Жизнь пророка Мухаммеда - Вашингтон Ирвинг

«Клянусь, с ним бороться нельзя! — вскричал он, обращаясь к аль-Аббасу. — Действительно, племянник твой обладает великой силой».

«Именно так! — ответил тот. — Вернись же к своему народу, позаботься о его безопасности и предостереги от сопротивления пророку».

Абу Суфьян поспешил в Мекку, где, собрав жителей, сообщил о приближении могучей рати под предводительством Мухаммеда и предложил сдать город. Слова главного противника Мухаммеда возымели действие. Большинство жителей решили покорно встретить пророка при его вступлении в город.

Между тем Мухаммед, не зная, придется ли ему встретить сопротивление, приближаясь к Мекке, позаботился, чтобы основную часть войска с флангов прикрывали специальные отряды. Али командовал отрядом кавалерии, ему было вверено священное знамя, которое надлежало водрузить на горе Хаджун. Все военачальники получили приказ выжидать и ни в коем случае не атаковать первыми — Мухаммед мечтал, чтобы Мекка покорилась его милосердию, а не силе. Правда, всех, кто окажет вооруженное сопротивление, велено было убивать, но зато всем, кто сдастся на милость победителя, даровалась свобода.

Мухаммед в ярко-красном одеянии ехал в арьергарде, восседая на своем любимом верблюде аль-Касве. Громадная масса народа, толпившаяся вокруг него, затрудняла его продвижение. Когда он прибыл на гору Хаджун, где Али водрузил знамя веры, для него раскинули палатку. Мухаммед сошел на землю и сменил свой яркий наряд на черную чалму и одежду богомольца. В этот момент, однако, в долине произошло столкновение: курайшиты обстреляли левое крыло, которым командовал Халид; пылкий воин не стерпел и понесся с мечом на врага, а за ним последовало все войско. Они обратили курайшитов в бегство, ворвались вслед за ними в городские ворота, и только вмешательство Мухаммеда спасло город от страшной резни.

Когда кровопролитие прекратилось, пророк спустился с горы верхом на верблюде и приблизился к воротам, имея по правую руку Абу Бакра, а сзади — Осаму, сына Зайда. При восходе солнца вступил он в ворота своего родного города — не как славный победитель, но в одежде и со смирением богомольца, произнося открытые ему в Медине стихи Корана, в которых предсказывалось это событие. Это было торжество религиозного деятеля, а не воина.

Мухаммед направился прямо к Каабе, где он молился с раннего детства, к тому священному алтарю, который чтили со времен патриархов и который он считал первоначальным храмом единого истинного Бога. Он семь раз обошел вокруг священного здания, как это требовалось религиозным обрядом, соблюдавшимся от древности, и с чувством благоговения каждый раз дотрагивался своим посохом до священного «черного камня». Он бы вошел и в Каабу, но старый охранитель ее Осман ибн Тадха запер дверь. Али вырвал было у него ключи, но Мухаммед велел возвратить их почтенному служителю и так расположил того своей добротой, что Осман сам отворил двери; позже он принял ислам и оставался служить при Каабе до самой смерти.

Войдя внутрь, Мухаммед взялся за очищение священного здания от символов идолопоклонства, которыми оно было наполнено. Все идолы, находившиеся внутри и вокруг него, были низвергнуты и истреблены. Между ними более всех почитался Хабал — идол, привезенный из Сирии; говорили, что в его власти вызывать дождь, и поэтому для жителей безводной пустыни он служил объектом величайшего поклонения. Здесь были также статуи Авраама и Измаила с волшебными стрелами в руках. «Это оскорбляет их память», — сказал Мухаммед. Из уважения к праотцам статуи их были разрушены. В Каабе находились также и картины, изображавшие ангелов в образе красивых женщин. «Ангелы, — сказал с негодованием Мухаммед, — не таковы. Для наслаждения правоверных в раю существуют небесные гурии, но ангелы, духи, подначальные Всевышнему, по природе своей слишком чисты для того, чтобы иметь пол». Поэтому картины эти также были уничтожены.

