Нежелание желаний - Алексей Ефимов

Я не посвящал Шрама в подробности моего разговора с сеньором Карло. Не то чтобы из-за соображений какой-то там секретности – просто человеку, воспитанному совсем в другой культуре, будет дольше объяснять, а делать это у меня не было ни времени, ни желания.

– И что мы будем делать? Прыгать сто тридцать километров по скалам в этой печке?

– Ну не-э-эт!

– А что? Вы трансформируетесь в кого-нибудь?

– Нет, Шрам. Ты все усложняешь. Сейчас мы с тобой вернемся в наш мир, и я попробую там хоть немного отдохнуть – все-таки эти урывки сна хоть что-то да дают, но даже урывок у меня в последний раз был уже очень давно… Так вот, я попытаюсь отдохнуть, а потом приду сюда еще раз. Сам. Я просто возникну в этом мире не там, где мы сейчас стоим, а на сто тридцать километров ближе к цели. Заклинание дает достаточно точные координаты, так что я окажусь сразу вблизи объекта, не тратя сил и времени на промежуточный этап…

– А это ваше заклинание не дает какого-нибудь представления об окружении?

– К сожалению, нет… – Я сокрушенно покачал головой. Жить и правда было бы намного легче, если знать, куда суешься. Видимо, такова моя судьба – всегда прыгать наобум… И ведь допрыгаюсь когда-нибудь… Уже, считай, допрыгался…

– А где гарантия, что вы не впечатаетесь в какую-нибудь скалу?

– Никаких гарантий у меня нет. Но когда я буду совершать прыжок между мирами, выходную точку размечу на большой высоте. Скажем, километр… Можно даже больше, с учетом высоких гор… Опасность разбиться мне не угрожает – я достаточно легко могу себя левитировать, так что спокойно окажусь там, где надо. Эдакий магический десант…

– Магический кто? – Шрам, как всегда, нахмурился, услышав от меня незнакомое слово.

– Солдаты, которых доставляют в нужное место по воздуху и сбрасывают с большой высоты. С возможностью мягко приземлиться, разумеется. Представляешь, какая у них мобильность?

– Нет. – Шрам покачал головой. – Это же должно полностью изменить саму природу войны… И нападения и обороны…

– Так и есть… Но мы отвлеклись, а нам пора возвращаться…

– Да уж… И впрямь неприятное местечко, меня уже на кашель пробивает… Как эти люди тут вообще выжили?

– Как-как! На моих защитных заклинаниях, конечно… Если тебе тут за полчаса плохо стало, а ты у нас повыносливее будешь…

– Босс, какой смысл был их сюда кидать, если вы их тут же принялись защищать? – Шрам посмотрел на меня своим фирменным взглядом исподлобья, который появлялся, когда его тянуло пофилософствовать.

– Чтобы они не передохли тут сразу же. Я, может, тоже поразвлечься хотел…

– Ну и как, поразвлеклись? – хмыкнул Шрам.

– Да уж… – От моего взгляда оплавился камень. Все-таки сил у меня еще оставалось достаточно – хоть это хорошо.

Мы вернулись в Моравол. Шрам пожелал мне удачи и удалился, а я, окинув хмурым взглядом кровать, стал готовиться ко сну.

Никаких магических приготовлений в этот раз я не проводил – просто не торопясь разделся, умылся и залез под одеяло… Бессонница меня не мучила…

В себя я пришел в довольно странном месте… Я много к чему был уже внутренне готов, но вот идиллический сельский пейзаж в этом списке как-то не значился. Я сидел на склоне цветущего холма, внизу протекала довольно большая речка, а на том берегу неспешно колыхался лес. Стояла явно середина лета – вокруг все цвело и пахло. Я подумал, что по сравнению с некоторыми возможными местами это не самое плохое. Хоть я и не любитель сельской романтики. Жужжали пчелы, по небу неспешно плыли облака, и ничего не происходило. Меня это тоже устраивало – я просто сидел на склоне, пожевывая какой-то стебелек, и анализировал запасы энергии. Что-то у меня прибавилось от этого странного перехода. Я, как всегда, не мог понять, сколько прошло времени с момента соприкосновения моей головы с подушкой, но к этому можно уже и привыкнуть. Если сейчас дать деру назад, то, можно сказать, я даже немножко отдохнул. Не успел я так подумать, как сзади раздался лай собаки, и через пару минут в небе прогремел возмущенный вопль:

– Ай, шо цэ за БРОНЕБАБА!!!

