Злодейка должна умереть (СИ) - Коновалова Анастасия

Грустно. И страшно.

Второй принц Артур быстро пошел на поправку и уже приступил к тренировкам. Об этом постоянно говорили слуги, которые выходили в город и слышали все слухи. Лишь благодаря им и нескольким особенно болтливым служанкам Эва понимала, что происходило в Столице. Благодаря им же она узнала, что Мари пришла в себя. В тот день Эва расплакалась от радости, что малышка пришла в себя, обиды за то, что никто не прислал ей письмо с радостным известием и грустью от того, что та больше не встанет с кровати. Кома оставила после себя непоправимые последствия — вся нижняя часть Мари стала парализованной.

В тот день Эва проплакала долго. Лукреция вилась вокруг, обеспокоенно выспрашивала, что произошло, потом, как она могла помочь. В конце концов просто ушла, время от времени принося теплую воду с легким травяным запахом — успокоительным отваром. Вечером к ней пришел Исэ, который скривился, сказал, что она разводила плесень в особняке, однако остался. Даже когда Эва, у которой просто сдали нервы, психанула и раскричалась, кидала в него подушки, вазы и ломая стулья, Исэ не уходил. Он уворачивался, поднимал стулья и спокойно сносил оскорбления, а потом и вовсе крепко обнимал, прижимая ее руки к телу, чтобы не навредила себе. Силой уложил Эву на кровать и не отходил, успокаивая каждый раз, когда она просыпалась от очередного кошмара.

От одних только воспоминаний лицо с шеей ощутимо становились горячими. Стыдно. Эва избегала Исэ несколько дней, а потом вновь раскричалась, когда раздраженный дракон пришел за объяснениями. После отношения между ними стали чуть менее напряженными.

От Лукреции, которая сдружилась со всеми слугами в поместье, она же узнала о том, что второй принц Артур собирался обратно на поле боя. Если раньше его отправляли как пушечное мясо и живой щит, то теперь, чтобы закончить бой и подписать новое, бесполезное соглашение. Скорее всего уедет он ненадолго, ведь вскоре в сюжете должно главное событие в сюжете романа, после которого главные герои больше никогда не будут расставаться. Конечно, сейчас отношения Рэль и Артура не такие, как в романе, однако Эва не теряла надежду. Она видела, как хорошо происходящее сейчас влияло на мир. За последнее время ни разу не обвалилась ни одна шахта, доктора нашли лекарство, которое облегчало симптомы неизвестной болезни.

Эва видела, что все ее труды не напрасны.

Дверь комнаты открылась без стука, значит пришел Исэ. Он почему-то не считал нужным соблюдать правила приличия и всегда заходил без предупреждения, чем время от времени ставил ее в неловкое положение. Хорошо, что сейчас Эва не переодевалась, спокойно читала напротив открытой балконной двери и читала. Права, как только почувствовала его присутствие, сразу захлопнула дневник, в котором не так давно отмечала уже пройденные сюжетные повороты.

− Я встретил по пути Лукрецию. Тебе пришло письмо, − сказал он и кинул Эве на колени чуть помятый конверт. — Также я хочу есть, поэтому попросил подготовить обед. Пришел за тобой. Пошли. Ты же знаешь, как я ненавижу обедать один.

Эва вздохнула и погладила обложку книги, сделанную из приятного, бархатного материала. Посмотрела на солнечные полосы, которые росчерками доходили до противоположной стены. Исэ такой наглый, но после той ситуации, когда он увидел ее слабую, вспыльчивую и настоящую, которая ругалась сапожником на своем родном языке, не так раздражал.

− Я не так давно ела, − ответила Эва, но все равно встала и отложила дневник с письмом.

Чай с пирожными и фруктами Лукреция приносила не так давно, поэтому желудок еды не требовал. Но с Исэ легче согласиться, чем спорить, потому что это могло продлиться долго.

