Суперинтендант и его заботы - Анна Викторовна Дашевская

нашего прихожанина. По этой причине – нет. Уходите.

Развернувшись, посвящённый Луиджи взмахнул полой длинной тёмно-зелёной рясы. Что-то упало и со звоном покатилось по мраморному полу, но жрец не остановился, и через несколько шагов его высокая фигура скрылась за молящимися.

– Однако… – произнёс ошарашенный Пьетро. – Как он нас… Я этого жреца раньше и не видел, тут был отец Джузеппе, старенький такой, добрый.

– Кажется, именно это называется облом, – тихо ответила Лавиния. – Ладно, давай выбираться отсюда и думать, где ещё можно задать вопросы. Желательно так, чтобы получить ответы. Никаких местных жителей я на площади перед храмом не видела, так что излюбленный приём со стариками и вином не сработает.

– Так тут практически и нет жилых домов, – ответил молодой человек. – Никто не хочет жить рядом с вокзалом. Только те, кому по карману самая дешёвая квартира. Это жильё вон в тех нескольких домах, – он показал на четырёхэтажные здания поодаль. – Но этот народ сюда не ходит, у них своя церковь.

Тут у Лавинии просигналил коммуникатор.

Звонил Джан-Марко.

– Ты сейчас где?

– Возле Пантеона.

– Я узнал адрес, запоминай: сестьере Дорсодуро, Rio Terra Foscarini, дом 718.

– Рио Терра Фоскарини, семьсот восемнадцать, – повторила она. – Пьетро, когда мы там будем?

– Минут двадцать.

– Через двадцать минут, Джан-Марко.

– Увидимся на месте.

Пьетро гнал гондолу с такой скоростью, что даже получил в спину несколько злых окриков с других лодок. По этой причине Лавиния помалкивала, дабы не отвлекать молодого человека, хотя вопрос вертелся на языке. Только тогда, когда лодка уже причалила совсем рядом с мостом через Гранд Канал и Пьетро подал ей руку, она этот вопрос задала:

– Почему называется Рио Терра? Это ж не канал, а просто улица!

– Здесь раньше был канал, Rio Foscarini, – пояснил гондольер. – Потом его засыпали землёй, вот и называется Рио Терра Фоскарини.

– Ну, и как нам искать дом номер семьсот восемнадцать?

– По табличкам, синьора! – засмеялся Пьетро. – Номера домов написаны на них, синим по белому. И кстати, это не номер дома, а номер подъезда.

Искомое здание оказалось совсем рядом, четвёртое по счёту от набережной. Три этажа, три двери, на каждой и в самом деле номер. Нужный им – ближайший. Дверной молоток самой традиционной формы, в виде львиной морды с кольцом в зубах, прямо посередине двери, как, впрочем, и дверная ручка, и замочная скважина.

Молодой человек постучал – тишина. Ещё раз и ещё… Наконец, в тот момент, когда Лавиния уже примерялась, как бы половчее вышибить дверь, она распахнулась. На пороге стояла старуха, древняя, как сама Венеция, но далеко не такая прекрасная. Седая прядь выбивалась из-под чёрного чепца, глубокие морщины избороздили лицо, выцветшие глаза смотрели на незваных гостей безо всякой приязни.

– Что угодно? – спросила старуха.

– Синьор Кавальери тут проживает?

– Тут.

– Мне необходимо с ним увидеться. Я коммандер Редфилд из Службы магической безопасности.

– Да? – смерив её скептическим взглядом, старая ведьма покачала головой. – Синьор Кавальери болен и никого не принимает.

– Значит, я войду и вылечу его! – рассердилась Лавиния. – Ну-ка, пустите!

Но старуха стояла в дверях и смотрела насмешливо:

– А что, у вашей службы есть право врываться в дома граждан Венеции без какого-нибудь ордера?

– Ну, почему уж так сразу и без ордера? – раздался голос у неё за спиной. – И ордер есть, и все права.

– Джан-Марко! – воскликнула коммандер. – Отлично, идём скорее! Ты привёз мага-медика? Если сейчас с тобой не приехал, немедленно вызови, суперинтендант болен!

Двое старших офицеров скрылись в здании, за ними последовали ещё трое или четверо человек, в том числе – пожилой мужчина с характерным докторским чемоданчиком. Возле двери остались стоять растерянная старуха и гондольер, который чуть неуклюже стал её утешать:

– Да вы не волнуйтесь, синьора коммандер плохого не сделает. Она второй день вашего Кавальери разыскивает, очень волновалась за него.

– Что б ты понимал, мальчишка, – с горечью сказала женщина в чёрном чепце. – Я сына вижу только по утрам за завтраком, да и то не каждый день, он иной раз и ночует в этом проклятом театре. А тут болеет, лежит, зато со мной…

– Пусть лучше будет здоров, – погладил её по плечу Пьетро. – Маги-медики его быстро на ноги поставят!

– Глупый мальчик, – вздохнула старуха. – Пойдём, напою тебя кофе.

Суперинтендант и в самом деле был болен, и болен всерьёз. От жизнерадостного толстенького коротышки с розовыми щёчками не осталось почти ничего: на кровати лежал отёкший мужчина неизвестного возраста с серо-жёлтым лицом. Он открыл глаза и прошептал:

– А, синьора коммандер! Простите, не выполнил я ваше поручение, не успел.

– Тьма с ним, с поручением, что с вами случилось?

– Похоже, проклятие меня зацепило. Представляете, когда я открываю глаза, боюсь на себя смотреть, мне кажется, что я таю, просто исчезаю. Может, стазис на меня наложите, как на ту шкатулку?

– Ерунда, Кавальери, просто ерунда, – ответила Лавиния строго. – Если бы вы были моим студентом, я бы поставила вам двойку! Они все точно знают, что стазис нельзя применять к живым организмам.

– А я уже почти неживой, – и он скривил губы в улыбке.

– Это мы ещё посмотрим, – вмешался в разговор новый голос. – Мои пациенты так просто не умирают, и вы не смейте, не портите мне статистику! Ну-ка, голубчик, дайте мне вас осмотреть…

Джан-Марко и Лавиния вышли из спальни, чтобы не мешать магу-медику.

– Как ты этот адрес нашёл? – спросила она, скорее для того, чтобы занять чем-то мысли.

– Как ты и советовала, через городскую стражу.

– А я пыталась через храм…

– Ах, вот почему вы были рядом с Пантеоном!

– Ну да… Но представляешь себе, меня там просто послали!

– Кто?

– Там, по словам Пьетро, новый жрец, некий посвящённый Луиджи Фельди, вот он и… Слушай, это что, я тебе ябедничаю?

– Точно! А я-то думал, что ж это происходит?

Они вежливо посмеялись и замолчали, прислушиваясь к тому, что происходило в спальне. Лавиния поймала себя на том, что переживает за суперинтенданта, как переживала бы за кого-то из своейкоманды или за того же Джан-Франко.

– Кстати, – вспомнила она. – Завтра приедет Рагнардсен. Он просчитал… потом расскажу, – перебила она себя, и вовремя.

Из комнаты вышел маг-медик и прикрыл за собой дверь.

– Пациент спит, и проспит ещё сутки, – сказал он. – Опасности уже нет, но, скажу вам честно, ещё пара часов, и он в самом деле начал бы развоплощаться. Я пришлю сиделку, а завтра в восемь утра её сменит другая. Мать к нему не подпускать!

– Доктор Манчини, кратко – что с ним?

– Самое удивительное, что причин его состояния я пока не нашёл. Сделаю анализы, изучу