Фрида - Аннабель Эббс

Ей нужно время. Надо подыскать подходящие слова… Поздно. Лоренцо прижался губами к ее уху и говорил с безудержной настойчивостью.

– Я так боялся, переживал. Думал, что Уикли может тебя убить. Он страшный человек, просто зверь. По глазам видно. Как угорь, который высовывается из тины и впивается зубами. К счастью, он тебя отпустил – и теперь мы свободны!

Фрида поморщилась и закусила нижнюю губу. Эрнест ничем не напоминал ни зверя, ни зубастого угря. Скорее всего, он никогда ее не любил; отпустит вместе с детьми без боя и облегченно вздохнет, что можно наконец полностью сосредоточиться на работе и коллекции первых изданий.

Что-то кольнуло в сердце. Неужели последние тринадцать лет ее жизни были сплошным притворством?

– В Германии я буду любить тебя до безумия, неистово, страстно!

Лоренцо вновь нырнул в толпу.

По затылку и спине пробежали мурашки. Долговязая фигура Лоренцо периодически скрывалась в толпе, а сказанные им слова прыгали перед глазами. Безумно, неистово, страстно… Да, именно так она хотела жить, не ради приличий и удобства, а ради неистовой страсти.

Глава 44

Барби

Барби сморщила носик, приготовившись вдохнуть знакомый запах. Она почувствовала его, как только бабушка открыла входную дверь, еще более резкий из-за жары. Малышка украдкой взглянула на Эльзу и театрально зажала нос, надеясь, что сестра поймет, рассмеется, поможет заполнить образовавшуюся внутри пустоту. Но Эльза сверкнула глазами и неодобрительно покачала головой, как взрослая.

– Проходите, девочки.

Тетя Мод отошла в сторону, подняв плечи и ссутулившись, словно несла огромную невидимую коробку. А когда они с Эльзой вошли в узкий темный коридор, тетушка задержалась снаружи, возясь с перчатками и потрепанным вышитым ридикюлем, который всегда носила на запястье.

– Чарльз, ты где? Чарльз! Они приехали. Благополучно прибыли из Ноттингема, несмотря на изматывающий зной. Шофер оставил их чемодан внизу. Поможешь Мод? Не знаю, чем Фрида его набила. Похоже, в нем целая библиотека. Там что, книги?

Бабушка вытащила из шляпы булавку и укоризненно ткнула ею в чемодан.

– Папа хотел, чтобы мы продолжали учиться и читать, – тихо сказала Эльза.

– Эрнест не поддерживает идеи суфражисток, зачем он заставляет девочек читать? А может, Фрида теперь стала суфражисткой? Мод сломает себе спину, если будет тащить эту тяжесть по лестнице. Чарльз? Ты идешь?

В прихожую вошел, хромая, дедушка Чарльз. Его борода, когда-то слегка тронутая сединой, теперь совсем побелела. Совиные глаза ушли еще глубже в череп. Когда он навис над Барби, высокий и худой, она почувствовала исходящую от него торжественную набожность, как в церкви.

– Поцелуйте дедушку, девочки, – скомандовала бабушка. – Скорее! Мод ждет помощи.

Дедушка Чарльз медленно наклонил голову. Барби услышала, как хрустнули его кости, и почувствовала на щеке мягкую щеточку бороды.

– Спасибо, дедушка, что пригласил нас погостить, – вспомнив папины наставления, сказала она.

– Добро пожаловать в наш дом, Барбара.

Дедушка Чарльз наклонился снежной бородой к Эльзе.

– Спасибо, что пригласили нас в свой прекрасный дом, дедушка, мы обещаем вам во всем помогать, – на одном дыхании, как заученные стихи, произнесла Эльза.

Барби бросила на нее полный отвращения взгляд. Никакой он не прекрасный! Самый что ни на есть ужасный дом, пропахший дохлыми мышами, вареной капустой и камфарой.

– Ты хорошая девочка, Эльза.

Дедушка Чарльз потрепал ее по волосам; его лоб блестел от пота.

– Мод с дедушкой отнесут вещи наверх, а потом вы составите ему компанию.

Бабушка сделала паузу, как бы давая понять, насколько это важно.

– Вам полезно посмотреть, как живут бедные и бездомные.

Барби знала, что это значит: дедушка будет раздавать монеты нищим или помогать беднякам перевезти их скудные пожитки в работный дом. А когда они вернутся, бабушка станет расспрашивать о том, что они видели.

– Это отучит вас задирать нос, – скажет она, подняв глаза к небесам. – Может, ваша мать и родилась с серебряной ложкой во рту, а вы – такие же, как все, не забывайте.

Глава 45

Фрида

Как только поезд тронулся, легкий ветерок разогнал горячий спертый воздух. Стало прохладнее, запахло травой и свежевспаханной землей. Пассажиры перестали обмахиваться газетами и вернули в карманы носовые платки. Фрида ждала, что Лоренцо опять начнет расспрашивать об Эрнесте.

Вместо этого он уставился на нее так пристально, словно хотел запомнить каждую черточку, каждую веснушку, каждую ямочку, контуры губ и щек, все до последней мелочи. Обычно Фриде нравилось, что Лоренцо на нее смотрит, а сейчас почему-то раздражало. Она подумала о льве, который облизывает и разрывает каждый клочок плоти, сухожилий и костного мозга, прежде чем безжалостно вгрызться в кости.

Она растянула губы, оскалила зубы и изобразила львиный рык.

– Ты как лев, Лоренцо. Глаза так и горят!

Пассажиры украдкой косились на ее безымянный палец, прислушивались к ее немецкому акценту и удивлялись, почему хорошо одетая женщина средних лет так интимно ведет себя с молодым человеком в дешевой, плохо сидящей одежде, с потертым картонным чемоданчиком.

– А где ты смотрела в глаза льву?

– В зоопарке. Когда он ест, то не думает ни о чем, кроме еды. А я всегда думаю обо всем вместе.

– И о чем же думает сейчас моя прекрасная баронесса?

– Обо всяких скучных делах. Отдать в стирку шторы. Ответить на приглашения и письма. Штопка носков, список покупок: чернила для Эрнеста, подарки на день рождения, новая расческа для девочек.

Она вздохнула и помахала руками, точно хотела рассеять эти унылые мысли по всему купе, передать подслушивающим пассажирам, умирающим от любопытства.

– Скажи, что ты чувствуешь.

Он впился в нее бесхитростным взглядом голубых глаз, и вновь возникло щекочущее чувство, будто ее раскрыли, как плод смоковницы. Неужели Лоренцо на самом деле способен заглянуть ей в душу и знает, что произошло накануне между ней и Эрнестом? Нет, исключено… Так что она чувствует, если забыть о пошатнувшемся семейном очаге? «Я как птица, стремительно пикирующая птица. Ныряющая в воду». Вновь выплыло непрошеное воспоминание: барон бросает ее вниз головой в мутное озеро. Сколько ей было? Лет семь? Стремительное движение воздуха. Голова врезается в озерную гладь, тело пронзает илистую воду. Страх и в то же время восторг. И – блестящая вспышка света, когда она, задыхаясь, вынырнула на поверхность.

– Я хочу знать о тебе все. Мысли, что приходят тебе в голову, чувства, которые бушуют в твоем сердце, все-все.

– Зачем?

– Чтобы понять, какая ты. Не только что ты чувствуешь или думаешь, а кто ты на самом деле. Глубоко в душе.

Фрида приблизила губы к уху Лоренцо и зашептала:

– Я тебе расскажу. Начну с моих мыслей. Прямо сейчас я думаю