Танковые сражения войск СС - Вилли Фей

Мы очистили пункт 42!

Всю ночь в Мальто было неспокойно. В бинокль мы видели движение, и нередко из долины до нас доносился лязг танковых гусениц. Часть «тигров» получила приказ покинуть Мальто. Наш командир приказал: «Вперед!» Едва мы успели покинуть укрытие в кустах, как началась атака. Гудение радио в наушниках, шум двигателя и гусениц заглушали творившийся снаружи ад. Маленький закуток радиста освещался только тусклым солнечным светом, пробивавшимся из командирской башенки. Слева, по другую сторону от трансмиссии, можно было разглядеть лицо механика-водителя. Откинувшись назад, радист мог видеть командира, сидящего в командирской башенке. Его люк был открыт почти всегда, несмотря на канонаду.

Мы приближались к деревне, занятой канадцами. Среди деревьев и кустов во дворах домов уже можно было рассмотреть отдельные стрелковые ячейки. Артиллерийский наблюдатель с той стороны уже давно следил за нашим приближением и сообщил о нашем появлении своим батареям. Они изо всех сил старались оказать нам горячий прием. Взрывы взметали в небо комья сухой земли, срывали крыши с домов, крушили стены. Когда пыль на секунду осела, мы мельком разглядели шпиль церкви, из самого верхнего окна которой торчал потрепанный флаг Красного Креста. Потом на нас обрушился целый град прицельных попаданий.

Наш командир беспокойно ерзал на сиденье, оглядывая местность вокруг, и, как всегда спокойно и четко, указывал нашему новому наводчику цели: «Лево 45, дистанция 500! Вспышки выстрелов!» Альберт развернул башню в указанном направлении. По дороге в нашу сторону клином двигались четыре вражеских танка.

Длинный корпус, невысокая массивная башня: «Черчилли»! Наш командир приказал «почесать» только первого и последнего из крашенных в оливковый цвет монстров. Огонь! Первый «черчилль» развернулся вокруг своей оси и застыл неподвижно! Когда радист открыл огонь из пулемета по экипажу, покидавшему машину, вспыхнул танк, шедший последним. Солнце закрыли клубы маслянистого черного дыма. Два танка, шедшие в середине, начали бешено кружиться, понимая, что их поймали на открытой дороге и нужно съезжать с насыпи. Но их участь быстро была решена: третий получил два попадания в корпус над гусеницами — у экипажа не было шансов выбраться! Последний был подбит двумя попаданиями в корму. Через несколько секунд из люков потянулись тонкие струйки белого дыма, а потом мощный взрыв вышиб тяжелые броневые плиты в задней части танка. Моторный отсек вспыхнул, а за ним запылал и боекомплект.

Вдруг на земле перед нами вспухли облачка разрывов мелких снарядов. Одновременно по радио поступил сигнал: «Внимание! Противотанковые пушки на краю леса!» Мы действовали молниеносно: «Принять вправо! Еще правее! Больше ход!» Потом: «Влево — стоп!» С легким жужжанием повернулась башня. Бах! Наши головы качнулись от отдачи. Еще два выстрела, и мы двинулись дальше.

Постепенно огонь стихал. Потом появились истребители-бомбардировщики, обстрелявшие нас ракетами. «Закрыть люки!» Мы не двигались уже три часа. За это время некоторые «тигры» уже обошли Мальто. Из сообщений по радио было понятно, что дальше мы продвинуться не сможем. Один из «тигров» получил несколько попаданий из противотанковой пушки, и двое танкистов получили ранения. Пришлось подождать, пока не очистят лес на нашем фланге. Наконец поступил приказ продолжать наступление. В вечерних сумерках мы поднялись обратно на холм. Едуподвезли вовремя. На «Фольксвагене» или на трофейном транспортере, невзирая на погоду и вражеский огонь, полевая кухня добиралась до нас сквозь ночную тьму по перекопанной снарядами местности. Вместе с кухней прибыла почта. Обычно с кухней приезжал старший радист Штеттер или военврач Наузестер. Нередко у них зуб на зуб не попадал от страха, но мы ими гордились. В то время у нас не существовало «тыла». Мы надолго запомнили колбасу с травой и песком! Машину тряхнуло на воронке от бомбы, и содержимое баков вывалилось наружу. Наузестер снова вернул все на место, но в темноте копнул слишком глубоко. Наш врач тоже был замечательный малый. «Прошу к столу!»

