. Скажи, я на каком месте?

Рубин молчит. Тогда я поворачиваюсь к ней и всматриваюсь в темноту окон. Не могу глядеть на подругу. Не хочу показать скрытую боль даже ей.

— Скажи, кто занял первое место?

— Регина.

Не удивительно.

— А я на каком?

— На третьем.

Хоть не на последнем.

— А передо мной?

— Юлианна.

Отворачиваюсь и поднимаюсь на ноги. Я