Золотой венец Трои. Сокровище князей Радзивиллов (сборник) - Ольга Тарасевич

Да, отчасти маньяк уже напуган – сообщением о неизвестных людях, спрятавшихся на острове. Но этого может оказаться недостаточно. Так пусть же его страх станет максимальным, абсолютным… когда вдруг убьют одну из туристок, убьют… убьют Эмилию Мюрье!

Несколько часов у нее ушло на то, чтобы разработать план предстоящих действий.

Эмилия решает изобразить кровь, разбавив кетчуп соевым соусом – он сделал красную массу менее густой и придал ей коричневатый оттенок, появляющийся у окисляющейся крови под воздействием кислорода. Потом она смотрит на свое отражение в почти зеркальной кастрюле. Отлично: нож, засунутый в поролоновую прокладку бюстгальтера, создает иллюзию вонзенного прямо в грудь лезвия.

Конечно, стать свидетелем этого зрелища должен был самый неуравновешенный и эмоциональный из туристов – Сергей. Надо все устроить так, чтобы танцор увидел труп, потерял сознание. А потом тело вдруг исчезнет. И еще один момент – ей придется заранее прихватить с собой пакет с чем-нибудь тяжелым, его тоже следует облить «кровавой смесью» для имитации следов волочения тела. Затем остается бросить в море свой кулон и затаиться в ожидании помощи в небольшом павильончике на берегу, там, где прятались от бандитов Салах и Кристина.

«Я делаю это ради безопасности туристов. Маньяк испугается моего «убийства» и никому не сможет причинить вреда», – убеждала себя Эмилия, занимаясь приготовлениями. Она убеждала себя, в глубине души прекрасно понимая: все ее поступки на самом деле продиктованы другими мотивами. Она сама в панике, она боится!

Та маленькая девочка в красном платье уже один раз испытала боль, и теперь она сделает все для того, чтобы защититься.

«Я так хорошо понимаю этого маньяка, потому что со мной тоже все не в порядке, – грустно думала Эмилия, пытаясь хотя бы немного успокоиться. – На нас обоих стресс произвел разрушительное воздействие. По своему истеричному состоянию я теперь ближе к этому параноику, чем кто-либо другой…»

Когда все приготовления были завершены, Эмилия покинула ресторан.

Она шла в свое бунгало, рассчитывая позвонить танцору и одновременно лихорадочно соображая, в каком бы уединенном местечке на территории отеля назначить ему встречу. Но вдруг среди пальм мелькнула знакомая худощавая фигура и мелированные волосы.

Это именно Сергей! Он идет по дорожке, а вокруг – Эмилия быстро осмотрелась по сторонам – ни души.

Сами небеса, кажется, помогают ей в реализации ее плана!

Эмилия поставила пакет с водой и продуктами, захваченный из ресторана, у невысокого кустарника возле дорожки, достала нож и банку с «кровью», плеснула из нее себе на блузку, на белые каменные плиты…

Через полчаса она уже затаилась в душном, пропахшем резиной павильончике, где хранились ласты, серфы, какие-то мячи и ворота…

«…Мне не надо было ничего другого предпринимать, – всхлипнула Эмилия, чувствуя себя невероятно легкой. Боль ушла, и все тело потихоньку наполнялось теплым светом. – Я сама все испортила, я выдала себя и…»

Мысли ее оборвались внезапно.

Эмилия вдруг поняла, что ей совершенно не в чем себя упрекать. Теперь все изменилось. И это на самом деле очень хорошо. Ведь ей прямо сейчас предстоит… полет к свету. Очень-очень важный! На самом деле только он по-настоящему важен, и вся ее жизнь была лишь подготовкой к нему…

* * *

– Лика, слушай, долго нам тут еще рыскать? Я все понимаю: помочь человеку – дело святое. Но мы уже полночи все закоулки обшариваем, а результата никакого. Мы оба замерзли, мне спать хочется. Лучше ты у этого маятника поспрашивай: где эта женщина запропастилась? Пусть ответит точно и без дураков!

Лика Вронская, обняв Андрея за талию, грустно вздохнула.

Сейчас любимый себя ведет ну в точности как в своем офисе. Требует результат: вынь да положь! А насколько его поручение осуществимо, из-за этого у Андрея голова не болит. «Мое дело – задачу поставить и направление задать», – как-то прокомментировал он свою манеру общаться с подчиненными.

Но только для работы с маятником такие методы не годятся, ему безразличны все поставленные задачи, вместе взятые.

