Фурье - Юлия Василькова

Через три дня снова подробное письмо Мюирону с сообщением, что работа над рукописью подвигается быстрее: «…я каждый день раскрываю новые красоты, и все блестяще увязывается с «единством системы». Теперь я могу сказать, что моя теория была в зародыше, когда я опубликовал «Проспект». Эта теория, если мне удастся привести ее в добрый порядок, как я надеюсь, непременно произведет сенсацию, не из-за изложения, а из-за великолепия сюжета…»

«Беллэ, 20 февраля 1818 г.

Месье, я опоздал с ответом на Ваше письмо, я отложил его с 3 другими. Я не мог отвлечься от захватывающей меня проблемы. Прежде чем ответить на Ваши вопросы, я скажу, что не разделяю Вашей идеи опубликовать последовательно 4 мои тома. Если полки посылаю* в битву один за другим, то они не достигают победы, Этот метод хорош для компиляций, но не для новых идей, которые должны нанести удар и представить сразу всю мою доктрину. Я не премину посмотреть книги, которые Вы мне рекомендуете. Правда, я испробовал эти проверки на некоторых работах и не извлек из этого ничего, Вполне возможно, что Моисей изрек случайно великие истины, Пифагор предугадал системы Ньютона и Линнея. «Я не буду удивлен, что он кое-что предсказывал и из моих».

В том же 1818 году Мюирон приехал в Беллэ. Они провели вместе несколько месяцев. Их беседы и споры часто затягивались за полночь. Мюирон был с детства глух, и поэтому, сидя за одним столом, они разговаривали при помощи записок. Чиновник из родного Безансона стал учеником Фурье — первым его учеником.

Их обширная переписка послужит впоследствии исследователям большим подспорьем для знакомства с мировоззрением утописта. Письма Фурье поражают безукоризненно правильным почерком, каждая буква, особенно прописные, тщательно выведена и украшена завитушками, как будто автор готовил сочинение на конкурс каллиграфии.

Эта встреча помогла ускорить издание «Трактата»! Мюирон предложил свои средства, обещая с помощью друзей опубликовать рукопись. Он торопил Фурье, но скорого окончания работы не предвиделось. Каждое письмо к Мюирону было откровением Фурье.

«Беллэ, 3 апреля 1819 года.

Вы хотите знать новости о моей работе. В течение 10 недель я сделал важную часть работы, а именно написал об организации опытов… Я понял, что можно начать с 300 человек, чтобы применить простые варианты серий. Число 200 или даже 250 для этого неприемлемо…»

«11 мая 1819 года.

Я открыл в день святой пятницы равновесие простой ассоциации. Я нашел ее менее изящной, но на самом дела более экономичной, чем сложная ассоциация…»

«17 сентября 1820 года.

…Все науки страдают одной ошибкой, пренебрегая основным предметом — домашней индустрией. Мы имеем цепь взаимосвязей, и путь ознакомления нужно начинать с алфавита, с первой ступени, которой является искусство использовать домашнюю индустрию…»

В 1820 году Фурье выехал в Безансон, чтобы обговорить с Мюироном все вопросы издания рукописи, работа над которой подходила к концу.

Поездка в Безансон взволновала его. Сколько лет не был он в этих местах! Поднимала настроение великолепная дорога: белые домики с островерхими крышами из красной черепицы растянулись по склонам холмов, из каждой лощинки поднимались каштаны.

Обширный амфитеатр громадных и совершенно непохожих друг на друга очертаниями гор, казалось, сопровождал его до самого города, кое-где на склонах виднелись еще остатки рыцарских замков.

Еще издалека увидел черные стены безансонской крепости, вскоре показались и дома, сложенные из прекрасного тесаного камня. Волновали не только воспоминания детства, но и то, что это был для него самый красивый город Франции.

На второй день Мюирон представил Фурье безансонскому обществу. Это был зародыш первого кружка фурьеристов, который создали Мюирон и Кларисса Вигурэ. Обладая блестящим литературным талантом, эта женщина сделала впоследствии немало для распространения идей Фурье. В ее доме познакомится с фурьеризмом семнадцатилетний юноша, студент Безансонского лицея Виктор Консидеран. Он женится впоследствии на дочери Клариссы Вигурэ.

Переехав в Париж и поступив там в Политехническую школу, Виктор Консидеран часто встречался с Фурье. Не прекратилась их переписка, когда Консидеран после окончания школы отбыл в город Мец, где он пропагандировал идеи Фурье среди друзей-военных. Он остался до конца жизни верным фурьеристом, даже когда был произведен в звание капитана инженерного корпуса и избран членом Сенского генерального совета и депутатом.

То, что из небольшого безансонского кружка возникла школа фурьеристов, было, пожалуй, не таким уж неожиданным явлением для Франции 20-х годов. В период второй Реставрации, в атмосфере обострения классовых противоречий, промышленного, финансового и политического кризиса, усилилась идеологическая борьба. Сторонники монархии и аристократии стремились утвердить свое господство. Они ратовали за неограниченную власть короля и обуздание наук. Их ненависть к революции выливалась в стремление любыми путями не допустить господства буржуазии. Однако предотвратить ход исторического развития им было не под силу. Франция хотя и медленно, но шла по пути развития капиталистического производства.

На этом этапе политической борьбы буржуазия выступает в новой роли. Она уже не идет вместе с народными массами против существующего строя. Она мечтает получить власть не революционным путем, а путем компромисса с дворянством. Перед господствующим классом выросла масса голодных, оборванных, бездомных людей, изнемогавших под тяжестью непосильного труда.

Социальный вопрос становится важнейшим вопросом жизни. Он открыто обсуждается в палатах и печати. Широкие слои буржуазии и либерального дворянства опасаются, что реакционная политика правительства снова приведет народные массы к восстанию.

В среде критически настроенной интеллигенции появляются адвокаты и врачи, студенты и художники, офицеры и писатели, которые искренне сочувствуют страданиям народа. Сочувствуют, но не верят в его способности самому встать на свою защиту.

Это был период, когда «капиталистический способ производства, а вместе с ним и противоположность между буржуазией и пролетариатом были еще очень неразвиты». Это было время, когда «пролетариат, едва только выделившийся из общей массы неимущих в качестве зародыша нового класса, еще совершенно неспособный к самостоятельному политическому действию, казался лишь угнетенным, страдающим сословием, помощь которому в лучшем случае, при его неспособности помочь самому себе, могла быть оказана извне, сверху»[19].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});