Эпоха великих открытий. I период: до середины XVI века - Иосиф Магидович

Солис: вторичное открытие Ла-Платы

Трудно сказать, знали ли испанцы о плавании Фроиша и Лижбоа, но точно установлено, что король Фердинанд, в 1514 г. получивший сообщение об открытии Южного моря, решил направить на поиски пролива флотилию из трёх кораблей. Её командиром он назначил Хуана Диаса Солиса, ставшего с 1512 г. (после Веспуччи) главным пилотом Кастилии. Солис отплыл 8 октября 1515 г., но неизвестно, где коснулся Южно-Американского материка, и, двигаясь вдоль уклоняющегося к юго-западу бразильского берега, у 35° ю. ш. достиг «Пресного моря». Затем он обогнул незначительный выступ (Монтевидео) и прошёл на запад около 200 км, вероятно убеждённый, что нашёл проход в Восточный океан. Но открыл он устья двух больших рек – Параны и Уругвая. Солис высадился на берег в середине февраля 1516 г. и был там убит индейцами. Два судна его флотилии в сентябре того же года с грузом бразильского дерева вернулись в Испанию. Позднее Магеллан назвал общее устье двух рек Рио-де-Солис (с середины XVI в. – Ла-Плата).

Проект Магеллана и состав его экспедиции

В завоевании Индии и Малакки с 1505 по 1511 г. участвовал бедный португальский дворянин Фернан Магеллан – так его принято называть; подлинная же его фамилия – Магальянш [101] . В 1512–1515 гг. он воевал в Северной Африке, где был ранен. По возвращении на родину он просил у короля повышения по службе, но получил отказ. Оскорблённый Магеллан уехал в Испанию и вступил в компанию с португальским астрономом Руем Фалейру, который уверял, что нашёл способ точно определять географические долготы. В марте 1518 г. оба явились в Севилью в Совет Индий [102] и заявили, что Молукки, важнейший источник португальского богатства, должны принадлежать Испании, ибо находятся в западном, испанском полушарии (по договору 1494 г.), но проникнуть к этим «Островам пряностей» нужно западным путём, чтобы не возбудить подозрений португальцев, через Южное море, открытое и присоединённое Бальбоа к испанским владениям. И Магеллан убедительно доказывал, что между Атлантическим океаном и Южным морем должен быть пролив к югу от Бразилии.

Магеллан и Фалейру потребовали сначала тех же прав и преимуществ, какие были обещаны Колумбу. После долгого торга с королевскими советниками, выговорившими себе солидную долю ожидаемых доходов, и после уступок со стороны португальцев с ними был заключён договор: Карл I обязался снарядить пять кораблей и снабдить экспедицию припасами на два года. Перед отплытием Фалейру отказался от предприятия, и Магеллан, несомненно душа всего дела, стал единоличным начальником экспедиции. Он поднял адмиральский флаг на «Тринидаде» (100 т). Капитанами остальных судов были назначены испанцы: «Сан-Антонио» (120 т) – Хуан Картахена, получивший также полномочия королевского контролёра; «Консепсьон» (90 т) – Гаспар Кесада; «Виктория» (85 т) – Луис Мендоса и «Сантьяго» (75 т) – Хуан Серрано.

Фернан Магеллан

Штатный состав всей флотилии исчислялся в 293 человека, на борту находилось ещё 26 внештатных членов экипажа, среди них молодой итальянец Антонио Пигафетта, будущий историк экспедиции. Поскольку он не был ни моряком, ни географом, очень важным первоисточником служат записи в судовых журналах, которые Франсиско Альбо, помощник штурмана, вёл на «Тринидаде». В первое кругосветное плавание отправился интернациональный коллектив: кроме португальцев и испанцев, в его состав вошли представители более 10 национальностей из разных стран Западной Европы.

Открытие Патагонии, Огненной Земли и Магелланова пролива

20 сентября 1519 г. флотилия вышла из порта Санлукар-де-Баррамеда, в устье Гвадалквивира. При переходе через океан Магеллан выработал хорошую систему сигнализации, благодаря чему разнотипные корабли его флотилии ни разу не разлучались. Несогласия между ним и капитанами-испанцами начались очень скоро: за Канарскими островами Картахена потребовал, чтобы начальник советовался с ним о всякой перемене курса. Магеллан спокойно и гордо ответил: «Ваша обязанность следовать днём за моим флагом, а ночью за моим фонарём». Через несколько дней Картахена снова поднял этот вопрос. Тогда Магеллан, отличавшийся, несмотря на малый рост, большой физической силой, схватил его за шиворот и приказал держать под стражей на «Виктории», а капитаном «Сан-Антонио» назначил своего родственника, сверхштатного моряка Алвару Мишкиту.

Один из судов флотилии Магеллана. Рис. 1523 г.

