Повседневная жизнь древнегреческих женщин в классическую эпоху - Пьер Брюле

Тогда Сократ приводит многочисленные примеры афинян, которые сделали себе состояние, откармливая животных, выпекая хлеб, делая эксомиды.

«— Да, клянусь Зевсом, — отвечает Аристарх, — они ведь покупают и держат у себя варваров, которых могут заставлять работать и делать такие хорошие вещи, а у меня живут свободные, да еще родные.

— И потому что они свободны и твои родственники, ты полагаешь, они не должны делать ничего другого, кроме как есть и спать?»

Эта проблема создает в «доме» напряженную обстановку: согласно Сократу, Аристарх не любит своих родственниц, а те не любят его... Наконец Аристарх решается последовать совету Сократа.

«После этого добыли основной капитал, купили шерсти; во время работы обедали, после работы ужинали, из мрачных стали веселыми; прежние косые взгляды сменились радостными; они любили Аристарха как покровителя, Аристарх ценил их как полезных членов семьи»

(«Беседы с Сократом», 2, 7 1-17).

Супруга богатого человека, жена Исхомаха, присматривает за работой других, как все другие греческие женщины, она лично участвует в приумножении достатка своего «дома». Муж беспокоится при этом о ее здоровье:

«Я советовал ей не сидеть все на одном месте, как рабыне, а с божьей помощью попробовать, как следует хозяйке, подойти к ткацкому станку да поучить служанку, если что знает лучше других, а если что плохо знает, самой поучиться, присмотреть и за пекаршей, постоять и возле экономки, когда она отмеривает что-нибудь, обойти дом и наблюсти, все ли на том месте, где должно быть. Это, казалось мне, будет зараз и заботой и прогулкой. Хорошее упражнение, говорил я, также мочить, месить, выбивать и складывать одежды и покрывала. От такой гимнастики, говорил я, она будет и кушать с большим аппетитом, и здоровее будет, и цвет лица будет у нее на самом деле лучше».

А сейчас мы оставим жену Исхомаха, чтобы перейти к документам о женском труде.

Шерсть: прялка и челнок

Конечно, есть мужчины-ткачи, и в конце рассматриваемого периода уже возникают мастерские по производству тканей, но это сущая мелочь по сравнению с теми условиями, в которых производится огромное количество греческих тканей: они изготовляются в «домах» женщинами. Они прядут, ткут, красят ткани для членов «дома» и, в случае необходимости, как в «доме» Аристарха, на продажу. Почти все происходит там, начиная с доставки грубой шерсти, две основные операции — прядение и ткачество — требуют разной квалификации, особенно умения работать руками. «Дом» оснащен минимальным количеством необходимого оборудования.

Девочки, ежедневно находящиеся в контакте с опытными старшими женщинами, приобщаются к труду очень рано. Эти мастерские заполняют как женщины свободные, молодые, взрослые и старые, так и рабыни всех возрастов. Мы не знаем, существовало ли разделение труда между свободными и несвободными женщинами. Некоторые изделия большого размера, например покрывала, делились на части, а в конце соединялись в одно целое. Этот общий труд создавал условия для появления женского сообщества в «доме». Как бы там ни было, судя по всему, женщины выполняли множество разных задач и имели немало постоянных забот. Жена Исхомаха кроме изготовления тканей — пока позволяет дневной свет — занимается и другими делами. Однако прядение и ткачество — самая важная женская работа в «доме», самый длительный и утомительный труд. Тем не менее даже в зажиточных слоях общества женщины никогда не освобождались от ткацкого труда. Что касается качества, то это были ткани легкие, тонкие, жатые, разноцветные, вышитые разнообразными рисунками вплоть до тех текстильных шедевров, которые выставляли parthenoi во время больших религиозных праздников. Видя красивое платье, мы всегда спрашиваем себя, кто его создательница.

Шерсть, текстильные волокна в целом, со времен Пенелопы по крайней мере, женского рода. Erga gynaikon, женские работы — это чаще всего одежда. А шерсть может служить обозначением женского рода даже там, где женского рода нет. Так, в критском городе Кортина мужчина, обвиненный в адюльтере, был приговорен носить на голове пучок шерсти! Выставленный таким образом на всеобщее обозрение, он теперь назывался gymnis, женоподобный, и это было оскорбление. Потому что он потерял над собой контроль и предался, подобно женщине, наслаждениям Афродиты. Шерсть в данном случае также указывает, в чем грех этого мужчины.