Бог ты мой! Гуляш, курица с лапшой, котлеты величиной с кулак, горячий чай… Почта! Лени вот-вот должна рожать, малыш Герберт наелся зеленого мыла, сосед Вальтер погиб, они получили новые карточки на обувь, у фрау Микеринг со второго этажа опять новый любовник…

На следующую ночь нас часа четыре «крестили» прицельным минометным огнем, выкашивавшим пехоту. Проклятие! Эти штуки не могут стрелять на большое расстояние! После полуночи подползли три ефрейтора и сообщили, что в дальнем левом углу ограды что-то творится. В темноте никто ничего не мог разобрать. Им явно не померещилось! Мы терпеливо выжидали еще в течение часа и решили, что «томми» и в самом деле совсем недалеко. Несколько МГ-42 обстреляли предполагаемую минометную позицию. Когда стрельба прекратилась, снова начали рваться мины. Когда терпение нашего командира лопнуло, мы довернули чуть вправо, проехали вперед несколько метров и обстреляли угол загона фугасными снарядами так, что в перерывах между выстрелами несколько «томми» нерешительно подняли руки. Они установили свой миномет не более чем в тридцати метрах от нашего левого фланга!

Из окопа вылезли трое рослых канадцев. «Руки вверх!» Они вытащили четвертого, тяжело раненного. На месте осталось шестеро убитых. Эти люди в резиновых сапогах, с камуфляжными сетками на форме, с крашенными в темный цвет лицами, с острыми ножами, так не похожими на наши, пытались обойти нашу позицию с фланга. Они смотрели на нас, не веря своим глазам. Наверное, про себя они думали:

«Так вот как выглядят эти черти, постоянно дающие нам по мозгам!»

Ярким солнечным утром 24 июля из Мальто в сторону Сан-Мартена двинулись еще восемь «черчиллей». В этот день мы с еще одним «тигром», которым командовал Шваб, расположились далеко справа, на открытом фланге в сторону Мальто. Другой «тигр» еще не успел обнаружить противника, а наш командир уже указал наводчику цель. «Дистанция 400 — замыкающий танк… Огонь!» Шансов уйти у этих танков не было — они выехали прямо на огневой рубеж «тигров». Даже на полной скорости они не смогли бы вернуться в Мальто. Командир методично указывал наводчику танк за танком, и каждый снаряд попадал в цель!

Тем временем к нам присоединились остальные «тигры». Лишь некоторым «черчиллям» удалось открыть ответный огонь. Вскоре густые клубы дыма возвестили об окончании этой танковой атаки.

Конца света не произошло!

25 июля мы все еще оставались на высоте. Каждый день мы слышали «иерихонские трубы» и песни ангелов небесных. Это был тот еще хор! А потом снова наступало время атаки. Англичане появлялись из тумана, двигаясь перебежками от воронки к воронке и изо всех сил стараясь не выходить из спасительного тумана. Но мы уже заметили у них «базуки», похожие на обрезки труб, и совсем не собирались позволить им нас перестрелять. Механик-водитель с тревогой посмотрел на датчик топлива. Стрелка была почти на нуле. В довершение всего отказался работать стартер. Единственным средством завести двигатель оставался ручной стартер. Двигатель загудел, но запасы топлива стремительно таяли. Мы выключили двигатель, чтобы сэкономить бензин. Всякий раз, когда нужно было менять позицию, двое из нас выскакивали из машины и вставляли ручку стартера между двумя выхлопными трубами, краска на которых изменила цвет от высокой температуры выхлопных газов. Они крутили ручку до тех пор, пока двигатель «Майбах HL 200» не заводил вновь свою песню.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});