– Андрей, я не могу сконцентрироваться, – пожаловалась Лика, плотнее прижимаясь к бойфренду. Зимние ночи в Тунисе – это, конечно, не декабрь в Москве, но все равно ледяной ветер, кажется, пронизывает ее до костей. – Умение быстро абстрагироваться от окружающей действительности – это же целая наука! Надо регулярно заниматься медитацией, избегать тяжелой пищи, кофе, стресса, секса. Я же ничего этого не делаю – я живу как самый обычный человек, со всеми своими слабостями… На какой-то момент мне удалось войти в состояние относительной отрешенности и расшифровать какие-то ответы. Но больше я не могу, я устала! У меня ведь нет особого опыта – я сто лет уже такими вещами не занималась. Сергей говорил: самая главная моя проблема заключается в том, что я не верю в себя. Это правда – на эмоциональном уровне малейшая неудача выбивает меня из колеи, и я теряю веру, что все получится.

– Может, тогда пойдем спать? – Андрей обнял Лику, закрыл ее собой от пронизывающего ветра. – Понял: глупое предложение. Можешь не попискивать у меня под мышкой, я все равно ничего не слышу… А вот кулаками по печени бить – это не дело! Тогда я предлагаю двинуть на пляж. Ветрище вон какой задувает, возможно, тело уже на берег выбросило.

Она выглянула из-под его руки:

– Но мы уже осматривали пляж.

– Тогда не было таких волн, смотри, они, кажется, сейчас все зонтики снесут. Я уверен – бедная женщина уже там, возле пирса.

Андрей взял Лику за руку и зашагал вперед. Она покорно семенила за ним следом, поглядывая под ноги.

Конечно, вроде бы Средиземное море вовсе не славится таким огромным количеством морских ежей, как Красное. Может быть, они вообще здесь не водятся. По крайней мере, ни одного колючего комочка на белоснежном песке ей видеть еще не доводилось. Но мало ли что! Осторожность не помешает! Острые иголки этой живности могут пропороть подошву на раз-два. Особенно с учетом того, что на острове нет врача, попадать в такую ситуацию ей совсем не хочется и…

Лика, отпустив ладонь Андрея, остановилась, прищурилась, потом завертела головой по сторонам и присела на корточки.

– Нет, мне не показалось, это же кровь, – пробормотала она, проводя пальцами по песку. – Смотри, на песке красные следы, но… – Лика быстро втянула ноздрями воздух. – Запах странный, какой бывает на кухне.

– Я никакого запаха не чувствую. Но смотри – и правда дорожка следов. Они куда-то ведут… Пошли проверим?

Перед глазами у Лики вдруг замелькали пестрые картинки, как в калейдоскопе.

Ресторан… обед сразу после их освобождения… лица разговаривающих туристов…

Все крупнее становятся эти слайды-изображения, все громче звучат голоса.

Наконец не остается ничего, кроме лица Кристины.

– Мы прятались в каком-то домике недалеко от моря, видели, как уезжают бандиты, – объясняет она, и в ее карих глазах светится злость…

– Там же есть что-то вроде небольшого павильончика! – воскликнула Лика, рассматривая цепочку следов. – Мы не видели этого домика, он скрыт пальмами. Но я помню, Кристина о нем рассказывала. Эти следы могут вести только туда.

– Скорее они ведут оттуда, – пробормотал Андрей, глядя себе под ноги. – Похоже, вот это – отпечатки обуви, и носок следа направлен к той дорожке, откуда мы пришли.

– Но мы не сразу заметили эти углубления с кровоподтеками, так как песок постепенно впитал кровь, и обувь преступника больше не оставляла следов. Все ясно, мы можем проследить только часть пути.

Андрей кивнул:

– Возможно. Часть пути – лучше, чем ничего. Да, точно, смотри: домик!

Сердце Лики забилось сильно и быстро.

Если француженка действительно находится здесь – пусть она будет жива!

Только бы Эмилия была живой!

Оттолкнув Андрея, Лика попыталась забежать вперед.

Но тяжелая ладонь опустилась на ее плечо:

– Куда это мы поперек батьки!

Бойфренд поднялся по ступенькам, открыл дверь и буркнул:

– Стой здесь!

Изнутри потянуло запахом резины, морской соли, водорослей.

Как только вспыхнул свет, Андрей выругался.

На дощатом полу в окровавленной блузке лежала Эмилия. Из ее груди торчал нож.

– Смотри, а ведь рукоятка ножа нам знакома, – пробормотал Андрей. – Да, точно, это, похоже, те самые ножи, из ресторанной кухни. Похожий был и у Стивена… Хотя если бы он что-то такое планировал, наверное, не признался бы тогда, возле бассейна, что он захватил с собой ножичек… на всякий пожарный случай. И он прав: дело все больше пахнет керосином. Невольно хочется хоть чем-нибудь вооружиться!

– Ничего не понимаю… Если труп вначале выбросили в море, то почему у Эмилии волосы сухие? И одежда тоже явно в воде не побывала. – Борясь с тошнотой, Лика приблизилась к телу, с надеждой посмотрела на линию густых черных ресниц. Вот если бы они дрогнули… – Нет, Андрей, дыхания нет, грудная клетка статична. – Вронская опустилась на колени, прикоснулась к руке Эмилии и замерла.