Из Каабы Мухаммед отправился к святому колодцу Зем-зем, который ангел открыл Агари и Измаилу, когда они изнемогали от жажды. У колодца пророк получил от дяди аль-Аббаса сосуд для питья и совершения омовения. В память этого события он назначил дядю хранителем чаши при колодце — священную должность эту потомки аль-Аббаса наследуют до сих пор.

Окончив религиозные церемонии, Мухаммед расположился на холме Сафа, и жители Мекки, мужчины и женщины, прошли перед ним с клятвой верности. Все это было согласно с откровением Корана, где сказано: «Бог послал своего апостола с указанием ему религии истины, которую он должен возвысить над всеми другими религиями. Воистину, те, которые клянутся в верности ему, клянутся в верности Богу. Рука Божия руководит ими». Но, несмотря на свое торжество, Мухаммед отвергал всякие почести, относящиеся лично к нему. «Почему ты дрожишь? — сказан он человеку, приблизившемуся к нему робкими, нетвердыми шагами. — Чего боишься? Я не царь, а сын курайшитки, которая ела мясо, сушенное на солнце».

Высокомерные некогда начальники курайшитов предстали пред человеком, которого они преследовали, с раболепным видом — жизнь их теперь была в его руках.

«Чего вы ждете от меня?» — спросил он их грозно.

«Милости, о великодушный брат наш! Милости, о сын великодушного рода!»

«Да будет так! — сказал Мухаммед. — Убирайтесь отсюда! Вы свободны!»

Некоторые из его последователей, разделявшие с ним изгнание, предвкушали наслаждение кровавой местью и в разочаровании роптали на его милосердие, но Мухаммед был непоколебим. Правда, он оставил за собой право в течение только этого дня наказать некоторых городских жителей, совершивших преступления, и они были осуждены на изгнание; но даже из них большинство позже было помиловано.

Среди курайшитских женщин, явившихся для принесения ему присяги, он заметил Хенду, жену Абу Суфьяна, когда-то подстрекавшую неверных в Ухудской битве. Она пришла закутанная в покрывало, в надежде остаться неузнанной, но едва Мухаммед устремил на нее взгляд, она пала к его ногам с воплем о милосердии. И великодушное прощение было ею получено.

В числе тех, кому грозило наказание, был убийца Хамзы — эфиоп Вакса. Однако он убежал из Мекки при вступлении в нее войск Мухаммеда, а затем вдруг он явился к пророку и, прежде чем тот узнал его, заявил о своем обращении в ислам. Он был помилован, но прежде его вынудили рассказать все подробности смерти Хамзы. Мухаммед приказал Ваксе никогда больше не показываться ему на глаза. Эфиоп пережил эпоху халифства Омара и был несколько раз наказан в его царствование плетьми за пьянство.

На изгнание был осужден Абдаллах ибн Саад, молодой курайшит, соединивший в себе храбрость воина с замечательным остроумием. Так как он легко владел пером, то Мухаммед употреблял его прежде для письменного изложения откровений Корана. Исполняя эту обязанность, Абдаллах часто переделывал и искажал текст; нашли даже, что он вследствие невнимательности или умышленно иногда изменял его, так что выходила бессмыслица; нередко в кружке товарищей он шутил и острил над своими переделками и поправками, замечая, что если Коран служит доказательством того, что Мухаммед — пророк, то, значит, и он должен быть наполовину пророком. Когда эти вставки и искажения были обнаружены, Абдаллах бежал от гнева пророка в Мекку и снова стал идолопоклонником. При взятии города молочный брат укрыл его в своем доме и держал у себя до тех пор, пока не улеглось волнение, после чего он стал просить пророка о помиловании Абдаллаха. Тут снисходительность Мухаммеда подверглась самому сильному испытанию. Виновный обманул его доверие; надсмеялся над ним; старался зародить сомнение в его апостольском посланничестве и нанес удар по вере в самой ее основе. Несколько времени Мухаммед не прерывал грозного молчания, надеясь, как впоследствии признался, что кто-нибудь из ревностных учеников отсечет преступнику голову. Но так как никто не двинулся, то он согласился на помилование. Абдаллах тотчас произнес символ веры и жил с тех пор как добрый мусульманин. Он был одним из самых ловких наездников своего племени и, когда настал его смертный час, все повторял сотую суру Корана под названием «Скакуны». Может быть, это была одна из сур, которую он исказил.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});