Инакий 2 (СИ) - Тактарин Ринат

— Может передохнём? — просипел он на выдохе, автоматически снижая скорость.

Сухмет обернулся. Карельский, с некоторым злорадством заметил, что он тоже не в лучшей форме — красное от натуги лицо, прерывистое дыхание.

— Пять минут, — разрешил он. — Ты же не хочешь обратно в клетку?

Карельский даже отвечать не стал, унижение последних дней, коробило до глубины души. С ним обращались как со зверем! Злость, может быть поэтому он до сих пор на ногах!

— Я профессор микробиологии, — Карельский сам не знал, зачем он это сказал, а главное кому?

— А я солдат! — Сухмет воспринял это по-своему.

Стоянка была меж трёх раскидистых елей, долговязому Карельскому, приходилось пригибаться под веткой.

— В первый раз я убил лет в семь, дядя дал мне автомат и сказал казнить врагов. Я казнил! И дальше буду казнить! До последнего выдоха! Ты ведь был одним из них⁉

Карельский не ожидал такого перехода, кивнул на автомате и только после начал жалеть о содеянном. Сухмет не спешил стрелять, даже во взгляде не было. Много чего можно определить по глазам.

— Теперь, ты один из нас!

Мимо прошёл бегун, дохлая собака на его плече, сильно потеряла в весе. Интересный, многообещающий взгляд на Карельского. Опыта у профессора было немного, но его хватало, чтоб понять, бегун под полным контролем террориста, который продолжил после недолгой паузы.

— Я буду помогать как смогу, и от тебя жду того же… в меру профессии, — сделав паузу, сказал он, автомат в его руках, был всегда в движении.

Поняв его буквально, Карельский кивнул.

— Хорошо! Скажи мне, почему я вижу ребёнка и его слёзы? — кивок на бегуна.

При взгляде на зараженного Карельского лишь слегка затошнило, видимо сказывается привыкание. Урод в обосранных штанах, заглатывал собачьи кишки, словно сосиски и звук был соответственно хлюпающий. Но профессионализм, никуда не делся.

— А голоса до этого слышал? Тут! — профессор изобразил движение вокруг головы.

Террорист кивнул, как показалось с облегчением.

— Это твой дар Улья! Ты погонщик!

— Что значит погонщик? Может пастух? — Сухмет и в правду не понял.

Карельский терпеливо вздохнул.

— Ты когда-нибудь пас животных?

— Да! В моём роду нет бездельников, если нет войны, то работаем!

— Тогда посмотри на бегуна! Он похож на овцу или может корову? — Карельский почему-то начал бесится.

Террорист если и заметил, то не придал тону значения. И в правду, заинтересованный взгляд на бегуна, будто не видел и не управлял.

— Всё верно, я могу его пасти, вот здесь! — он тыкнул пальцем в свою голову. — Но ребёнок… Плачет! — Сухмет ещё раз ткнул в районе виска отросшим ногтем, слишком сильно, по напряженным скулам потекла струйка крови.

Карельский не был знаком с тонкостями обретения дара, только теория. Может это выверт улья? Или тут нужен психолог!

— Нужен ещё один заражённый, а лучше двое! Они друг на дружку хорошо влияют.

Сухмет, задумчиво посмотрев на подконтрольного и кивнул.

Чтение литературы по Улью в свободное время, дало свои результаты. Но на сто процентов, Карельский уверен не был. Его любопытство распространилось и дальше, когда часами просиживаешь в местной библиотеке, можно много чего нарыть. Допустим карта местности, не такая большая, как хотелось бы. Прилегающие к институту кластеры, городок на востоке, а они спешили на запад. Несколько деревушек, одна из них осталась южнее. Слуга террориста, скорее всего оттуда. Вот и вся местная география. Карта, к сожалению, на этом заканчивалась. Дальше большая вода, кластеры за ней, оставались тёмными.

— Мы на острове! — сказав это, профессор решил присесть на игольчатый дёрн, но быстро передумал, вставать будет намного сложнее.

— Знаю, придётся намочить шмотки, — неожиданно Сухмет заозирался, заражённый начал тихо урчать.

— Что? — беспокойство передалось Карельскому.

— Я слышу голос!

— Уррр…

— Тсс, — универсальный знак тишины заражённому.

Профессор и сам услышал.

—…будите ликвидированы! Повторяю! Граждане заключенные, вернитесь в распоряжение военизированной охраны! Бежать некуда, вы на острове…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Просто радиоточка, — успокоился Карельский. — Где-то на дереве, может столбе, главное близко не подходить!

— Отдохнули! — бросил террорист, тут же сорвавшись с места.

Бежать так пришлось долго, ни у кого из них не было часов. По прикидкам Карельского пытка с редкими остановками продолжалась не менее двух часов. Радовало одно, заражённых на пути не попадалось.

Гонка закончилась неожиданно, Сухмет вдруг встал как вкопанный и повернулся влево, подозрительно уставившись на мирно стоящие деревья. Карельский согнулся, уперевшись руками в колени и проследил за его взглядом. Ветерок колыхал листву, ни птиц, ни зверья, в общем ничего подозрительного. Ибн не считается, подчиняясь воле погонщика, он неподвижно стоял за его спиной.

— Что там? — голос профессора, был сух как полдень в Сахаре.

— Тихо, — прошептал тот. — Кто-то идёт. Один.

Раздался едва слышный хруст, что послужило сигналом. Ибн сбросил тушу собаки и потерялся за ближайшими деревьями. Карельский даже «ой» сказать не успел, как оказался один. Поскольку он был далёк от войны и каких-либо партизанских действий, то не придумал ничего умнее, чем просто усесться на задницу.

— О, Вонючка! — из-за берёзы выскочил Тупой.

Профессор, удивившись новой неприятной встрече открыл было рот, но передумал, интуиция подсказывала, лучше помалкивай.

Зэк же, проскочив разделяющее их расстояние, уселся в метре от Карельского.

— Фух, ну и побегал я! — бросил клевец перед собой. — Не родился тот егерь, что Миколу отыщет… Меня ещё дед учил, в лесу прятаться. А ты чего тут? Один? — опомнился нацист, оглядываясь.

Профессор не знал, что говорить, потому и помалкивал. Между тем, Тупой стал принюхиваться и наткнулся взглядом на труп полу обглоданной собаки.

— Чё за хня?… Вонючка⁉ Ты что ль балуешься? — повернулся, взгляд полный отвращения.

Тут Карельский не выдержал.

— Послушайте, Тупой! У меня учёная степень по биологии! Может быть достаточно?

Профессор видел, как из-за дерева появился бегун Сухмета, но не придал этому значения. Тут нагло и что больше всего бесит бездарно попирают его честь!

—…Возможно в вашем селе принято оскорблять любого и без причины…

Нацист начал ржать, хлопая по коленям. Бегун остановился за его спиной, а Карельскому было плевать на обоих, у человека накипело.

—…У нас принято отвечать за свои поступки!

— Отвечать⁉ Ну Вонючка… гы-гы-гы… ну сказанул гы-гы…

Слуга молниеносно схватил его за голову и резко повернул влево, смех прервался противным хрустом. Нацист всплеснул руками, что скорее конвульсия и расслабился поддерживаемый сильными руками. Карельский в очередной раз опорожнил желудок.

— Брось это дерьмо!

Профессор устало поднял голову, а мёртвый нацист завалился мешком.

— Он что, понимает речь? — даже в этой ситуации, учёный остался учёным.

— Ненавижу их, — Сухмет говорил о своём. — Пару лет назад, в тренировочный лагерь приехал целый взвод этих, — он тихонько пнул труп в бедро. — Старшие братья попросили принять как своих, натаскать.

Карельский слушал не перебивая, ноль эмоций на бегуна. Тот подхватил труп за ногу и поволок в лес.

— Мы не подвели, инструктора взялись всерьёз, и нацики показали себя во всей красе.

За деревьями раздался хруст, вряд ли ветки, подавив новые позывы, профессор сосредоточился на Сухмете.

— Большинство воевать умело… но, когда привезли пленного пограничника и случайно попавшуюся девку… — уточнил Сухмет. — Русских, Братья обычно не пытали, задавали вопросы и казнили, даже женщин. Но эти! Я не смог смотреть, и братья тоже… А нацисты трясли крестами и лыбились… кричали про героев, и какую-то славу⁈ Потом жрали барашка, ругали повара, за то, что свинина не жирная и гадили в двух метрах от стола! Если б не наставники…