Порочные занятия - Сигги Шейд

него гетерохромия?

— Эм… она тебе нравится?

— Моему другу, Акселю, — отвечает он, пожимая плечами.

— Хорошо, — мы поворачивает за угол. — Я спрошу, не хочет ли она пойти.

Когда мы подходим к лекционному залу, у дверей собирается небольшая толпа. Рука Вира натыкается на мою. Это незначительное движение, возможно, просто результат неуклюжести.

Но когда его пальцы касаются моих, я снова поворачиваюсь, чтобы встретиться с ним взглядом.

Губы приоткрываются, и я собираюсь спросить, зачем он пытается взять меня за руку, как кто-то позади прочищает горло.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что профессор Сегал идет в нашу сторону и испепеляет взглядом. Мотор в трусиках снова зажужжал, и все нервы в ногах наэлектризовались.

Но когда резиновая штука в моей заднице начала надуваться, весь позвоночник прошибло напряжением, а ноги словно вросли в пол.

Мне конец.

— Эй, — Вир обнимает меня за плечо и ведет через дверь лекционного зала. — Макроэкономика вот-вот начнется.

Я вхожу в лекционный зал на негнущихся ногах. Одной рукой все еще сжимаю сумку, маскируя вибрирующий мотор, а другой прикрываю рот.

Пробка в моем заднем проходе надувается, всасывая воздух, который скользит по влажным складкам. Она давит на внутренние стенки и киску, заставляя вздрагивать. Мой клитор набухает от вибрации, заставляя сглотнуть стон.

Мне машет рукой сидящая где-то посередине зала Шарлотта, но я не могу смотреть на лестницу. Только не с дрожащими ногами, когда каждый шаг грозит стать последним.

Кроме того, Вир не отпускает мое плечо, а я слишком слаба от шока и возбуждения, чтобы помешать ему вывести меня в первый ряд.

— Добро пожаловать на продвинутый курс по макроэкономике, — голос профессора Сегала звучит издалека, хотя он стоит рядом за трибуной. — Доктор Ксандер попросил меня провести сегодняшнюю лекцию о криптовалюте. Кто-нибудь может объяснить, почему это не фиатная валюта?

Несколько человек поднимают руки, и профессор выслушивает каждое их объяснение, прежде чем кто-то дает правильное. Что бы ни ответил этот человек, его слова растворяются в тумане удовольствия, поскольку вибрация мотора стимулирует клитор достаточно, чтобы разжечь искры удовольствия, но недостаточно, чтобы довести до оргазма.

У меня пересыхает в горле. Стук между ушами такой силы, что сотрясается мозг. Каждая капля моего внимания концентрируется на клиторе и заднице.

Я смотрю вперед, не отрывая глаз от профессора Сегала. Его губы шевелятся, но я не слышу ни слова.

Черт, я даже не вижу, что на слайдах.

Как ни странно, профессор остается за трибуной и не ходит по кибнету. Я бы задалась вопросом, скрывает ли он таким образом свою эрекцию, но у меня есть более насущные проблемы.

Например, резиновая игрушка в заднице, которая теперь превышает обхват мизинца. Кроме того, она увеличивается не только в диаметре, но и в длине.

Дыхание становится поверхностным, на лбу выступили капельки пота. Я сжимаю бедра вместе, пытаясь усилить давление на клитор.

Вир наклоняется ко мне и шепчет:

— Ты в порядке?

Я резко киваю.

— Ты уверена?

Профессор Сегал нажимает на пульт, но слайды позади него не меняются. Вибрация усиливается, отчего соски твердеют. Воздух обдувает киску, и помпа снова надувается.

Окей. Это не пульт от проектора у него в руке. Это пульт, который активирует мою помпу.

Я сглатываю снова и снова, пытаясь найти способ избежать этой пытки. Студенты сидят слева и справа от меня, прижимая к месту, а впереди сидит сексуальный садист, который установил в меня игрушку и точно знает, как она на меня действует.

Весь лекционный зал вращается. Это хуже издевательств, хуже мести. Блять, это бесчеловечно. Я совершенно растерянная и мокрая, и каждый раз, когда Вир наклоняется ко мне, чтобы прошептать что-то на ухо, профессор Сегал нажимает на пульт.

Все ощущения перетекают в промежность, и я не могу ясно мыслить. Покачиваюсь взад-вперед, тщетно пытаясь стимулировать пульсирующий клитор, но даже он болит после того, как я терлась о ботинок.

Прямо сейчас я ненавижу профессора Сегала.

Он красуется за этой гребанной трибуной, как серый павлин, и все ловят каждое его слово, как будто он святой покровитель криптографии.

Подлец отклоняется от информации, которую ему дал доктор Ксандер, доказывая, что он знал все об этой теме с самого начала, но держал еще одного человека в кабинете просто так.

— Феникс? — спрашивает Вир.

— Не сейчас, — я качаю головой.

Не могу вынести его жужжание над ухом. Только не с этой постоянно расширяющейся резиновой пробкой в заднице. Только не с киской, такой влажной и скользкой, что влага может просочиться через юбку. И не тогда, когда клитор такой горячий, опухший и раздраженный, что кажется, вот-вот взорвется.

Если Вир не заткнется, я закричу.

Хуже всего то, что я даже не могу опустить руку вниз и кончить, потому что взгляд Вира обжигает мое лицо.

— На этом знакомство с криптовалютами окончено, — говорит профессор Сегал, выглядя очень довольным. — Вопросы?

Нет.

У половины людей руки взлетают вверх, а моя грудь сжимается от хныканья. Профессору обязательно всегда быть таким добросовестным?

Я просто хочу, чтобы эта лекция закончилась.

Глава 23

МАРИУС

Лекция заканчивается, но стояк так никуда и не делся. Несмотря на гул голосов студентов в аудитории, мой разум концентрируется только на одной задаче: вернуться в кабинет и отодрать Феникс на одной из многочисленных кожаных поверхностей.

Потребовалась каждая крупица самоконтроля, чтобы не смотреть на нее, активируя надувную пробку. Но после каждого нажатия кнопки мой член твердел.

Я собираю бумаги, лист посещаемости, оставшиеся вещи и засовываю их в папку.

Слева подходят три фигуры. Я уже могу сказать по их одинаковым каштановым волосам и сияющему загару, что это Талия Грейс и ее кузины, Мия и Черис.

Все надежды на то, что они пройдут мимо, улетучиваются, когда девушки остаются на месте. Как и мой стояк. Средняя кладет наманикюренные пальцы на край трибуны и подается вперед на цыпочках.

— Да, мисс… — я умолкнул, словно забыл ее имя.

На щеках девушки расцветает румянец.

— Талия Грейс, и у меня есть вопрос по заданию, которое вы прислали.

Я захлопываю папку.

— Тогда обязательно отправьте его по электронной почте.

Ее лицо меркнет.

— Но…

— Никаких «но», — говорю я, сохраняя холодный голос. — Студенты не диктуют условия получения внеклассного внимания.

Я оборачиваюсь и встречаюсь с яростным взглядом. Ее ноздри раздуваются, а губы подрагивают.

Смотрю на нее сверху вниз, не выражая никаких эмоций. Тщательно проработанная красота мисс Грейс очень напоминает о матери даже сочетанием цветов. Идеальные брови, вылизанный макияж, а