В столовой тихо и светло. Эва покосилась на новые вазы, которые появились в поместье после того, как Исэ переступил порог. Как оказалось, он был тем еще любителем украшений, старых вещей и сделал комнату, которую ему выделила Эва, настоящим складом. Она видела комнату лишь раз и мельком, но еще тогда задалась вопросом, откуда все безделушки. Внятно Исэ не ответил, но ей и не требовалось этого. Рыцарь Ян потом поделился, что видел, как время от времени Исэ выходил из поместья и возвращался с плотно набитыми мешками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В такие моменты Эва убеждалась, что Исэ дракон. Обычно в книгах их описывали как больших любителей золота, а Исэ любитель барахла и мусора. Мусорный дракон. Если б ему позволили, то все поместье заполнилось бы старыми вазами, часами, звенящими монетами и неочищенными украшениями. Она лишь надеялась, что все это не украденное.

− Ты плохо ешь в последнее время, − недовольно проворчал Исэ, смотря на ее полную тарелку и ленивые движения.

Дернувшись от неожиданности, она покосилась на дракона. Усмехнулась горько и отправила в рот кусок мяса. Есть не хотелось, но Эва знала, что надоедливых вопросов будет много.

− Ты опять принес в поместье много мусора, − невпопад сказала она, чтобы сменить тему. Эва не хотела говорить про кошмары и то, что порции ее становились все меньше и меньше. Не хотела оправдываться перед ребенком.

Тема была переведена успешно, потому что Исэ скривился и скосил взгляд. Эва с удовольствием и злорадством заметила, как его щеки тронул румянец, а пальцы сильнее сжали столовые приборы. Похоже, он сам понимал, что поступал странно, принося в чужой дом мусор.

− Это не мусор, − проворчал он и посмотрел на серебряный канделябр с грубоватыми узорами. Тоже новый. — Украшения создаются для прошлого, настоящего и не устаревают в будущем. Каждая вещь имеет свою неповторимую историю…

− Боюсь представить, какая у тебя захламленная пещера, − перебила его Эва и заметила, как Исэ замер. Сама невольно напряглась, опасаясь, что задела его своими неосторожными словами. Исэ обычно про свою жизнь дракона не рассказывал. — Или ты не жил в пещере, как большинство драконов?

Она попыталась обернуть все в шутку, но все равно чувствовала нервозность. Завела не тот разговор и надавила на больную рану. Исэ не так давно полностью оправился от ран и теперь не напрягался, стоило увидеть холодное оружие. Он так и не рассказал, что произошло в прошлом и кого искал так долго и с ненавистью, которую показывал тихим, гортанным рычанием. Странно было слышать такие звуки от человека, но Эва привыкла.

Исэ все еще молчал, отчего Эва решила, что зашла на запретную территорию. Пусть они и жили в одном поместье, но толком друг о друге ничего не знали. Не говорили так, как делали это нормальные люди, чтобы узнать друг друга получше. Даже рыцаря Яна Эва знала лучше, поэтому заказывала его любимые закуски, которые можно отдать.

В последнее время у нее и правда плохой аппетит.

− Моя пещера не такая большая, как ты себе представляешь, − неожиданно для нее ответил Исэ и внимательно посмотрел в окно. Улыбнулся грустно. — Мы с мамой жили там долгое время и места для вещей было не так много. Мама приносила с собой дичь, которую мы ели, когда были маленькими, а я приносил вещи, найденные в лесу. Многие оставляют рыцари после привала, какие-то выпадают из карет, а некоторые выбрасывают разбойники. Я люблю такие безделушки больше, чем золото. Деньги любят люди, которые живут ради них, я же люблю истории и жизнь, которые хранятся в вещах.

Эва вновь словила себя на мысли, что Исэ ощущался старше, чем выглядел. Тринадцатилетние дети так не говорили. Они не рассуждали о жизнь и ценности вещей, людской жадности и многих вещах, которые вырывались звуками изо рта Исэ. После таких разговоров Эве становилось неуютно. Она сразу уходила, потому что маленькие дети просили игрушки и бегали с деревянными мечами, к которым Исэ кривился, читали детские сказки, а не сложные книги на древнем языке.

Однако каждый раз Эва забывала простую истину — Исэ дракон. Он никогда не был человеком, хоть и выглядел так. Да и то, теперь она видела в нем намного больше потустороннего. Уши чуть вытянутые и постоянно спрятанные за светлыми волосами, зрачок, который время от времени становился узким, тонкие черты лица и рокот, рожающийся в горле выдавали в нем настоящего дракона. Дракона, который любил старые вещи, с осторожностью прикасался ко всему, потому что имел недюжинную силу, многое знал. Которого стоило опасаться.