Высадка. Стужа - Винд Таро

Статья 245 Уголовного кодекса Российской Федерации. «Жестокое обращение с животными»

ГлаваIV. Статья 245 Уголовного кодекса Российской Федерации. «Жестокое обращение с животными»

— Если судить по одежде, я определённо не скажу, что этот человек жил в девятнадцатом веке. Тем более, вряд ли бы за столько лет от трупа что-нибудь осталось, — сказал я вслух очевидные вещи, чтобы разбавить тягостную атмосферу.

— Не судите, да не судимы будете, — многозначительно произнёс Греховод. — Когда бы он ни умер, это был человек. Если по-правильному, то похоронить его надо. По-людски поступить. Не веди себя как в кино, шевелись! Пока ещё какой обитатель леса не припёрся поглазеть.

Я на ровном месте вспылил. Хоть у него и пистолет, но это не даёт права парню, который младше меня, тут командовать.

Надо досконально разобраться в ситуации. Есть ли у Греховода разрешение на оружие? Для его получения требуются справки о состоянии здоровья, в том числе психического. Кто возьмёт на себя такую ответственность? Кто выдаст этому достопочтенному гражданину документ о том, что у него нет проблем с башкой?

— Как бы тебе объяснить? Я интересуюсь в основном налогами, поэтому фильмы о зомби решительно не мой выбор. Понятия не имею, что нужно делать с ожившими мертвяками! Я даже «Ходячих» не смотрел! С радостью и далее останусь в неведении! Потому что наплевать мне на них! Такое не случается взаправду в приличном обществе! Я тебе не персонаж ожившей книги Франца Кафки. Поэтому не собираюсь участвовать в безумных затеях. Надо тебе — хоть обхоронись тут.

Греховод не очень впечатлился моему срыву, отчасти намеренно картонному.

— «Обхоронись». Какой эксклюзивный речевой оборот. Как полагаешь, Маркус, кроме тебя на всей планете Земля его кто-либо вообще использовал? Хотя бы единожды. Как минимум на Карфагене точно нет. Тебе нравится чувствовать себя не таким, как другие, Маркус? Выделяющимся из толпы? В такой ситуации отчаянно требуется титул. Нареку тебя Бакалавром терминологии.

Его голос звучал так вкрадчиво, что я, несмотря на ободряющий посыл, почувствовал себя очень неуютно.

— Трудно перестать сливаться со стадом, ведь действительно? Ой, девушки с гладкими кисками не глядят с вожделением на конформиста? Они вообще не смотрят на конформистов! Ты что, пропускал азы? Маркус, в рот тебя, ты что, часть общества? Солидная или так, намазать на край тарелки? У тебя вообще есть своё мнение? Непопулярное, но зато твоё? Маркус, ты вообще хоть что-то полезное сделал для общества, членством в котором наверняка кичишься?

С каждой фразой Греховод подходил ко мне ближе. Ещё немного, и почувствую запах его слюны. Я ощутил, что злить его мне совсем не хочется.

Опасные какие-то вопросы. Провокационные. Я ещё не научился разбираться в его настроении.

— Наверное, нерационально ссориться с большинством. В социуме много выдающихся людей, заслуженно уважаемых, — осторожно попробовал ответить я. — Народные артисты, к примеру, или же…

Греховод не дал мне договорить.

— Ты это на Земле оставь, придурь. Наше нынешнее элитарное общество состоит из меня, тебя и той твари, что я ранил. Как ты её называешь, мохнатую мерзость? Беложопым? Вряд ли Беложопый выступит против организации последних почестей для сударя, которому я снёс башку.

— Слушай, нужно же адекватно к проблемам относиться. Тебя терзает чувство вины, но этот человек, когда напал на тебя, уже был мёртв, — сказал я и хлопнул Греховода по плечу рукой. Тот не отреагировал. Глядя куда-то между деревьев, он произнёс:

— Есть у меня версия. Вдруг на этой планете в зомби превращаются на небольшой период? Типа как оборотни при полной луне становятся шерстяной занозой в заднице. Съел карфагенский человек что-нибудь не то. Что вы тут собираете? Барбарис, ты сказал? Вот барбариска попалась ему невкусная, и желудок отторг — он превратился в зомби. Например, на сутки. Пищевое отравление, мол, у них так на планете работает. Чем тебе не сюжет? Организм быстро гниёт, выводя с собой вредные элементы, после чего регенерирует в классное, упругое тело. Ещё лучше, чем до этого!

— Барбариска — это конфета, — автоматически поправил я логическую нестыковку.

— По фигу мне, — огрызнулся Греховод. — И вот такого, вполне полноценного человека, который наверняка вывел бы нас отсюда, я, испугавшись, убил! Он мог отвести нас в место, где дают модные джемперы. Маркус, у тебя такое безразличное лицо, что неясно, кто из вас зомби! Приступаем! Роем могилу.

Греховод огляделся, похоже, в поисках подходящего инструмента.

Он что, издевается?

— Как ты собрался его хоронить? У нас нет лопат. Даже если бы были, земля промёрзла. Чего ты собираешься добиться? Чтобы мы руками тут копали? — я снова рассердился. Угораздило же мне встретить такого осла.

— Разумно, — неожиданно легко согласился Греховод. — Тогда сожжём его. Лучше, чем оставить лежать здесь.

Ох, какой же упрямец.

— В камин я тебе его пихать не позволю! — на правах домовладельца буркнул я.

— Пихать никуда и не нужно. Ты ведь не собираешься залить наш дом гноем?

Меня покоробило от «наш», но спорить не стал. Нервные клетки не восстанавливаются.

— Если тебе так неймётся, давай подожжём веток, затем попробуем спалить труп. Но я не уверен, что он загорится.

Сначала мы отнесли одежду зомби в дом. По дороге рассказал Греховоду одну свою интересную идейку. Не только у него ума палата. Я слышал, что в Японии введён выездной налог в размере тысячи йен, это примерно шестьсот наших рублей. Причём он распространяется как на местных жителей, так и на приезжих. Так вот: вдруг нас сюда притаскивают, чтобы какой-нибудь малоимущий инопланетянин в один замечательный день собрал тут всех высаженных землян и потребовал налог за посещение Карфагена? А потом сразу же закрыл бы ипотеку одним вложением?

Одежду, снятую с трупа, надо почистить снегом — вдруг там какие вирусы осели. Так себе эквивалент стиральному порошку, но в моих условиях — несомненный шик.

Затем мы продирались сквозь густые снежные заносы, держа в руках разваливающееся тело зомби. Мне казалось, что его зубы стучали, больная игра воображения. Труп