Восставшие миры - Фрэнсис Вилсон

Почему вспоминается Мора? Неясно. До сих пор удавалось удерживать мысли о ней в дальнем уголке памяти, за исключением тех моментов, когда он отправлял или получал от нее голограмму. Связь была слишком краткой и редкой, сообщения шли слишком долго… Он скучает по ней, хотя не так, как в первое время. Наверно, привык жить без нее, что когда-то считал невозможным.

Подойдя к Пьеро, сидевшему на подоконнике, Ла Наг потрогал мох у корней деревца и заметил, что тот пересох. Надо поскорей полить, может быть, даже корни подрезать. Поскорей… поскорей принять меры. Ствол держится в нейтральной позе, то есть в промежуточной между токкан и банкан, а листья необычно тусклые. При близком рассмотрении обнаружилось несколько оголившихся нижних веток с шелушившейся корой — верный признак частичной местной гибели.

Что творится с Пьеро? Или на деревце отражается какая-то душевная гниль, разъедающая самого Ла Нага? Вот одна из досадных особенностей обладания родным мисё — вечно делаешь слишком далекоидущие выводы из его позы, цвета, состояния здоровья. Впрочем, сразу ищешь причину в себе, оглядываешься на себя, что полезно всегда. Кроме нынешнего момента. Впереди много дел.

Он отломил мертвые ветки, бросил в молекулярный дезинтегратор, стоявший в углу. Безусловно, не лишняя роскошь. Ла Наг взял за правило разлагать на молекулы все, что не составляет обычного домашнего мусора. На складе есть другой аппарат, своевременно уничтожающий все отходы от выпусков «Хрестоматии Робин Гуда» и прочей жизнедеятельности. Недопустимо погубить революцию из-за оставшейся мелкой улики.

Он направился к раковине за водой для Пьеро, неожиданно уловив краем глаза что-то мелькнувшее в дверях спальни.

— Питер, это я…

— Мора!

Он прирос к месту, обуреваемый нахлынувшими противоречивыми чувствами. Должен был всем сердцем и душой возликовать при виде ее, броситься, с тиснуть в объятиях… Но не сделал этого, испытывая недовольство ее присутствием. Ей абсолютно не следовало вот так вот появляться… она начнет вмешиваться… помешает…

— Как же ты… — пробормотал он, обретая дар речи.

— Прилетела по научной визе. Якобы для занятий исследовательской работой в библиотеке Университета внешних миров. Канья впустила меня нынче утром. — Мора нахмурилась. — Что происходит?

— Ничего.

— Я видела тебя с Пьеро. Он ведь тут твой единственный друг?

— Не совсем.

— Ты постарел, Питер. — Да.

— Сильно постарел. — Хмурость сменилась улыбкой, которая не скрывала ее озабоченной болезненной реакции на отчужденность мужа. — Выглядишь почти на свои годы.

— Где Лайна?

Мора осторожно шагнула к нему, словно боясь, что он от нее шарахнется.

— У твоей матери. Она слишком мала, чтобы встать в ряды Вольных стрелков вместе со мной.

Смысл последнего замечания дошел до ошарашенного Ла Нага не сразу.

— Ох, нет! Даже не думай!

— Я постоянно думала об этом после твоего отъезда.

Она подошла ближе, нежно взяла за руку, отчего его дернуло электрическим током, парализовало до полной неподвижности.

— Я была не права… Это единственный выход для Толивы, для Лайны, для нас… Чеканка завершена, монеты готовы к отправке…

— Нет! На Троне воцаряется хаос! Я не хочу, чтоб ты здесь находилась в момент всеобщего развала. Это слишком опасно!

Он не хотел, чтоб она находилась здесь даже в безопасный момент.

Мора мягко, испытующе поцеловала его в губы.

— Я остаюсь. Так и будем стоять и спорить или возместим два с половиной года разлуки?

В ответ Ла Наг подхватил ее на руки, понес в соседнюю комнату. Нет сил больше сдерживать голод и жажду. Потом он отправит ее домой.

Венсан Стаффорд готовился выстрелить очередным маяком в звездную бездну. Сколько сброшено? Для точности пришлось заглянуть в записи. Полет превратился в нудную автоматическую процедуру — прыжок, сброс маяка, прыжок, сброс, прыжок… Кажется, даже сами прыжки уже не так травмируют. Можно ли к таким вещам привыкнуть? Он пожал плечами. Никогда не слышал ничего подобного, хотя, может быть, так оно и случилось. Случилось или не случилось — что из того? Он проделал больше половины пути к ветви Персея. Если долетит, не дождавшись контакта, можно поворачивать и отправляться домой. Пока неплохо.

