Прекариат: новый опасный класс - Гай Стэндинг

Во Франции президент Николя Саркози, притом что он сам вышел из иммигрантской семьи, занял популистскую позицию и приказал снести нелегальные поселения, в которых проживали цыгане, и выслать последних из страны. Цыган выслали в Болгарию и Румынию, но многие поклялись вернуться, поскольку имели законное право передвигаться по территории всего Европейского союза. Из докладной записки министра внутренних дел, содержание которой стало случайно известно общественности, следовало, что цыгане были главной мишенью, так что, скорее всего, можно говорить о нарушении французской конституции (Willsher, 2010). Выступая на пресс-конференции, министр по делам иммиграции Эрик Бессон сказал: «Свободное передвижение по Европе не означает свободного выбора местожительства». По всей видимости, это означает, что мигрантам следует указать на дверь. Что же это за общество?

Тем временем по другую сторону Атлантики вооруженные группы ревнителей общественного порядка с религиозной символикой на татуировках и майках заняли позиции на границе между Аризоной и Мексикой, высматривая в бинокли отчаявшихся мексиканцев, бегущих в их направлении, – многие из этих нарушителей границы всего-навсего стремились к лучшей жизни. Некоторые мигранты действительно имели при себе наркотики – часто их к этому принуждают наркодилеры. Были среди них и преступники – как и в любой другой группе населения. Однако их демонизация имеет всепроникающий характер. Рост мигрантского прекариата в США сопровождался официальными рейдами в стиле коммандос на фабриках, где предположительно использовалась нелегальная рабочая сила. И хотя президент Обама приказал прекратить подобные рейды, все может легко вернуться на круги своя.

Принятый в 2010 году в штате Аризона закон признал нелегальную иммиграцию судебно наказуемым поступком, карающимся как на уровне штата, так и на федеральном уровне. В результате усилились трения между мигрантами и «коренными жителями» Аризоны, которые боялись оказаться в прекариате. Местной полиции вменили в обязанность после «законного контакта» проверять иммиграционный статус лиц, вызывающих «обоснованное подозрение», и арестовывать людей без документов. В результате полиция стала останавливать машины, за рулем которых сидели водители с внешностью латиноамериканцев. Этот закон задел за живое латиноамериканцев и сочувствующие им группы и вызвал общенациональный протест. Тем не менее это был кивок в сторону популистов, связанный с явлением, которые некоторые именуют «культурным конфликтом поколений», но которое, по сути, является слегка прикрытым расизмом. В Аризоне белые составляют 83 процента взрослого населения, однако белых детей насчитывается всего 43 процента. Взрослые белые считают, что их налоги уходят на поддержку «чужого» потомства. Подобные настроения льют воду на мельницу «Движения чаепития» с его популистскими антиналоговыми лозунгами, а в этом движении, как известно, видную роль играют мужчины поколения бэби-бумеров. Нечто аналогичное мы наблюдаем в Германии, где во многих городах детей мигрантов уже значительно больше, чем детей местных жителей.

Судя по всему, аризонский закон поддерживает большинство американцев. Опрос общественного мнения показал, насколько население одобряет его положения.

– За то, чтобы увеличить штрафы для работодателей, нанимающих нелегальных иммигрантов, высказалось 80 процентов опрошенных.

– За то, чтобы приравнять наем нелегальных иммигрантов к преступлению – 75 процентов.

– Обязать полицию докладывать о нелегальных иммигрантах федеральным властям – 70 процентов.

– Ввести патрулирование мексиканской границы Национальной гвардией – 68 процентов.

– Построить на границе дополнительные заграждения – 68 процентов.

– Позволить полиции требовать у мигрантов подтверждения их статуса – 50 процентов.

– Исключать детей нелегальных иммигрантов из школ – 42 процента.

– Обязать местные церкви сообщать о нелегальных мигрантах – 37 процентов.

В ЮАР явление, ставшее типичным для многих частей мира, развивается по еще более уродливому сценарию. Миллионы мигрантов просачиваются через границу и оседают в небольших городках – чаще всего в окрестностях Йоханнесбурга. Мигранты прибывают из Зимбабве, Малави, Мозамбика и других стран африканского континента, а также из Пакистана и других частей Азии. По примерным оценкам, их более 4 миллионов. Большинство не имеют рабочих виз, хотя нуждаются в работе. Правительство выдает визы с большим скрипом, и тысячи мигрантов каждый день отправляются в долгий путь к пункту выдачи виз и часами томятся в очереди в надежде получить нужную наклейку в паспорте.

Многие молодые южноафриканцы не могут официально устроиться на работу и получать официальную зарплату, поскольку отчаявшиеся мигранты вынуждены соглашаться на нелегальную работу и нелегальный заработок без каких-либо социальных гарантий. Их присутствие подрывает переговорные позиции работников, увеличивает численность прекариата и дает возможность политикам и экономистам говорить о массовой безработице и о необходимости понизить реальные зарплаты и гарантии труда. На самом деле большая часть рабочих мест попросту не учитывается. Утверждения о том, что безработица в ЮАР достигла 40 процентов, абсурдны. Тем не менее в мае 2008 года обстановка стала взрывоопасной: в маленьких городах участились жестокие нападения на мигрантов. Десятки были убиты, и тысячи обратились в бегство. Они стали жертвами общества, в котором неравенство процветает еще сильнее, чем при апартеиде.

