Семь дней - Tatyana R

может дать того, чего ты хочешь?

— не от нее… — он мельком взглянул на меня, потом снова вернул свое внимание Любе, которая уплетала молочко из бутылочки в турбо режиме, — а так, если подумать о другом то, раньше давала… сначала покой, потом удовлетворение… а теперь… видимо устала… последние пол года у нас не клеится… — он поставил на стол пустую бутылочку, — ну всё! Мы все слопали! Что дальше? — он улыбался мне,

— подними ее вертикально и подержи, пока она не гхыкнет — ответила я, улыбаясь, и забрала бутылочку, начала ее мыть.

— гхе-хке-рЭэ — выдала моя красавица, я засмеялась и повернулась к ним,

— это было мощно и громко! — сначала я не много засмеялась, а потом увидела, что Люба срыгнула прямо на рубашку Ильи, — блин! Давай застираю, а то потом пятно останется!

Я забрала дочку и вытерла ей ротик полотенцем.

— раздевайся и за мной! — скомандовала я и пошла в зал.

Разместила Любу в манеже и повернулась к Илье, который протягивал мне свою рубашку, стоя по пояс оголенным.

Илья был таким же красивым: подтянутое тело, накаченный пресс, рельефные руки…

По телу пробежали мурашки. Я быстро забрала рубашку и отправилась в ванную.

«О боже! Дай мне сил не изнасиловать этого мужчину!» молила я и смывала извержения дочери с мужской рубашки.

Убедившись в том, что пятно смыто, я запустила ее на скорый цикл в стиральную машинку и вернулась в зал.

Илья сидел на полу, закинув руку в манеж и что-то лепетал дочке, играя с ней. Это было мило.

Я присоединилась к ним и заметила, что у Любы снова закрываются глазки.

«Перетрудилась и впечатлилась моя девочка за сегодняшний день» подумала я и прервала разговор отца с дочерью.

— кажется, мы снова хотим спать… — я взяла дочь на руки и понесла в спальню.

Как только я положила Любу в ее кроватку, она тут же уснула.

«Вот так бы всегда, зайка!» удивилась я ее быстрому засыпанию и вернулась в зал к нашему гостю.

Илья все также сидел на полу рядом с манежем и о чем-то думал.

— твоя рубашка сейчас постирается быстро, потом скорый цикл на сушке и можешь ехать… Или я могу дать тебе одну из рубашек Артема… — я присела рядом с ним, предлагая варианты его скорейшего отъезда от нас,

— я подожду… — взглянул он на меня, таким взглядом, что до самых пят пробрало (заглянул в самое нутро),

— хорошо… — я увела взгляд в сторону, — тогда может чаю или ужином тебя накормить? Ты вроде сказал, что тоже не ел..

— не откажусь..

Мы встали и прошли на кухню. Я открыла холодильник, достала оттуда кастрюлю с борщом.

— борщ будешь?

— буду… — спокойно ответил Илья.

Я открыла крышку кастрюли и потянулась за половником, но почувствовала сзади себя прикосновение. Замерла.

Илья встал вплотную ко мне сзади и прижался, но не трогал руками.

— так вы разводитесь? — тихо спросил Илья меня на ушко, — это точно?

— да… — еле смогла ответить я, пытаясь удержать себя на месте и остановить волну мурашек по своему телу,

— это из-за меня?

— это из-за меня! — немного приходила я в сознание, начала двигаться, убрала из рук крышку от кастрюли на столешницу,

— как можно оставить тебя и это прекрасное создание? Я не понимаю..

— ты же оставил..

— я никогда не оставлял тебя… я искал тебя, но у меня было мало времени и я передал через Алину письмо тебе, она сказала, что передала его Шолохову…

Я повернулась к нему, все также держа в руке половник.

— какое письмо? Я ничего не получала..

— в смысле? — он ухмыльнуться, как будто я сказала какую-то глупость, а потом глянул на половник в моей руке и сделал шаг назад, — Я написал тебе, что буду ждать в аэропорту и если ты придешь, то я быстро все устрою с твоим загранником и перевезу тебя к себе, а если ты не придешь, то мы больше никогда не будем вместе… — мужчина смотрел на меня как на идиотку, — письмо передать попросил Алину, но тебя она не нашла и передала его Шолохову!

— Илья, я не получала ни от кого писем. Может Алина соврала, что передала письмо?

— нет, она его вручила, я уверен. Но теперь вопрос — передал ли Шолохов его дальше адресату?

— я не понимаю…зачем Артему не передавать мне письмо..

Илья отошел от меня и сел за стол. Я отвернулась, налила в тарелку суп и поставила ее в микроволновую печь, разогреваться.

— может потому, что хотел, чтобы ты стала наконец-то его женщиной, а не подругой..

— он не мог… он видел, как я страдала… — рассуждала я вслух, продолжая накрывать на стол: положила ложку с хлебом рядом с мужчиной,

— хм… — хмыкнул он, наблюдая за моими действиями, — ты так слепо до сих пор ему веришь? Ты так за все эти годы его истинное лицо и не увидела?

— я не… — меня прервал звук микроволновки и я, чтобы не разбудить дочку, быстро ее выключила, достала тарелку и поставила ее перед Ильей, — приятного аппетита. — пожелала я мужчине,

— спасибо… — он принялся за еду, — вкусно… как из прошлого… — с такой добротой и теплом прозвучали его слова, что я решила подождать, пока Илья поужинает, перед тем как продолжить разговор.

Я присела за стол, смогла дождаться лишь момента, когда Виев съел половину тарелки супа, и не выдержала, продолжила свои рассуждения:

— ты много говоришь об Артеме плохого, я не могу понять почему? Что он тебе такого сделал, что ты его так презираешь?

— все началось с твоей родинки на внутренней стороне бедра около кромки трусиков… — он улыбнулся и продолжил уплетать мой борщ,

— это-то тут при чем?

— как он мог о ней знать, если бы не спал с тобой?

— я не знаю, я уже говорила тебе, что не спала с ним!

— так откуда он ее видел тогда?

— я не знаю… может в детстве… не знаю… Да! Точно. — вспомнила я, — мне лет девять или десять было, мы ходили в поход и я обнаружила в том самом месте, рядом с родинкой, клеща. Так как никого из близких кроме Тёмы в тот момент не было рядом, я ему показала, чтобы убедится, что это действительно клещ. Он тогда быстро просто глянул и сразу отвел меня в поликлинику. И всё.

— сука! — выразился он, — вот же скотина! — он перестал даже кушать, сжал ложку в руках до побеления костяшек, — зараза!

— ты из-за этого всегда думал, что я тебе изменила? Это было в девять лет..

— но он