Титаны: Перерождение (СИ) - Сергей Голдерин

энергия локализовалась в месте раны и достаточно быстро заживляла повреждения, то сейчас все энергия расходилась равномерно по всему телу, принимая более яркий окрас по контуру тела. Самые бледные пятна были в области шеи, ног и рук. Похоже на ошейник и кандалы. В этих местах энергия неохотно перетекала и еле двигалась. Будто что-то ее сдерживало.

Глава 16

Созерцание внутреннего мира прервалось с приходом гостей и включением ощущения тела. Блин, лучше бы все оставалось по-старому. С меня будто содрали кожу! Я выдавил еле слышный сип и закашлялся. Это добавило новых болевых ощущений. Горло саднило, а воздух казался обжигающе холодным. В глаза бил яркий свет, от которого я не мог закрыться, руки не слушались, а веки ничем не помогали. Сильная резь не отпускала меня, даже когда отвернул голову.

— Ты смотри-ка, очнулся, — услышал я голос одного из гостей. — Да, восстанавливается подозрительно быстро. Пять часов назад

он был зажарен д хрустящей корочки, а теперь кое-где проглядывается розовая кожа, — второй.

— Слышь, парень? — позвал меня мужской голос, на что я лишь чуть повернул голову в его сторону. — Говорить можешь

На это я лишь закашлялся с новой силой, когда попытался что-то сказать. Во рту появился солоноватый привкус крови.

— Не, он сейчас говорить не сможет. Видишь, кровью харкает. Надо бы медика позвать, иначе он загнётся. Потом разбираться с этим геморроем будет еще сложнее.

— Медик еще не восстановился. Он и так несколько часов латал этот кусок угля. Так что, если не загнется, к утру более-менее оклемается, ну и медик уже восстановится.

— Ладно, отключай его. Пошли к коменданту. Скажем, что клиент еще не готов.

После того как ушли мои визитеры, ощущение тела снова отключилось. Ох, как же я был благодарен за это. Всего несколько минут пребывания в полном сознании превратились для меня в пытку. Тело титана немного глушило болевые ощущения, но, видимо, даже оно не могло притупить весь тот коктейль чувств, что я испытывал.

Из услышанного, можно сделать неутешительные выводы. Я сильно обгорел, меня пытались лечить, но сил хватило только на первую помощь. Меня хочет допросить комендант, а это значит, что я пленен. О судебной системе этого мира знаю чуть больше, чем ничего. Может, меня после допроса вовсе казнят. Так что нужно придумать план, как свалить от столь гостеприимных хозяев. Только раны залечить поскорее бы. Жаль, я не могу применить исцеление. Если снова включат ощущение тела, то, кроме стонов, выдать ничего не смогу. Так что будем надеется на местного эскулапа. С такими мыслями я и провалился в сон.

Судя по красной пелене в глазах, уже утро. Так как ничего не чувствую, не могу сказать, есть кто-то рядом или нет. Я уже бодрствую около часа, в ожидании, что скоро за мной придут. Скорость восстановления немного увеличилась, но ненамного. Такими темпами, мне потребуется дня три для полного исцеления, при условии, что меня кормить будут. Иначе я до этого момента помру с голоду. Ведь из ничего восстановиться не смогу.

Спустя десяток минут состояние начало улучшаться быстрее. Незначительно, но быстрее. Я бы и не заметил, если в это время не медетировал, пытаясь хоть как-то ускорить процесс. И нет, это не мои труды добились успеха. Видимо, кто-то принялся меня лечить. В общей сложности, лечение продолжалось около часа, не сказать, что я почувствовал себя намного лучше, но все же лучше, чем ничего. И тут меня снова вернули в бренный мир.

Боль… Как много в этом слове. Лежишь себе такой, наслаждаешься ощущением сдирания кожи и ощущаешь все прелести дыхания обожженными легкими. Благо глаза больше не болели, видимо, веки отросли, и я их смог закрыть.

— Вы меня понимаете? — спросил высокий молодой мужчина с козлиной бородкой и коротким посохом в руках. На нем была светло-зеленая ряса, что намекала на его принадлежность к целителям.

На это я лишь медленно моргнул. Не хотелось лишний раз тревожить горло.

— Вы можете попробовать говорить? — не особо надеясь на положительный ответ, спросил целитель.

Отрицательно качаю головой. От этого движения мгновенно заболела шея. Я не удержал лицо и скривился.

Следом, попытался накинуть на себя лечилку и чуть не потерял сознание от судорог по всему телу. От жуткой боли меня выгнуло дугой и держало в напряжении несколько секунд. После чего все прекратилось. Тяжелая одышка и ломота по всему телу были последствиями моей волшбы.

— Не стоит пытаться колдовать, — покачал головой лекарь. — На вас сейчас антимагические браслеты и ошейник.

— Я… исцелить… с-себя, — смог прохрипеть я. Мужик в рясе повернулся к сопровождающим:

— Он говорит, что может исцелить себя. Но для этого придется снять кандалы и ошейник.

— Ага, разбежался! Он в одиночку порвал целый караван. Там было больше двух десятков ветеранов и отряд титанов. Ты думаешь, что снять ошейник хорошая идея? — полным скепсиса голосом ответил стражник.

— Мне все равно. До полного восстановления нужно, минимум, два дня. Это вы хотите его побыстрее допросить, не я, — пожал плечами бородатый.

— Тц, как думаешь, он сможет что-то учудить в таком состоянии? — Сильно сомневаюсь, — покачал головой целитель. — Чудо, что

он вообще выжил с таким количеством ожогов. Но я бы посоветовал пригласить гарнизонного мага для контроля, на всякий случай.

— Я пойду распоряжусь, — спустя минуту раздумий, ответил стражник.

Спустя двадцать минут, ко мне в камеру зашли давешний стражник и новый балахонщик. Судя по тому, что тот держал в руке длинный посох с красным кристаллом и был в легкой броне под одеянием, это и есть боевой маг. То, что я нахожусь в камере, мне удалось выяснить, пока лежал и дожидался мага. Меня не стали снова отключать, так что мне удалось сполна насладиться ощущениями обожжённого тела.

— Ну смотри, парень, если выкинешь что-то, что нам не понравится, тебя снова поджарят, и на этот раз наверняка, — пригрозил мне стражник.

Я бы и рад что-то выкинуть, но я себя чувствовал настолько погано, что мне было не до героических побегов и превозмоганий.

Маг встал за спиной караульного и навел на меня посох. Целитель был чуть в стороне и с интересом наблюдал, как с меня снимают кандалы. Сам же караульный особо не церемонился, поэтому я испытал весь спектр болевых ощущений от отдирания присохшей шкуры к металлу ошейника и наручников.

Как только меня освободили, я сразу бросил на себя четыре исцеления подряд. Какой же это кайф, когда боль начинает уходить. Мои раны начали на глазах затягиваться чистой розовой кожей, потом стали стремительно