80 лет форы. Часть вторая - Сергей Артюхин

– Хорошо, господин генерал. Разрешите идти?

– Разрешаю.

Молчаливый генерал спокойно встал и, коротко кивнув, удалился обдумывать атаку.

Альверде, смотрящий ему вслед, грустно вздохнул и вдруг понял, насколько устал. Последние несколько лет были одним сплошным марафоном, бесконечным решением неотложных задач. Армия и экономика, политика и дипломатия…

– Недолго осталось, – Жозе извлек из-под рубашки золотой крестик, подарок матери на четырнадцатилетие. Долго на него смотрел, что-то при этом шепча.

Потом нажал на кнопку селектора и коротко бросил:

– Хуан, меня не беспокоить хотя бы пару часов. Только если произойдет что-то более чем сверхважное.

– Хорошо, президентэ.

Ответа адьютанта-секретаря Альверде уже не слышал, уснув прямо в кресле.

30 ноября 1946 года.

Южно-Американская Федерация, Буэнос-Айрес.

– Рико, что будем делать? – еле слышный шепот сержанта Саргаса отозвался в голове майора раскатами грома. Стиснув зубы и выругавшись, офицер осторожно потрогал здоровенную шишку, красующуюся на лбу.

– Ждать. Других вариантов нет.

Специальная группа Родригеса, срочным порядком переброшенная из Рио в тылы начавших очередное наступление американцев, вот уже второй день пряталась в развалинах старинного здания на окраине бывшей столицы Аргентины.

Диверсантам не повезло – едва проникнув в глубину обороны плацдарма, они наткнулись на действующий вне привычных схем патрулирования отряд рейнджеров. В короткой, но ожесточенной стычке техасцы отступили, убив двоих из людей Рикардо, в том числе и аргентинца, знавшего город. Испаноговорящим в команде решительно не везло – со времен Панамы это была потеря уже третьего товарища из них.

Естественно, что стрельба в официально «зачищенном» городе без внимания не осталась – район был оцеплен практически мгновенно. Не успевшие выйти из опасной зоны коммандос были вынуждены изменить план, полагая, что смогут прорваться позднее.

Но янки воевать учились быстро и глупостей старались делать поменьше – битвы с японцами плохих солдат отсеивали быстро. Поэтому теперь они методично и весьма грамотно прочесывали территорию, все больше приближаясь к скрывающимся спецназовцам.

Положение усугублялось тем, что район был полностью безлюден. Кроме американских пехотинцев и бразильских бойцов в нем никого не было – а потому скрыться среди мирного населения возможным также не представлялось. Родригес пытался придумать хоть какой-нибудь план, но в голову не шло ничего, кроме банального прорыва. А это была верная смерть – постоянно висящие в небе самолеты плюс мобильные патрули вырваться из ловушки не дадут.

– Рико, – Филиппе Эзра, появившийся в дверном проеме, выглядел встревоженно. – У нас проблема.

– Да ладно. Не может быть, – Саргас саркастически хохотнул.

– Гринго уже в соседнем квартале. Еще несколько часов и они будут здесь.

Некоторое количество растяжек продвижение врага значительно замедлило, но ненадолго.

– Парни, какие у нас есть варианты? – майор осмотрел свою команду.

– Прорываться с боем, – другого предложения от прямолинейного Эзра, в чьих руках бразильский клон пулемета FN FALO выглядел детской игрушкой, Рикардо и не ожидал.

– Не вариант, – Луис, несмотря на наличие в руках «МГ-42» подошел практически бесшумно. – Круг поиска еще пока довольно велик. Трепыхнемся, зашумим – и нам крышка. Через двадцать минут здесь будет целая армия. Нас блокируют, подтянут силы – и накроют. А может вообще не будут напрягаться и в своем излюбленном стиле вызовут артиллерию. Поэтому я за то, чтобы попытаться уйти тихо.

– Сомнительно. Судя по всему, мы нужны им живыми, – заметил Саргас, наблюдающий за улицей. – Они могли сравнять этот район с землей еще сутки назад. Кораблей на рейде у них хватает. Как и самолетов.

– Поправка, – Рикардо усмехнулся. – Им нужен один из нас. Этого хватит. И то сомневаюсь, что прямо-таки сильно нужен. Скорее, «желательно, но не обязательно».

– Так все же? Что делать-то будем?

Майор вздохнул и, обведя глазами своих людей, сказал:

– Отвлечем их. И попытаемся уйти. Попробуем нечто вроде следующего…

30 ноября 1946 года.

Южно-Американская Федерация, Буэнос-Айрес.