Сзади раздался гудок. Оглянувшись, он увидел мигающий огонек на коммуникационной панели. Кто-то — или что-то — пытается связаться. Стаффорд подключился, не получая ни видео-, ни аудиосигнала. Значит, входящее сообщение передается на нестандартной частоте. Все это с каждой секундой нравилось ему меньше и меньше. Он нехотя запустил поисковое устройство, которое должно поймать поступающий сигнал и настроиться на его частоту.

Долго ждать не пришлось. На вспыхнувшем видеоэкране вдруг возникла голова, какой он никогда еще в жизни не видел. Нет, стой… есть что-то смутно знакомое… собачья морда, острые желтые зубы, пучки жесткой шерсти вокруг ушей… Семейство псовых. Точно. Морда определенно собачья. Однако не хотелось бы оказаться в одной комнате с такой собакой. Хорошо, что в разведывательном корабле только плоский экран. Голограммы подобного чудища можно было бы здорово испугаться. Тела не видно — и к счастью.

— Приветствую тебя, — сказала голова на межзвездном языке с искаженным гортанным произношением, недоступным человеческим голосовым связкам.

— К-кто ты? — глупо пробормотал Стаффорд. — Где ты?

— Я — эмиссар народа тарков, — по крайней мере, послышалось что-то вроде «тарков», лающее слово с резко подчеркнутой первой согласной. — Мой корабль находится приблизительно в двух ваших километрах по корме от тебя.

— Ты говоришь на нашем языке…

Стаффорд потянулся к кормовому монитору, желая взглянуть, что за команду выслали его встречать. Экран заполнило увеличенное изображение громоздкого яйцеобразного летательного аппарата. Сначала он решил, что эмиссар недооценил расстояние, но датчики свидетельствовали о присутствии крупной массы в двух километрах по корме. Пригляделся внимательно. Определенно не мирный конвойный корабль. Он не имел никакого понятия, как должно выглядеть оружие инопланетян, но, видя нацеленные в его сторону всевозможные трубки, решительно пришел к выводу, что корабль предназначен не просто для получения информации. Впрочем, с другой стороны, может быть, они попросту осторожничают. Пожалуй, на их месте он тоже прибыл бы вооруженным до зубов.

— Конечно, — подтвердил тарк. — Мы ведь за вашей расой довольно давно наблюдаем. Как только собрали достаточно доказательств существования в другой ветви галактики межзвездной расы, не стали, в отличие от вас, робеть и медлить, сразу выследили.

— Почему не вступили в контакт?

— Не сочли нужным. Угрозы для тарков ваша раса явно не представляет и пользы на таком расстоянии не принесет.

— А торговля?

— Торговля? Это слово мне незнакомо.

Эмиссар взглянул вниз вправо от себя, должно быть на справочную панель.

Стаффорд не удержался от подсказки:

— Обмен товарами… информацией.

— А, теперь понял. — Он — непонятно почему Стаффорд автоматически принял тарка за особь мужского рода — снова поднял глаза. — Тоже смысла не видно. У вас нет ничего интересного.

Тема торговли ему явно наскучила, и он перешел к другой:

— Зачем ты вторгся в пространство тарков? Зачем постарался, чтобы мы тебя засекли?

— Хочу предложить вам торговлю.

Раздался резкий высокий визг. Что это означает — смех? Раздраженный вопль?

— Пойми, мы ни с кем не торгуем. Если это обмен, значит, таркам придется отдавать одно за другое.

— Конечно. В том и есть суть торговли.

— Тарки не слабые. Своего не отдают. Если у тебя имеется что-то действительно нужное нам, мы его отбираем.

— Ты не понимаешь… — начал было Стаффорд, но голос его оборвался.

Он начал потеть с той минуты, как услышал зуммер, теперь пот ручьем тек по ребрам. Видно, тарки ровно ничего не соображают. А он еще — подумать только! — боялся нечаянно обидеть инопланетян при контакте… Дело гораздо хуже. Похоже, эти твари вообще отвергают понятие какого-либо обмена. Их ничем не обидишь.

Физиономия на экране, кажется, приняла решение.

— Выключай двигатель, приготовься причалить.

— Причалить? Зачем?

— Мы должны убедиться, что ты не вооружен и не представляешь угрозы для тарков.

— Чем я могу грозить такому чудовищу, как твой корабль? — спросил Стаффорд. — Ты способен целиком меня проглотить!

— Заглуши двигатель и готовься!

Стаффорд выключил звук. Теперь он испугался. Надо подумать, а этого не получится под звуки рычащего голоса, заполняющего кабину. Почувствовав резкий рывок, догадался, что на него направлен тянущий луч или что-нибудь в том же роде. Его подтягивают к тарканскому дредноуту. На секунду охваченный паникой, он стоял, замерев, посреди крошечной кабинки, не в силах что-либо сделать, не в силах придумать, что делать дальше.