26 сентября флотилия подошла к Канарским островам, 29 ноября достигла побережья Бразилии близ 8° ю. ш., 13 декабря – бухты Гуанабара, а 26 декабря – Ла-Платы. Штурманы экспедиции были лучшими в то время: выполняя определения широт, они внесли коррективы в карту уже известной части материка. Так, мыс Кабу-Фриу, по их определению, находится не у 25° ю. ш., а у 23° ю. ш. – их ошибка составила менее 2 км от его истинного положения. Не доверяя сообщениям спутников Солиса, Магеллан около месяца обследовал оба низменных берега Ла-Платы; продолжив открытие равнинной территории Пампы, начатое Лижбоа и Солисом, он послал «Сантьяго» вверх по Паране и, конечно, не нашёл прохода в Южное море. Далее простиралась неведомая [103] , малонаселённая земля. И Магеллан, боясь пропустить вход в неуловимый пролив, 2 февраля 1520 г. распорядился двигаться как можно ближе к побережью только днём, а к вечеру останавливаться. На стоянке 13 февраля в обнаруженном им большом заливе Баия-Бланка флотилия выдержала ужасающую грозу, во время которой на мачтах судов появились огни святого Эльма [104] . 24 февраля Магеллан открыл другой крупный залив – Сан-Матиас, обогнул выявленный им полуостров Вальдес и укрылся на ночь в гавани, которую назвал Пуэрто-Сан-Матиас (залив Гольфо-Нуэво наших карт, у 43° ю. ш.). Южнее, в районе устья реки Чубут, 27 февраля флотилия наткнулась на огромное скопление пингвинов [105] и южных морских слонов. Для пополнения запасов пищи Магеллан направил к берегу лодку, но неожиданно налетевший шквал отбросил суда в открытое море. Оставшиеся на суше матросы, чтобы не погибнуть от холода, укрылись телами убитых животных. Забрав «заготовителей», Магеллан двинулся к югу, преследуемый штормами, осмотрел ещё один залив, Сан-Хорхе, и провёл шесть штормовых дней в узкой бухте (эстуарий Рио-Десеадо, близ 48° ю. ш.). 31 марта, когда заметно похолодало, он решил зимовать в бухте Сан-Хулиан (близ 49° ю. ш.). Четыре корабля вошли в бухту, а «Тринидад» стал на якоре у входа в неё.

Патагонец (сидит) и испанец. Рис. с карты 1588 г.

Офицеры-испанцы хотели заставить Магеллана «выполнить королевские инструкции»: повернуть к мысу Доброй Надежды и восточным путём пройти к Молуккам. В ту же ночь начался бунт. Картахена был выпущен на свободу, мятежники захватили «Викторию», «Консепсьон» и «Сан-Антонио», арестовали Мишкиту, а Кесада смертельно ранил помощника, преданного Магеллану. Они навели пушки на «Тринидад» и потребовали, чтобы адмирал явился к ним для переговоров. Против двух его кораблей были три мятежных, приготовившихся к бою. Но бунтовщики не доверяли своим матросам, а на одном судне даже разоружили их.

В тяжёлых обстоятельствах Магеллан обнаружил спокойную решимость. Он послал верного ему альгвасила (полицейского офицера) Гонсало Гомеса Эспиносу с несколькими матросами на «Викторию» – пригласить её капитана для переговоров на адмиральский корабль. Тот отказался, тогда альгвасил вонзил ему в горло кинжал, а один матрос добил его. Шурин Магеллана, португалец Дуарти Барбоза, немедленно завладел «Викторией» и был назначен её капитаном. Теперь у мятежников было только два судна, а чтобы они не дезертировали, предусмотрительный ад мирал, как сказано выше, занял удобную позицию у выхода из бухты. «Сан-Антонио» попытался прорваться в океан, но матросы после залпа с «Тринидада» связали офицеров и сдались. То же произошло на «Консепсьоне». Магеллан круто обошёлся с бунтовщиками-капитанами: он приказал отрубить голову Кесаде, четвертовать труп Мендосы, высадить на пустынный берег Картахену вместе с заговорщиком-священником, но остальных пощадил.

В начале мая адмирал послал на юг на разведку Серрано на «Сантьяго», но 3 мая корабль разбился о скалы у реки Санта-Крус (у 50° ю. ш.), и команде его с трудом удалось спастись (погиб один матрос). Магеллан перевёл Серрано капитаном на «Консепсьон». К месту зимовки в бухте Сан-Хулиан подходили индейцы очень высокого роста. Они были названы патагонцами (по-испански «патагон» – «большеногий»); их страна с того времени именуется Патагонией. Пигафетта описывал индейцев как настоящих великанов [106] .

24 августа флотилия вышла из бухты Сан-Хулиан и достигла устья Санта-Крус, где пробыла до середины октября, ожидая наступления весны Южного полушария. 18 октября суда двинулись на юг вдоль патагонского берега, образующего на этом участке (между 50° и 52° ю. ш.) широкий залив Баия-Гранде. Перед выходом в море Магеллан заявил капитанам, что будет искать проход в Южное море и повернёт на восток, если не найдёт пролива до 75° ю. ш., т. е. он сам сомневался в его существовании, но хотел продолжать предприятие до последней возможности. Залив, или пролив, ведущий на запад, был найден 21 октября 1520 г. за 52° ю. ш., после того как Магеллан открыл неизвестное ранее Атлантическое побережье Южной Америки на протяжении около 3,5 тыс. км (между 34° и 52° ю. ш.), в том числе 1500 км вторично – после анонимной португальской экспедиции около 1505 г.