Это была любовь (СИ) - Рамм Тина

Я оглядываю творение Кристен и не могу сдержать улыбку. Торт действительно выглядит совсем не аппетитным, круглые коржи наложены неровно, а шоколадная глазурь стекает на металлический поднос. Но, несмотря на ужасный внешний вид, сердце впервые за долгое время радостно скачет от того, что подруга все утро старалась для меня.

— Загадывай желание, Рита! Но только самое-самое заветное! — Кристен всю трясет от радости и счастья. Приятно видеть подругу такой веселой.

Я на мгновение закрываю глаза и думаю о том, чтобы я хотела больше всего. Наверное, независимости и свободы. А еще крыльев. Тех, самых, которые я рисовала на груди Клайма. Голубых и широких, чтобы взмахнуть ими и улететь туда, где меня не достанет ни Дилан Бейкер, ни Кайла Иви, ни даже Клайм.

Я дую на торт, и маленький огонек свечки быстро гаснет, будто его и не было. Отчего-то опять становится грустно. Может потому что огонек погас, а может потому, что моему желанию не суждено сбыться.

— Ура! — вскрикивает Кристен. — А это маленький подарочек от меня.

Девушка протягивает мне небольшой золотой пакетик, который красиво переливается при свете потолочных ламп. Я смотрю на подругу, мол, не надо было, но она кивает на подарок и в предвкушении закусывает нижнюю губу. Я просовываю руку в пакет и натыкаюсь на продолговатую бархатную коробочку. Когда я открываю ее, то чуть не падаю на пол. Я даже издаю тихое «ох» когда провожу подушечками пальцев по золотому браслету, плетеному красивым узором.

— Это Бучелатти — моя любимая фирма ювелирных украшений. Этот браслет называется Crepe de Chine. Когда я выбирала подарок, то думала о том, что ты любишь все простое, без излишеств и вычурности. И когда увидела его, сразу поняла — он твой.

— Кристен, ты с ума сошла? Он стоит целое состояние! Я не могу его взять. Нет.

— Перестань! Для меня эти деньги ничего не значат, а тебе приятно. К тому же, он будет напоминать тебе о нашей дружбе, если вдруг наши пути в будущем разойдутся… — на лице Кристен теплая улыбка, а глаза блестят от переполняющей их мягкости.

— Спасибо… — тихо произношу я и обнимаю свою подругу, ощущая, как глазам снова становится мокро.

Глава 31

Клайм

Злость, гнев, неприятие, раздражение, страх и боль — это не весь спектр эмоций, которые я испытываю сейчас. Напрягаю все свои мышцы на теле, стараюсь не обращать внимание на стекающий пот со лба и падающую челку на глаза, снова наношу удар. Мощный, сильный, быстрый. Чувствую, как по венам протекает адреналин и мощным толчком ударяет в голову. А потом еще один удар. И еще. Мышцы болят, руки напряжены, но только это помогает мне притупить ноющую боль в груди. Физическая боль лучше душевной. И я готов замучить себя до изнеможения, если это поможет хоть как-то приглушить гребаную дыру в сердце.

Шумно выдыхаю, сильнее сжимаю подрагивающие пальцы на руках и наношу прямой удар. Начинаю бить по груше с такой бешеной скоростью, что кажется, будто мое сердце и вовсе остановиться.

— Эй, чувак… — Джаред, фиксирующий все это время боксерскую грушу, останавливает меня. — Ты че творишь? Помедленней.

Я останавливаюсь лишь на мгновение, смотрю из-под лба на своего друга, давая понять, чтобы тот вновь взял грушу. Джаред хмурит лоб, но все же фиксирует грушу в своих руках. Я снова наношу удары, такие же сильные и быстрые. Чувствую, как по рукам пробегаешь дрожь, мышцы устало начинают дрожать, а сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

— Да хорош, Клайм. Это не поможет тебе не думать о ней.

Джаред отпускает грушу и чуть отталкивает ее от себя, отчего та летит мне в лицо, но я успеваю ее отбить. Я гневно фыркаю и отхожу в угол комнаты. Начинаю развязывать боксерские бинты на костяшках и прокручивать в голове слова друга. Дерьмо. Он прав, он, мать твою, как всегда прав. Рита не выходит из моей головы, чтобы я не делал. Ее карие глаза, большие и красивые, длинные загнутые вверх ресницы, пухлые розовые губы.