Неудивительно, что в божественной среде текстильные работы также являются уделом женщин. Можно даже утверждать, что среди богинь умение ткать служит критерием в определении сфер влияния. Если выбирать лучшую богиню-ткачиху — это, несомненно, Афина. Утверждая это, мы прекрасно знаем, что другие богини в этом искусстве не отстают от нее: Артемида и Гера, а также героини произведений, например Елена, являются непревзойденными ткачихами. Однако, если выбирать первую, то это именно Афина, одно из имен которой подчеркивает это ее достоинство: Ergane, мастерица. От мифа, например о создании Пандоры, в котором именно Афина изготавливает для Пандоры наряд, до ритуалов, где, подобно другим богиням, она чествуется с помощью приносимой в дар одежды, Афина ассоциируется с ткачеством. Она от него «неотделима» по причине ее особой связи с техникой и ремесленными навыками; Афина является изобретательницей ткацких приспособлений и способов; она следит за качеством.

Один из наиболее известных элементов ритуалов, связанный одновременно с ткачеством и Афиной, — знаменитый peplos, плащ, который ткали в честь богини и приносили ей каждые четыре года по случаю самого большого праздника афинян Великих Панафиней. Речь идет об огромном и великолепном произведении. Огромном, потому что этот весьма типичный плащ служил парусом кораблю, по этому случаю втаскивавшемуся на половину пути к Акрополю. Великолепном, потому что это подтверждают все свидетельства: это изделие многоцветное, украшенное разнообразными сценами, из которых самые зрелищные представляли войну богов против Титанов. Парча и вышивки украшали этот дар города своей богине-покровительнице. В изготовлении шедевра участвовали три категории женщин-гражданок. Процесс начинался с вступительной речи жрицы Афины, которая «таким образом приступала к работе над пеплосом богини». Ее прислужницами являлись две или четыре «архефоры», дочери лучших афинских «домов» в возрасте от пяти до десяти лет. Но, само собой разумеется, поскольку девочкам не под силу подобное грандиозное предприятие, женщины-гражданки других возрастов также участвовали в этом коллективном труде. Сперва в качестве наставниц — матери, мастерицы ткацкого труда; потом приходил черед рабочих рук ergastines, parthenoi, набранных из десятков лучших семей. Тот же труд, что и дома, то же разнообразие женских возрастов, та же иерархия, та же методика, меняются только размеры и задача. Масштаб требовал разделения и четкой организации труда.

Они кажутся нам слишком юными, эти архефоры, подручные в искусном ткачестве. Однако, возможно, это не так. Жена Исхомаха уже умела ткать плащ, когда пришла к нему. Ей нет еще пятнадцати лет, ей четырнадцать. А благодаря договорам, написанным на папирусах эллинистического Египта, нам известно, что обучение рабыни, чтобы из нее получилась хорошая ткачиха, длится четыре года. Значит, не стоит удивляться, что девочки, рано приступившие к ткацкому ремеслу, также успешно изготавливают в этой мастерской божественный пеплос.

Идеальная женщина помимо соблазнительного тела и ума обладает первостепенным достоинством супруги: мастерством и усердием. «Для женщин телесными качествами являются красота и рост; душевными качествами — терпение и трудолюбие, но без угодливости». (Аристотель). Идеал — это та форма «бесплатного» труда, в некотором роде не необходимого тем, кого их участь не обязывает трудиться.

Эпилог с сюрпризом

Итак, что же такое «Домострой» Ксенофонта, как не рассказ о подчинении нимфы мужем? Мы уже видели, как этот образ «работает» на процесс «приручения». Нимфа должна покориться, и та, кого нам показывает Ксенофонт, даже просит об этом своего господина и хозяина. Конечно, он уже застиг ее врасплох, когда она тайком украшала себя; он ее отругал; она ответила, как следовало, что все это было кокетством, что она принимает его замечания и никогда больше так не сделает, что будет, как учила ее мать, благоразумной. Что мы можем добавить к этой грустной истории? Нельзя же просто так проститься с юной женой Исхомаха.

Мы подготовили вам сюрприз.

«Эпилик был моим дядей... Он умер в Сицилии, не оставив детей мужского пола, а оставив двух дочерей, которых разделили между Леагром и мной. Дядя оставил дела в плохом состоянии... Однако я пригласил Леагра и заявил ему, что в подобных обстоятельствах честные люди должны проявить преданность по отношению к своей семье... "Следовательно, ты должен оставить себе одну, я же возьму другую дочь". Мы поступили согласно уговору; но, на беду, та, что досталась мне, заболела и умерла. Другая еще жива. Это та, которую захотел Каллий из-за обещанной за ней кругленькой суммы денег и потребовал у Леагра уступить ее. Едва об этом узнав, я прервал молчание и обратился к Леагру... со следующими словами: "Если ты хочешь, чтобы она тебе принадлежала, бери ее и будь счастлив; если нет, требую ее себе". При этой новости Каллий потребовал наследницу для собственного сына... Что касается этого сына, ради которого он претендовал на обладание рукой дочери Эпилика, узнайте, каково его рождение и как Каллий его признал. Это стоит того, чтобы узнать, сограждане».