Американский солдат осторожно заглянул в зияющий черным провалом в стене облицованного белым камнем дома дверной проем. Плавные движения держащих «Томпсон» рук и оценивающие глаза выдавали профессионала. Янки явно чувствовал, что за ним наблюдают, но пока не мог понять откуда.

Окрестности выглядели не слишком приятно – обугленные остовы разбомбленных домов, скелеты полуразрушенных каменных стен, составляющих необычный контраст с буйной растительностью, раздавленная сапогом детская кукла, ярким пятном выделяющаяся на тротуаре среди кучи мусора…

А всего в полусотне метров от патруля, в глубине почти сохранившегося здания Луис, рассматривающий морпеха через прицел своего пулемета, напрягся, глубоко вздохнул и поднял над головой руку с намотанной на нее белой тряпкой, давая знак товарищам.

Короткая очередь из «сорок второго» слилась с грохотом сработавшего фугаса. А секундой спустя на тихой улочке разразился ад.

Томас Свифт – тот самый солдат, которого бразилец пометил для себя как профи – за какое-то мгновение до начала перестрелки что-то почувствовал и буквально влетел в дом, в падении уже разворачиваясь и нажимая на курок.

Луис понятия не имел, что ошибся – американец был не морским пехотинцем, а рейнджером, приданным отряду для помощи. И рейнджером опытным, не раз смотревшим на смерть и бывавшим в самых непростых ситуациях.

И сейчас, поливая из «Томми-гана» противоположную сторону переулка, он выигрывал для своих соратников бесценные секунды.

Родригес, аккуратными одиночными выстрелами прижимающий янки к земле, чертыхнулся. План начинал накрываться медным тазом – , вполне возможно, что вместе с жизнями его людей.

Буквально проорав в «уоки-токи»: «Эзра!!!» – он переключился с одиночным на короткие очереди, пытаясь не дать американцам перегруппироваться.

Филиппе, лежащий на полусгоревшей крыше несколько в стороне от места основных событий помог единственным способом, которым мог – метнул в сторону основной части вражеской группы пару гранат.

Добросить до цели он их не мог, но два, почти синхронно раздавшихся взрыва отвлекли янки, создав угрозу тылу.

Рикардо, несколько приободренный снизившимся темпом стрельбы в его сторону, осторожно перемещался, создавая впечатление движущейся группы. Луис вместе со своим пулеметом тоже постепенно менял местоположение.

Все это создавало у американцев впечатление, что бразильские коммандос смещаются вглубь оцепленного района, и буквально заставляло броситься в погоню за уже надоевшими диверсантами.

Сержант Саргас, зарывшийся в груду обломков и мусора в каких-то руинах, затаил дыхание. Мимо осторожно крались американцы.

Это был пиковый момент плана Родригеса, заключавшемся в том, что один человек пропустит мимо себя американцев, отвлеченных ведущимся боем, а затем пошумит в тылу через некоторое время после того, как бразильцы, отступающие в его направлении, затихнут.

В теории, это должно было создать впечатление того, что передовые группы янки пропустили противника мимо себя и бросить силы на оцепление и поиски в другом квадрате. А это давало шанс Рико и команде прорваться.

План имел один только минус – Саргас оставался в одиночестве и прорываться должен был сам. Майору эта часть не нравилась – первоначально он роль приманки должен был взять на себя. Но сержант вызвался сам и настоял на своем решении, аргументировав тем, что чувствует себя в городских боях гораздо увереннее. И тем, что группе нужен командир.

– Я вывернусь, парни, не парьтесь. Вам даже не стоит надеяться, что ваши мучения так просто закончатся – этот мир от меня не избавиться с помощью парочки каких-то глупых гринго, – улыбнувшись во все свои двадцать семь зубов, диверсант пожал друзьям руки.

Сержант выдохнул, отбросив воспоминания. Американцы ушли вперед, и теперь ему следовало двигаться в прямо противоположном направлении.

Затихшая стрельба насторожила Свифта. Было что-то неправильное в том, как она закончилась – не урывками, как это обычно бывает, с отдельными выстрелами последних остающихся в живых врагов, а вот как-то так, почти сразу.

Наступившая тишина, казавшаяся еще более безмолвной после грохота яростного боя, давила а плечи неясной угрозой, заставляя пригибаться и осторожничать.

– Крайтон! – белобрысый солдат в замызганной грязью каске, рассматривающий через оптику своего «Гаранда» улицу, вздрогнул.

– Да, сэр?

Томас приблизился к его укрытию и, бросив взгляд на поле боя, поинтересовался: