Связанные вечностью (ЛП) - Янг Саманта

— И? — он нахмурился.

Она пожала плечами с румянцем на щеках.

— Ничего. Просто я не слышала твой смех прежде.

Это неправда.

Или да?

Как сильно он закрывался от неё?

Чёрт.

Кийо шагнул к гостиной.

— Иди, помойся первой. Сообщи, когда смогу использовать ванную. — Душ ему был нужен сильнее, чем еда.

— Я быстро, — пообещала она.

* * *

Ниам сдержала обещание, появилась в гостиной через пятнадцать минут, приняв душ и переодевшись в узкие джинсы и обрезанную футболку, которая демонстрировала манящую гладкую бледную кожу.

— Я всё. — Она прошла мимо к окну, и запах окутал его. Тело отреагировало так сильно, что потрясло. Ощущая напряжение в пахе и жар на коже, Кийо уставился на неё.

Она собрала волосы на макушке в неряшливый пучок, но волосы были такими длинными, что пряди ниспадали до плеч. Было что-то в её беспечном стиле, от чего хотелось снять резинку с волос и посмотреть, как они рассыпаются. И он даже не хотел начинать о том, как джинсы обтягивали её попку. Тело Ниам сложно игнорировать, как он ни пытался. Но она фейри, насколько он знал, частью их генетики заманивать другие виды.

— Тебе нужна куртка.

— Мне не бывает холодно.

— Люди посчитают странным, что ты без куртки в Токио в феврале. — Он смотрел на полоску кожи, открытую короткой футболкой.

Ниам пожала плечами, прислонилась к окну, не глядя на него.

— Мне плевать, что подумают люди.

Помрачнев, он встал с дивана и пошёл к ванной быстрыми шагами. Он не хотел, чтобы она заметила его мужскую реакцию на неё. Но, когда зашёл в душевую, эрекция сильно и яростно пульсировала. Вода стекала по телу, напоминала прикосновения. Все нервные окончания пылали от ощущения. Он не помнил, когда в последний раз ощущал такое. Он хотел Ниам. И хотел с того момента, как коснулся.

Он не удивлялся, что дни (хотя казалось, что месяцы) подавления реакции на неё скажутся на нём, когда защита ослабла возвращением в Токио. Но было типично, что, как только она вырвалась из его досягаемости своей речью о том, что они не друзья, он стал терять контроль над влечением. Люди в этом плане запутанные. Даже оборотни.

Из-за воды в душе Ниам не слышала его. Кийо закрыл глаза, сжал ладонью член и нырнул с головой в горячую и пульсирующую тьму. В глубокое удовлетворение. Где была Ниам.

Когда он кончил, оргазм был долгим и сильным, и Кийо стиснул зубы, чтобы подавить громкий стон. Кийо обмяк у мокрой плитки стены, потрясённо выдохнул. Он кончил сильно… но этого было мало.

«Проклятье».

* * *

— Ты не удивляешься, как я так быстро высушила волосы? — спросила она с дразнящей улыбкой, пока они спускались на лифте на первый этаж отеля. Всё ещё не оправившись от неуправляемой физической реакции, Кийо хмыкнул в ответ. — Я использовала магию. Я могу и чистить себя магией. Порой я так и делаю. Но нет ничего лучше ощущения горячей воды. — Он с подозрением посмотрел на неё. Почему она говорила о душе? Она слышала его там? Дразнила? Ниам смотрела на него невинными глазами. — В этом суть магии. Я могу сделать ею почти всё, но порой делать это как люди куда приятнее.

Почему все её слова стали звучать сексуально?

Дело не в ней, а в нём. Он кашлянул, пытаясь придумать то, что его отвлечёт.

— Больше никаких видений?

— Ты узнал бы, — сухо ответила она, следуя за ним из лифта в фойе.

Он хмыкнул снова и махнул швейцару вызвать им такси.

— Я читала буклеты в комнате о разных местах, и хотела бы побывать в Акихабаре.

Она хотела в единственное место, куда они не могли попасть.

— Недоступно. Территория ковена вампиров.

Такси подъехало, Ниам проворчала:

— Чёртовы вампиры всегда всё портят.

Кийо забрался в машину, дав швейцару чаевые, и дал водителю указания ехать к рынку.

— Мы можем осторожно сходить, — сказала Ниам.

