ВАМП. Практикум по целительству - Лана Ежова

Ни о какой прогулке и речи идти не может. И все же я расстраиваюсь, когда посыльный, похожий на недавно вылепленного снеговика, приносит конфеты от Гардена. Нет, расстраивают не сладости, а записка к ним. Эйнар, зачем-то извинившись, словно он виноват, что за окном метель, предлагает перенести встречу на солнечный день. Умом понимаю, что так правильно, но все равно почему-то обидно.

Вдобавок из головы все не идет подслушанное в галерее. И чтобы выбить эти мысли, я погружаюсь в учебу. Учу то, что проходим по обязательной программе курса, и готовлюсь к экзамену на должность целителя в команду по стрипу. «Большой справочник целителя» под редакцией эрда Юниса становится моим неизменным спутником как дома, так и в академии: боясь не успеть, я учу даже на переменах.

Время, отпущенное ректором на подготовку, пролетает незаметно.

Пятница, день экзамена, приходит вместе с замечательной погодой.

Глава 11

Руны

Пальцы дрожат, отказываясь держать карандаш. Но задание выполнить необходимо, не так уж часто на травоведении нам приходится отвечать письменно. А провалить самостоятельную работу по одному из любимых предметов будет обидно, поэтому собираю волю в кулак и расписываю целебные свойства синей метлицы, начав с ее корневища, а в конце указав наилучший период и время сбора.

Второе задание — определить испорченные травы в пакете из темной бумаги — выполняю бездумно. Мама с детских лет приучала тщательно осматривать, нюхать и порой жевать травы, из которых планирую приготовить зелье, мотивируя тем, что когда-нибудь это убережет моего пациента от проблем со здоровьем. И в последние годы, давая поручение устроить сортировку в хранилище, она уже не проверяла мою работу.

Третье задание связано со вторым: проверенные травы необходимо рассортировать по группам, из которых можно приготовить определенные лекарства, какие именно, надо вспоминать самостоятельно.

Увлекшись, забываю о пережитом утром и сносно завершаю работу, которую оценивает преподаватель в конце пары.

Благодаря тому, что лекции по этике прочитаны, уже вторую неделю в пятницу вместо пяти пар у нас четыре. При этом занятия сдвинуты по времени, чтобы не было «окна». И это, разумеется, радует.

Основы анатомии пролетают быстро: и по этому предмету ставят проверочную работу, на которую уходит треть пары.

Я сижу, словно подо мной парочка вертлявых ежей, и это замечает не только соседка по столу Диволика Лисова, но и искусница Юдиль. Бросая на меня строгие взгляды, она тем не менее не требует сидеть спокойно. И я мысленно посылаю ей слова благодарности.

Как вскоре выясняется, зря.

— Адепты! Позвольте мне поздравить вашу группу с первым серьезным профессиональным успехом, — неожиданно говорит она за несколько минут до перемены.

Я разделяю недоумение сокурсников. Когда это мы успели отличиться? Или, наоборот, провиниться, и нас сейчас изощренно оскорбляют?

Озираюсь, ища подсказки. Наверное, у меня на лице такое же непонимание, как и у всех. Только выражение растерянности и любопытства пропадает с него быстрее, чем у остальных, когда подчеркнуто восторженная искусница Юдиль открывает рот:

— Это беспрецедентный случай! Первокурсница принята в команду по стрипу «Аквилон»!

Поднявшийся шум заглушает стучащая в ушах кровь. Я словно не здесь, в другом месте, где спокойно и хорошо, где нет раздражающих факторов в виде одногруппников и преподавательницы, которая, как я теперь понимаю, на самом деле возмущена моим успехом.

— Хорошенько поздравьте Близард, она заслужила!

Вслед за колкой фразой звучит медный рог, сообщая о начале перемены, и Юдиль нас оставляет.

Напряжение, испытанное во время экзамена, возвращается накрывающим сознание валом.

— Эй, Соннэя! Ты в обморок решила грохнуться от счастья?

Следующее, что осознаю, — руки Диволики, пихающие в лицо флягу с каким-то резко пахнущим настоем.

— Пей! — требует она.

Я подчиняюсь. И рот, а затем и пищевод обжигает лава. Дыхание перехватывает.

Не настой, настойка! Притом на ядреном самогоне, не на спирту!

— Что это?! — ужасаюсь, вытирая слезы.

— Успокоительное по рецепту моего деда, — хитро улыбается соседка по парте. — Вмиг приводит в чувство нежных барышень.