Думаю, можно сказать без преувеличения, что травинка выпала из моих онемевших пальцев. Я ме-э-эдленно повернулся, чтобы посмотреть на источник звука (судя по голосу – типичного дедушку, соответствующего вышеописанной картине), а главное – причину… Моя акробатика особых успехов не принесла – я увидел, что выше на холме стоит хлипенький плетень, за которым явно все и происходит. Нет, бегство бегством, энергия энергией, но на такое я посмотреть обязан, даже если придется в результате опять кому-то помогать в осуществлении заветной мечты… Мне не привыкать, в конце концов…

На негнущихся ногах я поднялся и побрел вверх по холму. Идти было всего ничего, но ноги слушались плохо – им мое любопытство явно не нравилось. Когда поднялся на холм, я увидел за плетнем миниатюрный сельский домик с побеленными стенами и соломенной крышей, на его крыльце стоящего сухонького дедушку с загорелым обветренным лицом в классической белой рубахе и соломенной шляпе (ну чисто копия дома в человеческом варианте) и огород с пугалом. Картина настолько вписывалась в окружающий пейзаж, что хоть в учебник по живописи вставляй… Не вписывалась туда только одна, но очень существенная деталь…

Статуя. Метра три в высоту. Женская. Чем-то напоминает «Родину-Мать» в уменьшенном варианте, по крайней мере имеется меч в руках и похожее выражение лица… Золотая или позолоченная… Если золотая, то стоит такая Бронебаба целое состояние… Вот только что она тут делает?

Поглощенный этим вопросом, я оперся на сухой плетень, который громко заскрипел. Привлеченный этим звуком, дедушка обернулся, увидел меня, схватился руками за голову и опять возопил:

– Ды й яшчэ Чэрэнь якойсци!

«Чэрэнь» – это, судя по всему, я. Наверняка от слова «черный». Этот язык был мне вполне понятен – какая-то гремучая смесь белорусского и украинского, так что перевода в голове не звучало. Да и местность похожая… Интересно, меня опять на родину занесло или что-то похожее? Но поразмышлять мне не дали.

– Ты навошта сюды гэткую дуру прытараниу?

Старик решил, что это я виновник всех его бед, и теперь жаждал ответа. В домике все это время раздавался непонятный шум, и теперь на крыльцо вышла баба – явно супруга уже стоявшего тут деда. Ее костюм тоже напоминал знакомые мне традиции – красная юбка, белая блузка, красный платок на голове. Гармония «вырвиглаз». Вообще когда я говорил, что раздавался крик, я немного преувеличивал – не такой уж он был оперный певец, этот дедушка, так что издаваемые им возмущенные вопли вполне согласовывались с его возможностями. Зато теперь по ушам ударила настоящая звуковая волна:

– ААААААААА!!! МОИ СИНЕ-Э-ЭНЬКИЕ-Э-Э!!!

Меня едва не снесло вместе с плетнем. Похоже, пожилая дама негодовала по поводу гибели баклажанов как раз под основанием статуи…

– А ты, прохвост, катами драны! Да каб табе лыка праз нос павязати! Да шоб у табе полцы повудсыхалы… – Дама, судя по всему, разделяла мнение своего мужа о моей причастности к постигшему их дом большому несчастью…

Я пару секунд еще послушал эти вопли, а затем хлопнул в ладоши, активируя небольшое заклинание, заставляющее присутствующих резко замолчать. Вообще у этого заклятия много форм. Я использовал еще самую слабую – мне нужна была тишина от незащищенных магически целей, а не их трупы, а вообще это заклятие разрабатывалось древними умельцами как контрзаклинание против других магов, читающих вслух длинные заклятия…

Старики замолкли и удивленно уставились то на меня, то друг на друга. Собака, все это время заходившаяся лаем на заднем плане, тоже выглядела какой-то недоуменной и пыталась скосить глаза к своей пасти, чтобы понять, что с ней не так.

– Во-первых… – сухо начал я, обходя плетень. – Я понятия не имею, что это за статуя, и уж всяко не имею к ее появлению никакого отношения… – Ой, не факт, особенно про отношение… Может, даже очень и имею, но старикам знать об этом не обязательно. Тем временем я обошел плетень и подошел к статуе, старательно обходя посаженные помидоры. Мое предчувствие с самого начала говорило, что статуя золотая, но я предпочел убедиться в этом еще и физически.

– А во-вторых, на вас только что свалилось богатство большее, чем вы в состоянии представить… И уж всяко большее, чем пара кустов баклажанов…

Я подождал, пока сказанное дойдет до слушавших меня стариков. К моему удивлению, в глазах у них не зажегся такой знакомый мне огонек алчности – это чувство я обычно чую сразу. Скорее у обоих появилось серьезное беспокойство. Я снял онемение с селян и кивнул, давая понять, что готов слушать.

– Ой, Чэрэнь, то не багацтва, то вяликае турботство… – грустно проговорил старик. «Турботство» – это значит беспокойство… Очень интересно… Старик понял мое молчание правильно и продолжил: – Ну адпилуваю я тый меч, и шо я з им робыты буду? Галаве аднясу? Дый той Галава з мене скуру зпустить, кали пытать буде, адкуль я гэткую бронебабу знайшоу! А потым ягоныя служки до мене прыйдуць, ды не тольки остатковую бабу забяруць – гуль з ей, дык яны увесь дом и зхрон пераварушать так, что там ничога не зустанецца! Добрае багацтва, апасля якога хоць лажысь да памирай!