Неживая - Ника Светлая

от зарплаты до зарплаты. Долгие, непроглядные зимы, когда снегом заносит первые этажи жилых домов. Беспощадные морозы будут забирать жизнь по капле, пока он не закончит как отец. Перспектива, которая раньше пугала до дрожи, сейчас не вызывала никаких чувств. «Плевать! – думал он. – На все плевать».

Алекс долгое время бездумно плыл по течению мыслей, которое несло его от Норильска в Долину Смерти, от матери к Ви, от прошлого к настоящему. Внезапно он вскочил на ноги. Девушка-робот испуганно встрепенулась.

– А ты знаешь, какой у тебя заряд батареи? – встревоженно спросил он.

– Осталось тридцать пять процентов.

– Черт! – произнес он вслух и буркнул пару русских ругательств себе под нос. – Ладно, хорошо. Тогда такой вопрос. Что насчет режима экономии энергии?

– Если в течение часа я не буду контактировать со светом или источником звука, то войду в энергосберегающий режим. В этом случае заряда хватит примерно на тридцать пять суток.

– Отлично. Послушай, Изабелла. – Алекса всего скрутило от звука ее имени. У разработчиков совсем нет фантазии? – Можно я буду звать тебя Иззи? – Он дождался, пока девушка-робот кивнет, и продолжил: – Окей, теперь послушай внимательно. Я уже такое проворачивал с Ви, поэтому опыт у меня есть. Зарядного устройства у нас нет, а очень важно, чтобы ты дала интервью. Ты понимаешь, почему это важно?

– Чтобы остановить производство роботов.

– Умница, схватываешь все на лету. Но не простых роботов, а таких, как ты. Вы с Ви – особенные роботы, ты и сама еще не понимаешь, почему, – просто поверь мне. И есть люди, которые хотят вас продавать. А мы хотим это остановить. Сейчас наша задача – сберечь твой заряд, чтобы ты смогла выступить, когда это потребуется.

Алекс говорил и на ходу расстилал свою постель, сгребал одеяла, матрасы и подушки с других кроватей.

– С Ви мы проделывали подобное, но ее я закапывал в землю, чтобы спасти. Тебя я укрою всеми этими одеялами, чтобы ты ничего не слышала и не видела. Через час, я надеюсь, ты войдешь в режим энергосбережения и просто заснешь. Будет немного не по себе, некомфортно и страшно, но это просто необходимо. Ладно?

Девушка кивнула, но не двинулась с места, в глазах светилось смятение. Ее внутренние установки твердили, что она должна подчиняться воле человека, но что-то внутри сдерживало ее: внутренний голос или сознание.

– Иззи, никто из нас не хочет тебя обидеть или навредить тебе. Мы не такие. Просто знай, что снаружи твоего убежища есть люди, которым небезразлична твоя судьба. И эта мысль будет тебя греть.

Он протянул девушке руку. Та осторожно коснулась ладоней, ощутила грубоватую кожу и тепло. Алекс довел ее до кровати и помог лечь.

– Готова?

Иззи кивнула, тогда парень накинул четыре одеяла, сверху подушки и матрацы. Он молился, чтобы план сработал. Когда все было готово, он плотно закрыл окно и устроился в кресле. Иззи не шевелилась и не подавала голоса. Алекс долго сидел в тишине и незаметно заснул.

Кира

Сохранять спокойствие перед камерой Кира научилась давно. Холодная сталь в венах, уверенность в делах и действиях. Но не сегодня. Внутри нее крошечное сверло подбиралось все ближе к сердцу, уничтожало броню слой за слоем. Поэтому чувства хаотично рвались наружу, вызывали страх, волнение и трепет. Она переживала за Нагато и Алекса, за Ви и Изабеллу, за себя и свою семью.

Они с Нагато сидели на двух креслах в небольшой импровизированной студии с зеленым полотном позади. Двое мужчин подключали микрофоны, настраивали камеры и свет. Патриша что-то набирала в телефоне, черкала в блокноте. Все ждали отмашки о старте записи.

Кира сидела, выпрямив спину и закинув ногу на ногу, чтобы в кадре поза выглядела эффектно. Ее руки спокойно лежали на коленях, но пальцы все время подрагивали, то сплетались, то снова застывали на месте. Глядя в стеклянный глаз камеры, она будто заглянула в будущее. После интервью на нее польется водопад критики. Перебежчицей, предательницей, изменницей будут ее называть одни, а другие – кричать, что все это время она работала на корпорацию зла; сама ее сотворила, своими собственными руками, а теперь пытается отмыться. Имя Киры Мей начнут полоскать во всех газетах и журналах, на телевидении и в соцсетях. Жизнь никогда не станет прежней. Сможет ли она это выдержать?

– Начинаем через минуту, – дал команду мужчина.

Патриша отвлеклась от записей и кивнула.

– Вы готовы? – обратилась она к Кире и Нагато.

– Мы давно готовы.

Патриша отложила телефон, а блокнот оставила на коленях. Она была профессионалом. Еще в школе она начала делать свою маленькую газету, сама печатала экземпляры, сшивала и продавала на переменах. В старших классах организовала свою первую акцию протеста. А в институте твердо решила, что будет защищать права женщин. Она говорила за себя и за всех сразу. Ее издание было небольшим, но громким и существовало исключительно на пожертвования и доходы от рекламы партнеров. Она не продалась ни одной политической партии, ни одной крупной фирме, которые постоянно норовили заткнуть ей рот деньгами. Она не боялась говорить на неудобные темы и задавать непростые вопросы. И сейчас у нее набралось с десяток таких.

– Три, два, один, – скомандовал голос оператора.

– Добрый день, уважаемые зрители, меня зовут Патриша Эбсен. И сегодня у нас в студии Кира Мей, первый заместитель директора корпорации, и Нагато Мори, начальник отдела тестирования готовой продукции. Здравствуйте, мисс Мей и мистер Мори.

После приветствия Кира ожидала услышать множество не самых приятных слов в свой адрес или пару колкостей. Но Патриша вела себя беспристрастно во время интервью; перед камерами она была журналистом, а человеком – за кадром. Свое личное мнение она решила озвучить после того, как услышит историю Киры.

Нагато в подробностях описал все события ночи, когда встретил Ви. Патриша дважды переспрашивала, уточняла и не могла поверить, что особенный робот существует на самом деле.

– К сожалению, в нашем распоряжении нет этого экземпляра. Мы не можем убедиться. Нам остается поверить на слово? – ведущая обратилась к Нагато.

– Доказательства есть! Мы предоставили вам видео с роботом, – возмутился мужчина.

– Вы же понимаете, что нам нужно увидеть все своими глазами.

Кира еще не успела ничего рассказать, а ее план уже рушился на глазах. Патриша не рискнула сразу пустить прямой эфир, потому что ожидала подвоха, потому что не доверяла корпорации и их грязным методам, потому что дорожила собственной репутацией. Журналист доверяет только проверенным фактам, из достоверных источников. Никто так запросто не пойдет с вилами на врага. Кира видела, что журналист не верит ни единому слову, что они только потеряли время, встречаясь с ней. Она утратила контроль над эмоциями:

– Если вы спрашиваете, почему мы не привезли робота сюда, почему у нас нет доказательств, почему мы в таком виде, – она показала на свой помятый ярко-розовый костюм и растрепанные волосы, – то вам стоит многое узнать о том, что мы пережили. Мистер Мори и его напарник провели взаперти больше суток, после чего их должны были выдворить из страны. Люди, удерживающие их в заточении, готовы на многое ради того, чтобы замять этот скандал. На нем до сих пор та же одежда, в которой он был, когда пытался спасти робота. У нас нет денег и документов, последние средства ушли на оплату мотеля и еды. Нет никаких гарантий, что прямо сейчас в студию не ворвутся люди корпорации, чтобы схватить нас и уничтожить все записи. Поэтому мы обратились к вам: мир должен знать, что корпорация создает роботов с самосознанием ради наживы, а потом продает их богатеям, которые издеваются и насилуют своих жертв. Я даже не могу произнести все это вслух.

– Хорошо. Спасибо, мисс Мей. – Патриша попыталась вернуть разговор в спокойное русло. Эмоции в кадре – это прекрасно, но вкупе с фактами выглядят лучше. – Скажите, мисс Мей, вы практически стояли у руля корпорации, сами участвовали в создании этих роботов. Как так вышло, что вы решили выступить против?

Кира выдохнула. «Признать ошибки – не значит быть