Временные и сезонные мигранты

Многие другие группы мигрантов, несмотря на легальный статус, настолько социально уязвимы, что любой беспристрастный наблюдатель непременно задастся вопросом: не сделано ли это намеренно, в угоду каким-то местным интересам, для успокоения местных работников – или так происходит потому, что у мигрантов нет политических прав и они не могут голосовать. Довольно красноречивы некоторые недавние примеры.

После ряда инцидентов, самым известным из которых стала гибель 23 китайских собирателей моллюсков, застигнутых приливом в бухте Моркамб в феврале 2004 года, правительство Великобритании, чтобы навести хоть какой-то порядок, учредило орган, выдающий лицензии агентствам по найму рабочей силы. Однако проведенная Комиссией по равенству и правам человека – Equality and Human Rights Commission (EHRC, 2010) – проверка на фабриках, перерабатывающих мясо и птицу, где трудится 90 тысяч человек, показала, что созданный орган не работает эффективно из-за банальной нехватки средств.

В этом, по некоторым оценкам, самом крупном производственном секторе Великобритании проверка выявила массу злоупотреблений. Условия труда оказались ужасающими: работники были вынуждены часами стоять возле конвейера и даже не могли отойти в туалет. Особенно тяжело приходилось беременным женщинам: у некоторых случались выкидыши и многие подвергались откровенной дискриминации. Рабочие спали всего по нескольку часов между 16–17-часовыми сменами. Случалось, к ним домой ни свет ни заря заявлялись представители агентств и поднимали всех с постели, поскольку супермаркеты откладывали заказ до последней минуты, и фабричным работникам приходилось работать в авральном порядке.

Треть работников составляли люди, нанятые через кадровые агентства, причем 70 процентов из них были мигрантами из Восточной Европы плюс несколько португальцев. Многие жаловались на то, что работодатели хуже относятся к работникам, завербованным через агентства. Надо сказать, что коренные британцы весьма неохотно соглашались работать в этом секторе: их отпугивала низкая зарплата и плохие условия труда. Некоторые британские работники сообщили Комиссии по равенству и правам человека, что кадровые агентства нанимают только мигрантов, а это противоречит Закону о расовых отношениях, запрещающему расовую дискриминацию. Злоупотребления, от которых страдали работники, нанятые через агентства по трудоустройству, объяснялись намеренно слабым контролем.

Продолжение было малоутешительным. Комиссия по равенству и правам человека рекомендовала предприятиям улучшить условия труда, однако призыв был не более чем благим пожеланием: комиссия не собиралась ни с кем судиться. Иными словами, прекариат так и не получил никакой защиты. Принятый в 2004 году Закон о посредниках по найму рабочей силы (закон о лицензировании) обходит молчанием такие сферы, как медицинский уход и гостиничный бизнес, в которых мигранты сосредоточены в большом количестве.

Кроме того, суровой зимой 2009/2010 года, когда многие мигранты из Восточной Европы, потеряв работу, оказались на улице, будучи не в состоянии платить за жилье, местные британские власти стали высылать их на родину. В 2008 году в Бостоне (графство Линкольншир) мигранты, занятые на сельскохозяйственных работах, составляли четверть населения. Когда работы на фермах не стало, многие вернулись в свои страны, но часть осталась в надежде найти другой заработок. Эти мигранты не могли претендовать на государственные пособия, в частности на пособие по безработице, которое выплачивается лицам, проработавшим непрерывно не менее года. В разгар зимы некоторые мигранты, не имевшие ни домов, ни денег, поселились в палатках. Палаточный лагерь был воспринят как социальная язва, очаг болезней и разносчик мелкой преступности, и правительство решило избавить город от кочевой рабочей силы. Власти Бостона обратились за помощью к «крысолову», в данном случае в его роли выступила Организация по сокращению преступности (CRI), основанная правительством и местными советами для предотвращения беспорядков. Контракт с CRI не предусматривал жестких мер: Организации всего-навсего поручалось выяснить, имеют ли бездомные право претендовать на государственные пособия, и, если нет, купить им билеты в один конец. Тем не менее сам собой напрашивается вопрос: почему правительство для решения этой задачи воспользовалось услугами фирмы, которая, как это следует из названия, создана для борьбы с преступностью? В этом действии легко усмотреть шаг в сторону приватизации полицейского надзора. Сотрудник CRI Джон Россингтон заявил представителям прессы: «В Бостоне есть проблема с бомжами, большая их часть – из Восточной Европы. Практически никто из этих людей не получает государственных пособий: либо им не положена государственная помощь, либо они потеряли документы и потому не могут рассчитывать на пособия. Мы предлагаем им всяческое содействие в том, что касается улучшения их ситуации» (Barber, 2010).