Эльфовладелец - Сергей Чехин

Еще посетитель мог похвастаться разноцветными глазами. Левый — карий, правый — ярко — зеленый. Кажется, это называется гетерохромия. Между прочим — признак гения по версии всяких шарлатанов. Но с первого взгляда человек производил впечатление большого умника. Настороженный взгляд, чуть приподнятые уголки тонких бледных губ, горделивая осанка. И, что называется, печать мудрости на угрюмом челе.

При моем появлении посетитель встал и протянул руку.

— Господин Авелин? Очень рад встрече с вами. Прошу простить за столь долгую задержку — эти товарищи, — человек кивнул на сыщика, — изо всех сил скрывали факт вашего ареста. Но слухами земля полнится, и вот я здесь. Меня зовут Абель Кэриан. Если вы не против, я буду вести ваше дело.

13

— Господин Хэнс, — тихо, но внятно произнес адвокат, — согласно закону, я имею полное право общаться с подзащитным наедине. А вы обязаны уважать и соблюдать это право.

Следователь поднял руки и удалился, качая головой и беззвучно шепча ругательства. Судя по кислой физиономии, к такому повороту он был явно не готов.

— Сперва хочу поблагодарить вас за храбрость, — продолжил Абель. — Не думайте, что все землевладельцы — живодеры и садисты. Среди них есть множество сочувствующих, но они боятся потерять состояние. Вы же не побоялись.

— Вообще‑то, — я был слегка ошарашен внезапной встречей с героем газет, — я за эльфов переживаю.

— Понимаю. Не против, если я буду называть вас Джен?

— Конечно нет.

— А вы зовите меня просто Абель. Я друг для всех, кто неравнодушен к проблеме рабства. Итак, Джен, обещать, что все закончится хорошо — увы не могу. Но сделаю все возможное для подъема общественного резонанса. Второй округ, как и любой на севере, крайне консервативен и держится за королевскую власть. Но из столицы и южных Округов на заседание съедутся сотни людей для вашей поддержки. В этом даже не сомневайтесь. Я уже направил несколько ходатайств об открытом заседании. Их будут обязаны удовлетворить, так как дело государственной важности.

— Спасибо, — я положил руки на стол, наручники тихо звякнули. — Но как мне защищаться? Меня обвиняют то в измене, то в нарушении присяги. Абель, я тяжело болен и страдаю от провалов в памяти.

— Я в курсе.

— И я не помню чертову присягу. Может, от нее надо отталкиваться? Поискать скрытые лазейки и обходные пути? Мол, я присягал, но вот здесь и здесь недомолвки, допускающие свободную трактовку.

Кэриан кашлянул в кулак и поправил бабочку.

— Ну что же. Вот вам полный текст присяги. Я, Имя Фамилия, принимаю титул такой‑то и торжественно клянусь всегда следовать букве закона. Клянусь поддерживать короля словом и делом, и в случае нужды отдать жизнь за него. Я, Имя Фамилия, становясь владельцем этой земли и рабов, торжественно клянусь всегда помнить о братьях, павших на Лесной войне. Клянусь быть карающим бичом и никогда не проявлять к эльфам ни жалости ни сострадания. Клянусь, клянусь, клянусь!

Я мысленно повторил текст присяги два раза.

— Да уж, составлена так, что не подкопаешься.

— Вот именно, — Абель кивнул. — Как можно заметить, присяга разделена на две части. Сперва вы клянетесь в верности королю, потом обещаете наказывать лесной народ…

— А почему королю? — перебил я. — Почему не Асталии? А если попадется полоумный правитель и прикажет убить каждого десятого? Или всем скопом сдаться в плен оркам? Или придумает чего пожестче?

Абель развел руками.

— Это защита от двояких трактовок. Благо одного человека и благо страны — две большие разницы. Так вот, я продолжу. Вас будут обвинять по обеим частям присяги. Насколько я понял из дела, в государственной измене вас больше не подозревают. Но это, так сказать, де — факто. На суде этот вопрос все равно поднимут. А вот со второй частью самые большие проблемы.

— И как защищаться? У вас есть какая‑нибудь стратегия?

— Даже две, — Кэриан слабо улыбнулся. — Общественное давление и отрицание обвинений. Первая стратегия помогла мне уберечь от расправы родителей похищенных рабов. Но в том случае все было слишком очевидно. Рабы вовсе не сбегали, просто местная власть попыталась выкрутиться из собственной ошибки. Ведь это бион Округа проморгал орочий рейд. В нашем случае все куда более однозначно. Вы либо поддерживаете невольников, либо нет. Если будут спрашивать — просто идите в отказ. Говорите, что ненавидите эльфов и наказываете их. Все остальное — домыслы и козни конкурентов, позарившихся на землю. Но тут есть один нюанс.

— Какой? — насторожился я.

— В суд наверняка вызовут Наблюдателей. Это группа присяжных колдунов, задача которых оценить правдивость ваших слов. Чтобы обмануть их нужно быть таким же колдуном, или искренне верить в собственные слова. Даже если они лживы.

Я закинул руки за голову и потер затылок. Во дела.

— В любом случае, Джен, я хочу предупредить вас кое о чем. Вы можете попытаться обмануть Наблюдателей. Возможно, вам это удастся. Нынешние чародеи не чета древним. Тогда вы спасете свою ферму и сотню рабов. На какое‑то время. Вам осталось около пяти месяцев, если не ошибаюсь?

— Все так.

— А можете потерять все, но стать символом движения против рабства. Вы будете первым тайром, отказавшимся от титула и состояния официально. Я не буду призывать выбрать что‑то одно. Окончательное решение должно быть только за вами.

Мы обсудили несколько незначительных деталей и на этом закончили. День прошел на удивление быстро. До полуночи я провалялся на нарах, выдумывая речь на суде. Вспоминал историю и пытался собрать все минусы рабства в один веский довод. Из‑за отсутствия бумаги на следующее утро я забыл половину, но до заседания оставалась почти неделя. Этого времени вполне достаточно для приведения мыслей в порядок.

После обеда за окном стали раздаваться выкрики.

— Долой рабство! — кричала какая‑то девушка.

— Мы ждем перемен! — басил мужчина.

— Свободу Авелину! — скандировал стройный хор голосов.

Я выглянул в амбразуру и увидел напротив изолятора группу горожан с плакатами. На большинстве были нарисованы красные кулаки, раздирающие черную цепь. На других написаны антирабские лозунги. Совсем юный парнишка держал в руках портрет обнаженной эльфийки. Женщина стояла под водопадом, подставив лицо и грудь струям воды. Внизу крупными красными буквами вывели: "Признай — захотел! Долой рабство, даешь любовь!".

Несмотря на узость смотровой щели, митингующие меня заметили. Сперва пожилая женщина в черном платье указала пальцем в мою сторону. Мигом позже люд кричал, размахивая плакатами и руками:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});