Станция Лихо - Надя Сова

Сколько можно блуждать? Дом не такой большой, чтобы не найти кухню с первого раза.

Это точно был Стас. Только он мог ловко балансировать между полным отсутствием этики и дружелюбностью. Он и ворон. С одной разницей: большая птица редко говорила. Редко, но метко.

До кухни я дойти не успела. Голову пронзила такая жуткая боль, что я свалилась, утащив за собой вешалку с вещами. Последнее, что запомнилось, – озабоченное лицо Норы, голоса Яка и Матроны Михайловны и неразборчивые комментарии Стаса.

* * *

Знат стоял в поле и ждал меня. Он улыбался, ведь я уже у цели. Но что-то в его улыбке было не так. Словно я где-то ошиблась, фатально и непоправимо ошиблась. Что-то не так сказала? Не так поняла? Забыла взять из дома? Он не говорил этого, не мог сказать, но я видела, как меняется его взгляд. Словно плачет серое небо.

– Ты все делаешь правильно, – прошептал он мне. – Продолжай. Но не спеши.

– Я стараюсь, но мне тяжело одной.

– Ты не одна, мы с тобой.

Я почувствовала, как Знат взял меня за руку. Чужая теплая рука впервые коснулась моей не просто ради того, чтобы поздороваться, а чтобы именно коснуться. Ощутить.

– Я хочу вернуться домой, – тихо прошептала я. – Сделать все, что надо, но вернуться.

Знат смотрел поверх меня серыми глазами и ничего не говорил. Я сжала его руку в ответ, встретилась с ним взглядом.

– Природа Лихо куда сложнее, чем может показаться, – сказал он серьезно. – Тебе надо дать понять им, что ты их спасаешь. Что они нужны. Иначе случится то же самое, что с…

Он не договорил, захлебнулся воздухом, а меня за ребра дернуло наверх.

* * *

– О, дышит! – Стас орал громче любой пушки.

Як сидел рядом и серьезно смотрел на меня. Нора слушала рогатого ворона. Даже Лев пришел – видимо, его привлек шум, который я устроила.

– Осторожно поднимайся и перекладывайся на диван, – сказал Як и потянул меня за плечи.

Я не сопротивлялась. Рука еще чувствовала тепло руки Зната.

– Вот бульончик с заговором, – с кухни появилась Матрона Михайловна. – Пей.

Я молча выполняла все, что мне говорили. Позволила влить в себя две чашки бульона, переодеть кофту, даже не убрала руку, когда Як внимательно изучал мою ладонь.

– Тут была рана? – уточнил он.

– Обожглась, – уклончиво ответила я.

– Что, летать больше не тянет? – Стас суетился рядом. – Сейчас тебе комнату подготовим, туда перейдешь.

Як ушел следом за Матроной Михайловной, Стас увел наверх Льва. Я осталась один на один с Норой и рогатым вороном.

Девушка села рядом со мной. В комнате было не много мебели: диван, несколько стульев и пуфик, куда сложили мою одежду. Какой-то старый комод с приоткрытой дверцей. Большой дом, наполненный старой рухлядью.

Нора долго молчала и слушала, что творится в доме. Наверху топал Стас, на кухне что-то обсуждали Як и Матрона Михайловна.

– Как ты узнала, где будет собрание?

Голос Норы звучал успокаивающе, я подтянула под себя ноги и ответила:

– По рации, нашла сломанную рацию, а по ней шла передача.

– По сломанной? – уточнил ворон.

– Она выглядела сломанной.

– А где ты ее нашла?

Я задумалась. Мне либо надо было все рассказывать сейчас, либо юлить дальше. И тот и другой варианты имели совершенно непредсказуемый исход событий.

– Возле метро, – решилась я.

Нора и ворон переглянулись.

– А как ты там оказалась? – Вопросы от рогатой птицы, наоборот, заставляли нервничать.

Я вся сжалась и стала лихорадочно придумывать, что ответить.

– Гуляла. – Лучше не придумалось.

– В спальном районе, на краю закрывшегося города? – уточнила Нора. – Тогда как все либо расползлись по кучкам сопротивления, либо торчат в центре?

Я закусила губу и отвела взгляд. Ни одна из моих историй не пройдет проверку сопротивления. Потому что я просто не знаю, что тут происходит. И голоса Зната и его собранных душ больше не подсказывают. Они замолчали, совсем. Я особенно явно после обморока ощущала ту глухую тишину, которая была в голове. Некому подсказать, нет уверенности, что меня не грохнут те, кого хотелось бы назвать своими.

Нора терпеливо ждала, а я поняла, что вообще не слышу никаких посторонних звуков. Только девушку и ворона.

– Вы знаете человека, которого тут называют палачом? – вопрос вырвался сам.

Нора покачала головой:

– Я в городе всего три дня и, признаться, немного в шоке от того, что тут творится.

– Если не сказать гр-рубее, – согласился ворон.

– И все, что я знаю про палача… – начала Нора.

– Это ничего, – перебил ее ворон.

– Почему ничего? – нахмурилась девушка. – Мы выяснили, что он убил сто душ, а потом сгинул.

– Собрал, – поправила я.

– Что собрал? – не поняла Нора.

– Души, он их собирал, – повторила я.

Нора с вороном переглянулись. Девушка тяжело вздохнула и покачала головой.

– Я здесь три дня, – снова сказала Нора и сделала паузу. – И все три дня у меня страшно болит голова. В городе пахнет гнилью. И от запаха голова болит еще сильнее.

Столетница поморщилась, и мне снова показалось, что у нее на щеках и лбу лишние глаза.

– Наверное, – продолжила она, – тебе кажется, что это никак не связано. Мне сначала тоже так казалось. Но города не закрываются просто так, а люди не собирают души в котомки по своей прихоти. Всякие-разные – да, но не люди.

– Слушай, – перебил ее ворон, – может, пр-росто скажем ей?

– Что скажете? – не поняла я.

– Не что, а как, – поправил ворон. – Слово имеет силу, и сейчас я хочу, чтобы твое слово мне все поведало!

Я почувствовала чужую волю, снова, как тогда в лесу. Когда Знат усыплял Фому. Чужая непреклонная воля, двигающая силы этого мира.

– Нет. – Нора резко оборвала это ощущение, я даже не успела открыть рот. – Она должна сказать все сама, без помощи наших слов и воли Колеса. Сама.

– Тогда ты от нее никогда ничего не дождешься, – проворчал ворон.

Я сжалась еще сильнее, тщетно вслушивалась в то, что творится за дверью на кухне, пыталась уловить звуки шагов наверху. А ворон сидел рядом и смотрел на меня. Нора терла виски.

Скажу остальным, что ты сбежала из центра, – проговорила вдруг столетница. – Но однажды тебе придется рассказать правду. И будь готова, они на вранье особенно остро реагируют, не стоит лишний раз бесить Яка.

– Ага, нар-рисует тебе знак на лбу, будешь всю жизнь мучиться, – радостно прокаркал ворон.

– Почему ты решила меня покрыть? – уточнила я на всякий случай.

Нора придвинулась совсем близко, я смогла разглядеть, что в ее янтарных глазах скрываются мелкие зеленые крапинки, будто веснушки, но