— Ненавидит нежных барышень твой дед…

— Близард, ожила? — влезает в наш диалог нетерпеливая Элизара. — Может, тогда расскажешь, как получилось, что ты вошла в состав стрип-команды? Притом команды герцогского внука!

Мне хочется зажмуриться и отрицательно покачать головой. То, что произошло утром, так называемый экзамен, а на самом деле пытки, испытание на прочность рассудка и магического резерва, вспоминать не хочется.

А придется. Группа — вся, совершенно вся, никто не выходит из аудитории на перемену! — рассаживается вокруг и теперь буравит меня нетерпеливыми взглядами.

— Вогар условился с ректором, что если я смогу стать целителем стрип-команды, то получу комнату в общежитии. Утром, перед занятиями, я сдала этот экзамен.

Диволика, пискнув, внезапно начинает меня обнимать:

— Вот это да!

— Наша группа лучшая на потоке! — смеются в один голос сестрички Дианейские.

— Молодчина! — расщедривается на комплимент Адам Вернош.

— Поздравляю, — удивляет искренностью задумчивая Элизара. — Это действительно достижение. Никогда не слышала, чтобы первакам хотя бы мечтать о стрипе разрешали. Это же такая ответственность!

Не верю. Глазам и ушам своим не верю… Неужели на меня в кои-то веки не злятся?! Облегчение придает сил.

Святая Виржия, до чего же я боялась негативной реакции сокурсников! В их глазах я и так выскочка, а тут еще игра…

— А знаете, почему Юдиль взъелась на Соннэю? — хихикает всезнающая Риммади. — Наша с Агнешкой соседка по комнате рассказывала, что племянника искусницы в «Аквилон» не взяли, а он лучший на всем четвертом курсе. Соннэя, дай я тебя обниму!

— Ты наша героиня! — радуется вторая сестричка.

Пока есть время до начала практического занятия по рунологии, приходится рассказывать, как проходило испытание. Если честно, повествование получается скупым — сознание все еще как в тумане.

…Я пришла в академию рано утром, за три часа до начала занятий.

В условленном месте ждала госпожа Ирис, секретарь ректора. Она повела меня в лечебницу, в крыло для студентов. И там в большом зале началось испытание.

Вопросы задавали двое незнакомых мне целителей, не соизволивших представиться. Декан Вогар и искусник Зеймор скромно сидели в уголочке и слушали. Госпожа Ирис несолидно примостилась на подоконнике и запечатлевала ход экзамена на записывающий кристалл.

Позже я узнала, что Зеймор — главный целитель лечебницы академии, именно его слово стало решающим, когда совещались, засчитывать мне испытание или нет.

Вначале меня засыпали вопросами, сложными вперемешку с легкими. Сосредоточиваться не позволяли, приходилось отвечать мгновенно, фактически не думая. Как я и предполагала, в основном спрашивали по «травме» — вывихи и переломы, ушибы и раны, ожоги и обморожения, шок и сотрясение мозга… и прочее.

После теории настал черед практики: не успела я перевести дух, как на носилках доставили троих раненых. Это были молодые мужчины, явно не наши студенты, скорее всего боевики гарнизона. Они спали, спеленатые целительным сном, но более серьезной помощи им еще не оказали. И мне пришлось самой заниматься ими: диагностировать пищевое отравление у первого, множественные переломы и незначительное повреждение внутренних органов — у второго, физическое и магическое переутомление — у третьего.

До конца жизни буду помнить ощущение растерянности: несколько секунд, казавшихся вечностью, я не знала, к которому пациенту подойти первому.

Наблюдатели молча следили за моими действиями, делая вид, что, если я ошибусь, несчастному они не помогут. И я на некоторое время предалась панике.

Мысль о том, что провалю испытание, быстро сменилась отрезвляющим страхом за жизнь и здоровье пациентов. Это-то и помогло собраться, совладать с ворохом встрепанных чувств. И я взялась сначала за парня с переломами, затем за жертву несвежей трактирной похлебки и в конце — за изможденного. С последним пришлось повозиться — все же магическое истощение не так просто убрать.

После практики меня снова гоняли по теории, но даже под пытками не вспомню, что конкретно спрашивали…

Когда заканчиваю рассказ, Элизара насмешливо хмыкает:

— Да, Близард, негусто! — И уже серьезно: — Но все равно ты молодец. Поздравляю!

Умеет рыжая удивлять. Даже не знаю, что ей сказать на похвалу, притом искреннюю.

Что-либо говорить и не доводится — звучит медный рог, возвещая о начале рунологии.