Когда мы виделись в последний раз, она плакала, долго и навзрыд. Я хотел сделать ей предложение, но она отказалась быть моей. Черт. Я даже не успел спросить у нее, что же произошло. До того меня удивил ее отрицательный ответ, что я даже не смог произнести и слова. Я почему-то думал, что она согласиться. Ведь я знал, что моя девочка счастлива со мной. Или нет? Проклятье. Вот уже третий час я пытаюсь снять напряжение боксом, пытаюсь выгнать ее из головы, но не выходит. По итогу мышцы болят, колени дрожат, а в груди по-прежнему ноющая рана. Никогда не думал, что буду так переживать из-за девчонки, но когда дело касается Риты, я теряю голову.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Чел, соберись. Просто возьми и подойти к ней. Спроси, че за херня происходит. Уверен, у нее были веские причины отказать тебе, — Джаред подходит ко мне и шумно приземляется на рядом стоящую скамейку. Откупоривает бутылку с водой и начинает пить.

— Например, то, что она не любит меня.

— Да брось, она не из тех, кто будет встречаться без любви. Тебе конечно лучше знать, но по-моему у нее что-то произошло. Что говоришь, она рыдала навзрыд в ту ночь?

Я молча киваю и сжимаю челюсти. Готов убить за одну ее слезинку.

— Ну вот, может у нее проблемы, а ты тут со своим кольцом, — друг встает и кладет руку на мое плечо. — Завтра на благотворительном вечере и поговорите. Ты же летишь?

— Да. Но не хочу, мне там делать нечего.

— Предки заставили?

— Да.

— Мои тоже. Ненавижу эти аристократические приемы. Ладно, чувак, — Джаред поднимает левую руку и смотрит на часы. — Мне пора.

Мы прощаемся, и я провожаю взглядом друга. Беру свои вещи и спешу покинуть спортивный зал. Мне нужно успокоиться. А еще поговорить с Ритой, чтобы, наконец, понять, почему она в который раз разбила мне сердце.

***

Рита

— Господи, я не вынесу шесть часов перелета, — Кристен тяжело вздыхает и сонно трет глаза, от чего ее тушь размазывается по лицу. — Хоть одна радость — ты летишь со мной.

Мы поднимаемся по пассажирскому трапу, пока два пилота в синих костюмах и три красивые стюардессы приветствуют нас на борту самолета.

— Кристен, милая, перестань капризничать. Ты все равно уснешь, как только самолет поднимется в небо, — мама моей подруги, высокая и статная женщина с медовым цветом волос издает смешок и с весельем в глазах смотрит на свою дочь, когда аккуратно присаживается на свое место.

— Лили, ты преувеличиваешь. Наша дочь захрапит, как только сядет в кресло.

Отец Кристен поддерживает свою жену и я, не выдержав, начинаю смеяться. Кристен закатывает глаза и смотрит на родителей недовольным взглядом.

— Вечно они надо мной смеются, — подруга бубнит под нос, когда садиться в мягкое кресло из белой кожи. Я аккуратно присаживаюсь рядом с ней.

— Они у тебя классные.

Это была правда. Родители Кристен сильно отличаются от всей элиты богатых снобов. Я общалась с родителями Клайма и Кайлы, и могу с уверенность сказать, что они наглые, бесцеремонные, невоспитанные люди, привыкшие везде тыкать своими толстыми кошельками. Создается впечатление, что родители моей подруги живут совершенно в другом мире, хотя по величине дохода превосходят семейство Иви. Лили — мать Кристен, красивая, высокая и утонченная женщина с идеальной фигурой и чуть широкими плечами. А еще она невероятная хохотушка и очень улыбчивая. Она была рада со мной познакомиться, постоянно обнимала меня и расспрашивала о моей жизни в Луизиане. Роберт — отец Кристен, спокойный и весьма серьезный человек, но когда его жена начинает заливаться смехом, то он с радостью ее поддерживает. А еще я узнала, что Лили и Роберт выросли в обычных семьях. Лили была дочерью фермера, а отец Роберта был преподавателем математики, и эти двое смогли построить свою империю, которая сейчас приносит им немалый доход. От этого они и не зазнаются, живут обычной жизнью и не воротят нос от таких как я. Именно поэтому они смогли вырастить свою дочь без замашек, присущих золотой молодежи.