— Куда?

— В Акихабару.

— Нет. Дело не в этом. Между ними и Ирёку соглашение, — он понизил голос. — Волки под запретом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она нахмурилась.

— Но я — не волк.

— Ты никуда не пойдёшь в этом городе без меня.

— Кийо, я заботилась о себе задолго до твоего появления.

— Мой город — мои правила, — отчасти он сказал это, зная, что это разозлит её.

Так и случилось.

— Я пойду, если захочу.

— Ты забыла, как пахнешь? — тихо спросил он, пытаясь усмирить вспышку ревности и собственничества, которые были естественны для многих волков, но не для него. До этого.

Ниам вздохнула, но не продолжила спор. Она повернулась к окну, смотрела на город с привычным удивлением в больших глазах. Они вскоре добрались до рынка.

Кийо опустил ладонь на поясницу Ниам, не думая, но её короткая футболка означала, что его ладонь прижалась к шелковистой коже. Его пальцы сжались, ток пробежал по руке. Ниам напряглась и посмотрела на него, словно тоже это ощутила. Решив, что безопаснее не трогать её, он подтолкнул вперёд и опустил руку. Рынок состоял из узких проходов с лотками и ресторанами с нависающими крышами по бокам. Здания, потрёпанные и сумбурные, но с ощущением истории и порядка, тесно стояли вместе. Дым, пряности и острый запах мисо ударили по чувствам, и Кийо объяснял блюда у каждого лотка. Сейчас время для позднего завтрака и ланча, так что на рынке людно, и разговоры сливались в многослойный шум. Ниам остановилась, наблюдая, как юноша, сжимая то, что напоминало меч, а не нож, резал кусок тунца как масло.

— Что он делает?

— Магуро бочо. — Кийо подошёл к ней, опустив рот к её уху, пока указывал на нож. — Он очень острый. Небольшое давление, и он может нарезать тунца на кусочки для сашими. Хочешь попробовать тунец?

Ниам взглянула на Кийо.

— А он вкусный?

— С васаби — да. — Он повернулся, чтобы позвать юношу, заказал два тунца. Они взяли заказ и палочки, отошли в сторону, чтобы поесть, стоя. Губы Кийо дрогнули, пока он смотрел, как Ниам неуверенно разглядывала тунца. Он поднял кусочек тунца палочками и сказал: — Итадакимас.

— Что это означает?

— Это одно из многих наших слов, у которого нет дословного перевода. Ближе всего «приятного аппетита», но значение гораздо шире. Это способ выразить благодарность всем, кто создавал еду, от рыбака до повара.

— Скажи ещё раз.

Он произнёс медленнее:

— Итадакимас. — Она подняла тунец в его сторону с благодарностью на лице, а потом обмакнула его в васаби в уголке контейнера.

Кийо перестал есть и наблюдал за ней. Она робко попробовала. Удивление мелькнуло на лице, она стала есть с большей охотой. Через секунды два кусочка пропали.

— Вкусно? — он усмехнулся.

Её взгляд упал на его рот, а потом вернулся к глазам.

— Удивительно, но да.

Когда они закончили, он повёл её к лотку с чаем.

— Зелёный чай?

— О, да.

Кийо пугало то, как он радовался, наблюдая, как Ниам открывает для себя рынок. Парень готовил зелёный чай чуть больше пяти минут, и Ниам смотрела на всё, что он делал, с восторгом.

— Вкусно, — радостно выдохнула она, сделав первый глоток, и постучала по белой чашечке. — Как это называется?

— Юноми.

— Юноми?

Он кивнул.

— Хай.

— Хай, — повторила она, сияя, как ребёнок в Рождество. Будто напряжения и разговора до этого и не было. — Мне нравится это слово. Хай. Ты сможешь учить меня японскому, пока мы тут?

— Если хочешь.

Она улыбнулась ему, глаза сияли от радости.

Кийо пришлось отвести взгляд, он стал искать, куда ещё отвести её. Или это, или он поцелует её прямо посреди рынка.

Они шли с зелёным чаем в руке, он указал на узкие переулки, где готовили еду, рассказал ей о пельменях со свининой, кукурузе с мисо и лапше-соба. Но её внимание привлёк тамагояки. Свёрнутый омлет. Она настояла, и он купил ей попробовать.