Этюд багровых вод - Ава Райд

том, что хорошо солгать получится, только если собеседник готов обманываться, сам он при любом обмане краснел и запинался, и это ее очаровывало.

– Просто я не люблю лгать. – Престон скрестил руки на груди. – Если бы все говорили правду, мир стал бы намного лучше. Впрочем, я понимаю, что это нереально.

Такой взгляд казался ей до странного наивным. Эффи никогда особо не задумывалась о собственной лжи – не гордилась ей, но и не терзалась чувством вины. Для нее ложь была лишь формой выживания, выходом из расставленной ловушки. Порой животные отгрызали себе конечности, чтобы спастись. Эффи же методично скрывала правду факт за фактом, и порой даже сама сомневалась, остался ли под слоем необходимой лжи настоящий человек.

Уже очень давно она даже не пыталась рассказать кому-либо правду, полагая, что ей все равно не поверят. Особенно Престон, с его претенциозностью и презрением ко всему, что нельзя доказать. И все же, несмотря на все свои принципы, он был не столь узколобым, как поначалу думала Эффи. Престон в самом деле обдумывал все ее слова и новые сведения и при наличии доказательств мог признать свою неправоту.

– Ты веришь в призраков? – вдруг неожиданно для самой себя выпалила Эффи.

– С чего такой вопрос? – удивленно взглянул на нее Престон.

– Я… не знаю. Просто любопытно. Ты не веришь в магию Спящих, но призраки – это ведь другое, верно?

Лицо Престона внезапно окаменело.

– Нет доказательств, что призраки реальны. Ученые никак не подтверждают их существование.

– Но и не опровергают, так ведь?

– Наверное.

Больше Престон ничего не добавил, лишь поджал губы, старательно отводя взгляд. Обычно он с легкостью говорил на любую тему, и подобное молчание было не в его духе.

– Существует множество историй о привидениях, – не желала сдаваться Эффи. – Они многим являлись. Собери толпу, и половина поклянется, что своими глазами видели призраков. Рассказы о привидениях есть в каждой культуре. Наверное, это что-то значит.

– Не знаю, откуда это пошло, – медленно сказал Престон. – Но знаешь, во что я на самом деле верю? В способность человеческого разума давать рациональное объяснение собственным страхам и облекать их в конкретную форму.

– Страхам? – Эффи вскинула бровь. – Не все истории о привидениях страшные. Некоторые даже успокаивают.

– Пусть так, – напряженно ответил Престон, упорно глядя в одну точку где-то у нее над головой. – Я верю, что сильные эмоции – скорбь, ужас, желание, надежда или что-либо еще – вполне способны вызвать в воображении образ человека.

Эффи думала, что он лишь отмахнется от нее. Он не высмеял ее, как она опасалась. Но по тому, как он напрягся, как изменился тон, было очевидно: он не хотел обсуждать эту тему. Словно бы боялся вскрыть какую-то рану.

Не желая причинять ему боль, Эффи решила не рассказывать о своих видениях и об услышанных словах Янто.

– Блэкмар еще жив? – поинтересовалась она, стремясь сменить тему.

– Да. – Престон явно обрадовался возможности поговорить о другом. – Жив, но уже очень стар.

– Тогда давай к нему съездим, – предложила она. – Только он сможет ответить на наши вопросы.

Престон колебался. Оба понимали, что включать лампу в кабинете слишком опасно, так что довольствовались свечами и лунным светом и говорили почти шепотом. Левую сторону лица Престона заливал оранжевый свет, а правую – белой.

– Вообще-то я уже написал Блэкмару, – наконец признался он. – Его имя довольно часто мелькает в письмах. Я подумал, что смогу у него хоть что-то узнать о характере Мирддина, поскольку Янто напрочь отказывается говорить об отце.

– И?

– Письмо пришло обратно с пометкой «вернуть отправителю», – вздохнул Престон. – Но он его прочитал, поскольку сломал печать и заменил своей собственной.

– Можно взглянуть на письмо?

Престон неохотно достал конверт. Расправив лист бумаги на столе, Эффи склонилась над ним в свете свечи.

Уважаемый мистер Блэкмар!

Я изучаю литературу в университете Каэр-Иселя и пишу научную работу на основе работ Эмриса Мирддина. Недавно мне стало известно, что вы с ним поддерживали переписку. Возможно, я смог бы провести научное исследование природы ваших отношений, если бы вы согласились ответить на несколько моих вопросов. Если вы сочтете беседу с глазу на глаз предпочтительнее переписки, я с радостью приеду к вам в Пенрос.

С уважением,

Престон Элори

– Письмо – хуже некуда, – заявила Эффи, поднимая голову.

– Почему это? – Престон, кажется, обиделся. – Все коротко и по существу. Нет смысла попусту тратить его время.

– Сейчас Блэкмару должно быть за девяносто. У него куча свободного времени. А где же лесть? Мольба? На крайний случай, мог бы притвориться поклонником его творчества.

– Я же сказал, что не люблю лгать.

– Даже ради благого дела? Порой ради возможности докопаться до правды стоит пойти на небольшой обман.

– Интересный подход. Не зря у Ллира есть святая покровительница лжи во благо. Родители называют детей в честь святой Дуэссы?

У Эффи по спине пробежал холодок. Ей не хотелось сейчас углубляться в этот вопрос.

– Наверное. Но хватит менять тему. Вообще-то я тут высмеиваю твое ужасное письмо.

– Ладно, – вздохнул Престон. – Может, попробуешь написать сама?

– Непременно, – решительно заявила Эффи.

* * *

Полное лести и мольбы письмо она написала в ту же ночь. В почтовом ящике Хирайта оно вполне могло попасться на глаза Янто, так что Престон сам съездил в Солтни, чтобы его отправить.

– Теперь нам остается только ждать, – подытожил он. – Я продолжу просматривать дневник.

А мыслями Эффи завладела другая загадка, о которой она так и не осмелилась рассказать Престону. Король фейри, призрак и странный разговор Янто преследовали ее во сне и наяву, и по вечерам Эффи как можно скорее покидала Хирайт, стремясь к безопасности гостевого дома.

Она почти с облегчением забыла на время о Мирддине, фотографиях и записях в дневнике, где он называл женщин легкомысленными. Отчасти Эффи даже жалела, что записная книжка вообще попали ей в руки.

Задурить голову Янто оказалось вовсе не сложно. Эффи рисовала эскизы, обреченные навсегда остаться лишь на бумаге, и поэтажные планы, которые никогда не будут исполнены. Янто был готов обмануться. Он хотел верить в Хирайт, подобно тому, как некогда верила она сама (а может, отчасти верила и до сих пор). Хотел верить, что это не фантазии, не замок на песке.

– Мне нравится, как выглядит второй этаж, – заметил Янто, глядя на рисунки, разложенные на обеденном столе. – Из этих эркерных окон с видом на море будет чудесно любоваться восходом и закатом. Маме тоже понравится.

– Ваша мама не хочет меня здесь видеть?

Этот вопрос волновал Эффи с самого приезда в Хирайт, но